Свет проклятых звёзд
Шрифт:
— Но почему? — Бреголас посмотрел на Эмельдир. — Ей ещё рано замуж, я поручился за неё, как за дитя родича.
— Похоже, Берен не давал согласия на дальние путешествия, — пожал плечами эльф, разламывая хлеб и угощая беглецов.
— Да, — Эмельдир сжала кулаки, посмотрела исподлобья, — не давал. Отец и в лесу мне жить не разрешал, но дома меня постоянно ругал и бил! А я не хочу читать его глупые книжки! Я путешествовать хочу!
— Бреголас, — стражник внимательно посмотрел на полуэльфа, краем глаза наблюдая, как нежно Барахир обнял
Поняв намёк, Барахир снова начал хохотать, Эмельдир разделила веселье, прильнув к сыну вождя. Фарагор засмеялся, вытер слёзы.
— Мне? — полуэльф широко раскрыл глаза.
— Я вообще на заработки поехал, — сын Андрет откашлялся. — И остальные тоже. Слушай, воин, ты будто не знаешь, что быстро заработать денег проще всего на коротышкином тракте в Таргелионе. Мешки погрузить, телегу починить, обед путникам подать, хворосту набрать. Девчонка выросла уже, пора на приданое зарабатывать — ей же после старших сестёр ничего толком не останется!
— И как она зарабатывать будет?
— Командир, послушай, — Бреголас опомнился, — Эмельдир — родня моего бати, которого я люблю и уважаю. Я никогда не позволю девочке делать что-то опасное!
— А почему прятались от стражи?
— Потому что я не хотел объяснять, куда и зачем еду! Мне же потом придётся показывать грамоты с расчётом за работу!
— Придётся, — кивнул страж. — А если Берен посчитает тебя похитителем его дочери, то ещё больше заплатишь.
— Он меня не похищал! — вступилась Эмельдир. Маленькое худое лицо с большими чёрными глазами стало злобно-смешным.
— Отец считает иначе.
— Я разберусь, — выровняв дыхание, чтобы не смеяться, сказал Барахир. — А бежали мы тайно, потому что за нами королевская стража следить начала. Поначалу мы не заметили, но потом догадались и решили, что лучше сейчас уедем.
— Вас просто охраняли, — пояснил эльф.
— Ложь, — пшикнул сын вождя. — В дортонионском лесу нас охранять не от кого. А охотиться мы и сами умеем.
— Это заблуждение, юный адан, — отрешённо ответил страж, ничего больше не пояснив.
— Я правильно понимаю, что сидеть нам здесь долго? — Бреголас превратился в воплощение учтивости.
— Берен приедет, заберёт дочь и решит, как с тобой поступить.
Эмельдир фыркнула.
— Кони летят каменистой равниной, — принялся вдруг напевать полуэльф, и воин удивлённо поднял брови. — Горы стеною вдали вырастают.
Яростно гонит врагов Феанаро!
Ветер свирепый свистит и стенает.
В приоткрывшуюся дверь заглянули ещё двое стражей, один из них начал подпевать, и слова зазвучали пугающе-волшебно:
— Мир содрогнулся, как будто от боли.
Воздух застыл, и земля задрожала.
Слышен напев, величавый и страшный —
Миг или вечность та Тема звучала?
Мир раскололся, и пропасть раскрылась,
Вырвались молнии, вскинулось пламя.
Взрывом разбросаны эльфы и кони,
Пепел и кровь, боль и отчаянье…
Бьётся
король, окруженный врагами —Бьются с ним семеро огненных тварей.
Щит на куски разлетелся от молний,
Меч раскалился, руку сжигая.
Барахир, Эмельдир и Фарагор изумлённо раскрыли рты. Впервые в жизни сын вождя заинтересовался эльфийской песней, и это казалось юному адану неправильным, однако изменить мнение не удавалось — баллада брала за душу.
— Бьётся король одинокий и гордый,
Помощи, видно, ждать бесполезно.
Сгинули те, кого вёл за собой он.
Ближе подходят твари из бездны.
Множатся, множатся страшные раны,
Выстоит он в этой битве едва ли.
Страшная боль затуманила разум,
Силы и кровь вытекают по капле.
Все трое эльфов сели за стол, и хотя здесь не было никого из Первого Дома Нолдор, глаза стражей засияли гордостью от воспоминаний о лидере Исхода из Валинора.
— Круг свой сомкнули мерзкие твари,
Пепел и дым, точно после пожара,
Руки ослабли, в глазах потемнело.
В битве неравной пал Феанаро.
Звёзды мерцают на небосводе,
Алая кровь по земле расплескалась,
Мёртвые воины смотрят бесстрастно,
Взором недвижным в небо уставясь.
Барехир не любил историю народов, поэтому никогда её не учил, однако помнил что-то про принёсших в Средиземье войну Нолдор. Получается, его король — один из них? Но ведь Ном не похож на жестокого безумца!
— Очи устало сомкнул Феанаро,
Бой свой последний закончив до срока.
Левой рукой меч сжимает упрямо,
Скомкан доспех, и нагрудник расколот.
Чёрные камни залиты кровью,
Холодом смерти тело сковало,
Раны пульсируют жгучею болью,
Горло сжигает страшное пламя.
Скорбью охвачены Феаноринги.
Смерть приближается неумолимо.
Больно дышать, тяжело шевельнуться,
Жар обжигает уже нестерпимо.
Лёгкие пламя из бездны сжигает,
Хоть бы вздохнуть напоследок без боли!
Слабость покрытого ранами тела
Превозмогает железная воля.
Твёрд его голос, и взор его ясен,
Видит он больше, чем видел прежде.
Клятву за ним сыновья повторяют,
Им перед смертью он дарит надежду.
Боль угасает, воля слабеет,
Рвётся на волю дивное пламя.
Вспышка — и пеплом рассыпалось тело —
Вот и закончилась жизнь Феанаро.
Дослушав песню, Барахир подумал, что хочет побывать там, где такое поют.
— Этому Берен не учил, — расплылся в довольной улыбке Бреголас, видя, как изменилось отношение к нему эльфийских стражей. — Прости, Эмельдир, но твой отец идёт на поводу у кого не надо.
— Моя мать занимается поисками крупиц истории нашего народа, — Фарагор напрягся.
— Но она не едет на восток, откуда, как сама же утверждает, пришли предки, — скривился полуэльф. — Здесь ничего не найти, только придумывать остаётся.