Свет проклятых звёзд

Теперь, когда пришло понимание, что на самом деле важно, когда наступило прозрение, и чувства перестали управлять разумом, просветлённым и очищенным, Арафинвэ видел, что перед ним не просто любящая женщина, которая его родила. Словно вызывающий восхищение любого Нолдо драгоценный опал, Индис так же переменчива и непредсказуема в сиянии, многогранна и… Коварна?

Мама любит не всех, добра не ко всем, справедлива избирательно. Она… Лжива. Женщина, которая дала ему жизнь… Способна отнять её.

Сейчас Арафинвэ вдруг осознал, насколько на самом деле жестоки эльфы, пришедшие из Сумеречных Земель. Видевшие страшное, ощутившие беспомощность перед бесконтрольным безнаказанным злом, Дети Эру в чём-то уподобились тьме, и никакой свет не в силах был исцелить такое искажение.

— Почему ты спрашивала про отца перед его смертью? — отстранив от себя Индис, поинтересовался Арафинвэ. — Ответь.

— Я волновалась за него, — удивилась королева, — а почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

— Почему волновалась? Ты знала, что изгнание может быть опасным для тех, кто оказался далеко от защитников-Валар и близко к Сильмарилям? Ты намеренно стравила отца и Нолофинвэ? И теперь избавилась от собственного сына?

— Это неправда! — воскликнула Индис. — Нелепица!

«Я ж его любила, а он…»

— Да, — согласился Арафинвэ, — нелепица. Я не вижу всей правды. Не могу связать между собой события. Но я знаю, что ты будешь рада больше никогда не видеть моего брата. Поэтому ты так много пила — тебя мучила совесть.

— Я ухожу! — разозлилась Индис, разворачиваясь спиной к сыну, но удалиться ей не позволили возникшие из ниоткуда вроде бы безоружные Майяр, похожие внешне на сородичей Ингвэ.

— Ты устала в пути, — произнёс Эонвэ без эмоций, — отдохни в самом благом месте Арды.

— Власть Ингвэ и его сестры не принесла эльфам Амана мира, — сказал Алатар, выходя вперёд и смотря в сторону подъёмников. — Арафинвэ — будущий король, соединяет в себе кровь двух народов, а его супруга — будущая королева, от крови третьего. Понимаешь, вдовствующая пока-владычица, к чему я клоню?

Ошарашенная эльфийка хотела что-то сказать, но слов не нашла.

— У короля уже есть королева, — продолжил речь Эонвэ, — и другой ему не нужно. Три народа — один правитель. Так будет лучше для всех. Ты же вместе с братом переедешь в более тихое и спокойное место. Валинор большой, приютитесь где-нибудь, а Майяр Владыки Ауле возведут вам какой захотите дворец, обустроют сад или даже лес. Ты ведь любила охотиться раньше, Индис?

Вдова Финвэ поджала губы. Перед глазами вдруг появилась полупрозрачная светящаяся карта Валинора.

— Это не моё решение, — помощник Манвэ Сулимо улыбнулся. Пугающе. — Таково Слово Валар. И Слово — одно и едино, как Песнь Творения. Только она истинна, остальные Темы — излишество и фальшь. Тема Истины одна, Индис, и сейчас она прозвучала для тебя.

Примечание к части Песни:

«Мост к свету» гр. «Слава» из фильма «Делай ноги 2»,

«Я у твоих ног» Н. Власовой,

«Он меня не нашёл» С. Ротару

Семь песен Истины

— Начиная любое дело, пересказывал мне мой дед легенду Тэлери, готовь семь песен. Но не простых. И не обо всём. Не каждая песня подойдёт. Чем сложнее и ответственнее дело, чем дороже сердцу, чем важнее желаемый результат, тем больше условий ставится. Если дело простое, подойдёт любая песня, в которой нет слов о любви к женщине. И тут же дед добавил, что это было бы последним, от чего он отказался. А я, — Финдекано покачал головой, вытирая почерневшее от гари лицо, — отказался от самой музыки. Я предатель, да?

Турукано пожал плечами. Он был рад, что брат хоть о чём-то с ним разговаривает, пусть и после вина, выпитого во время короткого отдыха среди полыхающего леса.

***

— Аракано редко бывал в королевском дворце, — вздохнул Эктелион, вытирая слезящиеся, видимо, от дыма, накрывшего город, глаза, когда очередной обход улиц закончился, — но иногда пересказывал небылицы арана Финвэ. Эта из их числа.

— Так что за второе условие? О чем нельзя петь, если берёшься не совсем за пустяковое дело?

— Друг мой, второе условие — не петь о детях.

***

«Третье ограничение, — вспоминал, едва не засыпая над лирой, сочиняя песню, Аклариквет, — не писать о себе. Если хочешь возвыситься, а не просто добиться успеха, забудь желание воспевать себя. Твоё имя, твоя судьба, твои желания, твоя боль и радость отныне навек должны быть скрыты от всех. Только забыв о себе, сбросив груз тщеславия, можно воспарить».

***

— Знаешь, дорогая сестрица, что ещё упоминал наш дедушка, говоря о важных начинаниях, вроде предстоящего похода?

— Я мало общалась с ним. Но мама рассказывала эту легенду.

— Разумеется, это сказка её народа. Но, поверь, сестрица моя любимая, дедушка рассказывал гораздо интереснее! Он говорил…

Финдарато надел на голову Артанис венок из шёлкового подобия синих пятилепестковых цветочков, перевитых золотыми колосками.

— Дедушка Финвэ уверял, что долгий путь начинают с отречения, помимо всего учтенного ранее, ещё и от друзей, тех, кто помогал. В песне нельзя петь о наречённом братстве, дружбе и взаимопомощи. А мама говорила: не вспоминать в музыке родню. Чувствуешь разницу, сестрица? Ты понимаешь, что важнее? Кровное родство или наречённое братство?

— О чём тогда петь, Инголдо? — перевела тему Артанис.

— Понятия не имею, — отмахнулся Финдарато. — Может, о цветах?

***

— Важность пения для всего народа, вознесение хвалы Валар — крайне важная задача, которая по легенде требует урезать сюжет баллады до сухих фактов. Забыть о собственном восприятии реальности, своём личном мнении и отношении к происходящему, — Элеммирэ отложила арфу и посмотрела на брата раздражённо. — Если дело настолько серьёзное, что ради его исполнения надо отказаться от сердца, я не стану его делать.

— Сестра, ты так и ответишь… Владыкам?

— А что мне остаётся? Если легенда Тэлери имеет хоть какое-то отношение к действительности, я лучше буду петь, сидя в одиноком домике в лесу у реки, заперев все двери и окна, чтобы меня никто не слышал, чем ради Валар сочиню семь песен, перечисляющих их подвиги.

***

Гладя супруга по волосам, Иримэль наслаждалась ощущением прикосновения огненно-алого шёлка лёгких волн в своих руках.

— Спой мне, Ручеёк, — нежно прошептал Тэлуфинвэ.