Свет проклятых звёзд

Лишь встав плечом к плечу,

Зло — предав мечу!

Мы воины! Воины Эндорэ!

Песня разлеталась по равнине, новые и новые голоса подхватывали её, и проехавший из метели в метель герой Астальдо чувствовал гордость за свой народ. Неважно, что было до Дагор Аглареб, главное, что будет теперь.

— Здесь собрались все,

Все воины Эндорэ,

Они встали в строй,

Ждут клич, призыва — в бой!

Замерли войска,

Победа так близка.

И запоют рога,

Вселив веру в их сердца!

На Ард-Гален принца Финдекано встречали не столь восторженно, как обычно бывало во владениях нолдорана Нолофинвэ, однако приветствовали гораздо искреннее и теплее. Всё ещё недоумевая, зачем отец отправил на равнину войско под командованием Раниона и разместил его между Эред Ветрин и основными силами на равнине, Астальдо перечитывал подробный рассказ о ходе Славной Битвы, присланный с Тол-Сириона. Автором письма была леди Эльдалотэ, также присутствовала приписка от короля Финдарато, и принцу всё больше казалось, что перед ним изложенная на бумаге сказка любимого деда про абсурдно жутких врагов, прекрасных воинственных дев, спасающих мужей, о глупых героях и неизменной неустранимой угрозе, отступившей лишь на время. Если бы сам не участвовал в битве, сын Нолофинвэ не поверил бы ни единому слову, однако приходилось признать: написанное — правда, пусть и приукрашенная, отличающаяся от сказок Финвэ разве что безоговорочной верой в победу добра над злом, ощущавшейся не только в самом тексте, но даже почерке составителей письма.

— И если я умру здесь, то братья придут в тот миг, — вырвала из задумчивости песня разгребающего снег около строящейся стены эльфа, — возьмут мой меч, семье моей рассказав то, как я погиб,

Но до тех пор я в строю, врага нисколь мне не жаль!

И всех, кто встал на пути, пронзит моя сталь!

Финдекано подумал о будущем расположении на Ард-Гален своей части войска, вспомнил, как давно не был в хитлумском замке, который вроде бы его собственный… Отмахнувшись от бесполезных размышлений, сын нолдорана отправился выяснить, не нужна ли помощь в разорённых владениях Макалаурэ, и как организовано неусыпное патрулирование территории осадного лагеря, расположенного на местности, где в любой момент в любом месте из-под земли могут возникнуть Валараукар. Мысль о том, что есть вероятность встретиться лицом к лицу с убийцами Феанаро, заставляла сердце биться быстрее, в груди вспыхивало пламя жажды мести. Моргот заплатит за всё совершённое им зло тысячекратную цену!

— Враг, трепещи!

Подними свой меч и щит!

Мы воины! Воины Эндорэ!

Лишь встав плечом к плечу,

Зло — предав мечу!

Мы воины! Воины Эндорэ!

***

Письмо прилетело на крыльях мохнатой серой птицы. Осмотрев посланника, эльфы заметили кровь и проплешины на месте вырванных перьев, что ясно давало понять — летучие мыши Моргота не попрятались, а продолжают слежку.

***

Туивьель, укрывшись тёплым плащом, наблюдала, как юный Хеправион, с восхищением смотря на Маэдроса, передал ему письмо и, откланявшись, спешно покинул шатёр, как её любимый мужчина, её Легенда, долго серьёзно всматривался в текст, покачал головой, однако потом улыбнулся.

— Я знал, что мы с Азагхалом сможем договориться, — негромко произнёс лорд Химринга. После недолгого молчания, Феаноринг обернулся к избраннице, сел рядом с ней на постели. — Что ты знаешь о существах, которых называют Ноэгит Нибин, ниблинги?

Заметив, как отреагировала Туивьель, Маэдрос придвинулся ближе, смотря выжидающе:

— Пещеры у реки Нарог. Окрестные леса. Территории южнее.

Около эльфийки развернулась карта.

— Я понимаю, о ком речь, — окончательно смутилась леди Химринга. — Авари сначала принимали их за лесных зверей, потому что эти существа не разговаривали с нами. Охотники развешивали их головы и скальпы, как трофеи, на стенах землянок, их кожу выделывали, но она была тонкой и плохо держала тепло. Ещё до моего рождения Авари поняли, что охотятся на разумных, говорящих существ, когда однажды выследили целое племя, поэтому перестали убивать ниблингов, однако я помню по детству, что в моём доме были изделия из их костей и даже несколько скальпов. Лишь когда один из братьев отца ушёл со своими воинами по следу какого-то страшного чудовища, которое сбежало на юг через лес, оставив за собой полосу мёртвой земли, Авари окончательно избавились от всех подобных трофеев — их взяли с собой в качестве талисманов охотники за тварью. — Туивьель натянуто улыбнулась. — Говорят, мясо карликов невкусное, плохо прожаривается и остаётся жёстким, даже если его специально обработать.

Маэдрос усмехнулся, смотря на карту. Его избранница, ловя каждое малейшее движение и изменение позы своей обожаемой Легенды, придвинулась вплотную, положила голову на плечо, одна рука погрузилась в волосы, осторожно касаясь затылка, вторая заскользила по груди. Феаноринг прижал к себе ладонь эльфийки, потом поднёс к губам и поцеловал.

— Времена изменились, — констатировал лорд Химринга, — теперь охота на Ноэгит Нибин не считается нормой, однако, похоже, не все с этим согласны. Король наугрим Азагхал хочет посетить нас лично и скоро будет здесь. Он готов выделить мне войско и помочь со строительством, однако в письме говорится о некоторых нерешаемых без моего вмешательства проблемах. Чувствую, разговор состоится интересный.

Взгляды стальных серых и тёплых карих глаз встретились. Слова о любви не прозвучали, но объятия и поцелуи были красноречивее любых фраз, когда дыхание, сердцебиение и сама жизнь стали едиными для двоих.

А снаружи у шатра, слишком долго не получая позволения войти, стоял гонец из Химринга с очень неожиданным письмом.

***

Дюжина всадников скакала сквозь морозный туман, не сбавляя скорости стреляя по расставленным мишеням. Им навстречу летели другие наездники, отрабатывая манёвры на случай внезапного нападения Огненных Майяр.

— Левее! — командовал Финдекано, выпуская стрелу за стрелой. — Разойтись! Темп! Заходим по дуге! Залп!

Третья дюжина Нолдор прискакала против ветра, бьющего в лица, слепящего глаза. Рассеялась.

— Дистанцию шире! Вправо по дуге! Не стрелять!

Отряды встретились, едва не сталкиваясь, разошлись, развернулись и, маневрируя на переменчивом ветру, растянулись, замыкая в кольцо предполагаемого противника.

— Главное, не попасть друг в друга! — крикнул Финдекано, закашлявшись от ударившего ледяного ветра. — Поставьте здесь мишени! Повторим манёвр! Не попадите друг в друга, слышите?! Цельтесь точнее!

Всадники разошлись, ураганный порыв сменил направление, закружил начинающуюся метель. Отъехав в сторону, чтобы взглянуть на тренировочное поле с расстояния выпущенной стрелы и представить варианты атаки, сын нолдорана вдруг увидел одного из вернувшихся из Эглареста верных. По загадочному лицу Нолдо было ясно: его привело не обычное дело.

— Тебе крайне важное и деликатное послание, — сказал эльф, почти не улыбаясь. — Не смею интересоваться подробностями, я лишь передаю этот свёрток.

Думая исключительно о вероятных перемещениях Валараукар по Ард-Гален, если их окружить и начать расстреливать, сколько времени в запасе у воинов до момента исчезновения врагов, Финдекано взял из рук Нолдо посылку и очень удивился, развернув ткань. Однако ещё большее изумление ждало героя Астальдо, когда из казавшихся потерянными навсегда ножен выпала крошечная записка с одним лишь словом и подписью.

— Леди Линдиэль хотела передать ещё и письмо, однако передумала, — пояснил с хитрой улыбкой посланник. — Но обещала, что напишет его позже. Непременно.

Взглянув ещё раз на записку и убрав её обратно в ножны, герой Астальдо отдал их собрату, чтобы тот отнёс к его шатру, а сам подумал, что неплохо подготовился к нападению морготовых тварей, составив не менее дюжины стратегий и манёвров в зависимости от времени года, погоды, освещения и численности своей армии и вражеской, зато к признанию в любви готов не был совершенно.

***

«Это тюрьма. Очередная тюрьма для меня, откуда нельзя выбраться живой. Ещё одна тюрьма, в которой ко всему прочему холодно».