Свет проклятых звёзд

Дор-ломинские разведчики разделились: двое остались наблюдать за расправой, изображая искреннее веселье, остальные четверо поспешили выполнить задуманное.

Ножи в руках орочьего молодняка сначала просто покрутились в воздухе, а потом один из подмастерьев с жутким хохотом вонзил лезвие в живот воришки и резко дёрнул вверх. Кровь брызнула во все стороны, раздались страшные крики. Схватившись за выпадающие из раны кишки, юнец упал на колени.

— Забирай свои камни, господин, — очень вежливо сказал убийца всё ещё возившемуся с мешочками толстяку. — Сожрал он их, отвечаю.

Чтобы доказать свою правоту, подмастерье повалил ещё живого собрата и начал резать его внутренности. Один камень нашёлся быстро, но потом внимание всех привлекло совсем иное: в кишках орка оказалось что-то живое. Сначала подумалось, будто это просто полоска ткани, но лента вдруг зашевелилась, и молодняк бросился смотреть. Кто-то схватил странную тварь и принялся тянуть. Кроваво-вонючее месиво, из которого тащили бесконечное скользкое нечто, было настолько отвратительным, что марахлинги, немало повидавшие, ощутили дурноту. Зато оркам было весело. Двое хоть и проблевались прямо рядом с умирающим собратом, но потом продолжили ржать над происходящим и содержимым своих желудков, изображая, как смачно его исторгали.

— Гы! — хмыкнул охранник в сторону твари из кишков. — Какая длинная долбанина!

— Каменьки мои где, имел я вас! — завопил толстяк, опомнившись. — Восемь штук! А, вот один. Значит, семь! Где?!

— В зад ему слазь, — спокойно предложил кто-то из старших. — Кста, — он вдруг уставился на дор-ломинских разведчиков. — Я вас где-т видал. Вы не здешненские. Чо надо?

Юные орки, вытащившие из кишков уже не шевелившегося сородича похожую на ленту тварь, начали тянуть её, пытаясь разорвать. Существо выскальзывало из рук, шлёпалось на пол, извивалось, и тем ещё больше веселило юнцов.

— Зырь, какая у него башка!

— Я б туда сунул!

— Суй! Мы посмотрим!

Марахлинги откашлялись.

— Мы проверить, — сказал один из них, стараясь отвлечься от вони. — Грят, не досчитались железяк. С юга прут всякие, а железяк не хватило.

— Это ваши прут, — авторитетно заявил охранник. — У нас всё чётко, в зад вас и в перёд.

— Чем докажешь?

— А ты чем докажешь, что не шпиён? — начал напирать кузнец, первым почуявший неладное. — С юга у него прут! А сам с севера будто!

— С чего эт я должен быть с севера? — на местный манер заспорил разведчик. — Сам-то ты с севера шо-ль?

— А я чо?

— Тих! — охранник принюхался. — Печи проверьте, братва. А вы, — он указал на трёх сородичей, видимо, тоже стороживших кузницу, — проводите этих двоих к Желтохрену. Он знает, кто счас где вражин долбит, сразу разберётся.

Марахлинги переглянулись. Пока сопровождающих намечалось трое, люди не сомневались — отойдут подальше и убьют врагов, но внезапно к ним присоединились ещё пятеро. Пришлось готовиться врать дальше.

Мороз усиливался, дышать стало совсем тяжело. В дороге орки ругались, шептались о чём-то, пили, сморкались в рукава и всё неувереннее двигались вперёд.

— Да провались всё к эльфододрану! — рявкнул в конце концов, судя по всему, главный. — Переждём холодрыгу у Гро. Он тож бывал там, у него спросим.

Марахлинги снова переглянулись. Прозвище Желтохрен говорило о том, что его носитель — человек или получеловек, светловолосый, значит, с восточного фронта. Как правило, эти ребята признают только плату за любое дело, поэтому подкупить их не составляет труда, а вот Гро… Этим алкаримом может быть кто угодно.

От мороза слезились глаза, поэтому внезапно ощутившаяся вонь стала первым признаком приблизившегося жилья того самого умника, на которого рассчитывали охранники кузницы. Похоже, кто-то жёг трупы.

Присмотревшись, дор-ломинские разведчики увидели огромный покосившийся дом из глины и камней, с высоким кривым частоколом, около которого не слишком тепло одетый ребёнок грелся рядом с тлеющей горой тел.

— Эт чё?! — взвыл главный охранник. — Где Гро?!

Орчонок не ответил, только кивнул в костёр.

— Какого дроча?! Эт чё?! — стражи занервничали, принялись орать друг на друга и на дитя, но ребёнок не слишком боялся — жмурился, не более.

— Сдохли, — пояснил юнец. — Все. Только я и сестра живы. Ну и этот тоже.

Делая вид, будто заодно с орками, а на самом деле ища пути побега, марахлинги пошли вокруг дома и обнаружили слегка припорошенные снегом замёрзшие трупы, лежавшие на заднем дворе, похоже, не один год. По всему выходило, что яд мертвецов во время недавней оттепели попал в колодец, или ещё как-то оказался в воде, которую тут пили. Возможно, иное произошло, только одно стало ясно: Гро был человеком, поэтому его семья погибла от какой-то хвори, не обязательно связанной с трупами, но очень вероятно, что из-за них.

— Насрать! — заявил главный из охраны. — Переждём мороз здесь. Я околел, долбаный эльфододран! Сестра у тебя жива, гришь? А, малец?

***

— Разведчикам удалось договориться с орками и уйти, — с трудом сглатывая, произнёс Кабор, — а тем, что подожгли кузницу, удалось сбежать. Они встретились в условленном месте, радовались удаче, но недолго. Вскоре все они заболели. Хвори такой никто ранее не видел, что делать, они не знали. Ну и решили тогда просто чистить да прижигать друг другу горло, как при обычной болезни. Некоторым помогло. Похоронили они товарищей, здоровыми вернулись, но через время в крепости начали болеть уже другие атани. И в осадном лагере. И в Дор-Ломине. Проклятый Моргот!

— Всё-то у вас Моргот этот виноват! — захрипел Халдан. — Но я-то зна-аю! Это не он! Это вот он! Главарь этих. Расскажи ему лучше сказку. Знаешь, ту, где лягушонок королём стал? Дочка короля его подобрала в грязи, отмыла, полюбила, он и свёл её папаню в могилу, а сам на трон сел.

— Не знаю такой, — вздохнул Кабор, удивляясь, откуда у старика столько сил, учитывая его состояние.

— А какую знаешь?

— Про лягушку-принцессу.

— Чево-о? — Халдан рассмеялся, хрипя и кашляя. — Да какой нормальный мужик хуже себя девку возьмёт? Да никогда! Зачем нам в грязи возиться, а? Нормальный мужик лягушку если и возьмёт, то через дырочку сзади надует, погогочет да выбросит.

— Твоя правда, — знахарь понадеялся, что его оставят в покое.

— Ладно, рассказывай, — похоже, всё-таки устал вождь. — А то скучно ждать лекарства.

Кабор сел ровно. В голове шумело, мысли путались. Не уверенный, что правильно вспомнил песню, знахарь начал тихо проговаривать слова, морщась, когда приходилось сглатывать. В конце концов, за сказками да балладами время действительно пройдёт скорее.

— Мерил лиги последние тенью крыла,

Убегал от любви. Боялся чего?

А она ждала, она всё звала