Свет проклятых звёзд
Шрифт:
— Может быть, — словно не услышал Феаноринг, — Куивиэнэн напоминает Иврин? Оно красивое, многих вдохновляет на творчество. Скажи, ты хотела бы найти озеро, на берегах которого пробудились твои предки?
— Я хочу сделать это вместе с тобой.
— Значит, — по-прежнему не отрываясь от созерцания вида за окном, медленно произнёс Маэдрос, — придётся ждать, когда умрёт население земель врага. Мужчины, женщины, дети, им всем суждено погибнуть от голода и холода там, за Железными Горами. Если не умрут они, смерть будет грозить нам. Понимаешь, во что превратил Арду Моргот?! Понимаешь, что и почему я считаю главным? Я смотрю на север и вижу своих воинов, которые
— Ты нужен мне, понимаешь? Но я не нужна там, среди войска, — голос эльфийки дрогнул.
— …в Химринге, но всё равно не останусь надолго. Проведу завтра совет, всё быстро решу и уеду.
— Уедешь, — опустила глаза Туивьель, — и я останусь одна. Ты постоянно говоришь так, словно не вернёшься назад! Ты всё время думаешь про Моргота и его обречённое население, а что насчёт меня, Маэдрос Феанорион? Ты готов пожертвовать жизнью ради будущего Арды, как и все твои воины, но кому ты оставишь свою твердыню? Та женщина с ребёнком на руках говорила о надежде, а на что надеяться мне?
Воцарилось молчание. С улицы донеслись весёлые крики и пение, среди голосов наугрим слышалась мелодичная эльфийская речь.
— Даже мастера Белегоста признают — Крепость Холодных Ветров неприступна уже сейчас, — тише и медленнее, чем прежде, заговорил лорд Химринга, не отрываясь от окна, — а когда здесь поработают наугрим, никакой армии будет не одолеть нас. — Впервые за весь вечер Маэдрос оторвался от наблюдения за севером и прямо посмотрел на избранницу, только абсолютно без выражения, словно взгляд устремился в пустоту. — Тебе нечего бояться.
Туивьель ужаснулась, и, заметив реакцию леди, Феаноринг будто очнулся.
— Я не брошу тебя одну, — чуть заметно улыбнулся Маэдрос, подойдя к столу с заготовками и положив живую руку на плечо избранницы.
Схватив ладонь любимого, словно пытаясь не дать ему уйти, Туивьель прижалась щекой к предплечью своего мужчины и крепко зажмурилась.
— Мне нужно подумать о том, что говорить завтра, — отрешённо произнёс Маэдрос, поцеловав избранницу в макушку. — Необходимо решить все вопросы сразу, не растягивая на дни и недели. Но я не представляю, как это сделать, не посылая их всех к нолдорану.
Голоса на улице стали ещё громче, создавалось впечатление, что в Химринге собрались гости исключительно ради веселья, и никому не хочется думать ни о политике, ни о войне. Ничто, даже ветер и мороз, не в силах было помешать петь и танцевать тем, кто хотел развлечения в эту долгую зимнюю ночь.
***
На кострах подогревали вино, добавляя в него сушёные фрукты и ягоды, жарили мясо, кипятили воду, вокруг пели и танцевали гости и жители крепости, но постепенно внимание всех привлекла стремительно увеличивающая численность компания, состоявшая из мужчин-наугрим и девушек-эльфиек. Встав в круг, хохоча и хлопая в ладоши очень нетрезвому Нолдо с лютней, гуляющие подпевали менестрелю и по очереди раскручивали чьи-то пустые зелёные ножны на лежавшем в центре латном нагруднике со звездой. Тот, на кого указывал обитый позолоченной сталью конец, должен был поцеловать оказавшегося с противоположной стороны игрока. Разумеется, многие жульничали, подталкивая соседей или меняясь местами. То и дело требуя ещё вина, певец самозабвенно исполнял свой шедевр, всё больше путаясь в словах:
— Ты с ней рядом,
Ты с неё не сводишь глаз.
Пусть она молчит сейчас,
Но она так прекрасна!
И в твоих мечтах
Уже горит на губах
Её нежный поцелуй…
Если любишь, будь смелей, она поймёт!
Посмотри —
она так ждёт!И медлить опасно!
Если ты готов, то не нужно слов,
А нужен поцелуй!
Ножны остановились, указав на эльфийку, из-под красного капюшона которой свисала толстая коса цвета меха серой норки на оторочке. Девушка, посмотрев, кого придётся целовать, рассмеялась и побежала обнимать другую деву в бобровой шубе.
— А как же мы?! — разочарованно крикнул чернобородый юноша, подбоченившись.
— Подожди, и тебе повезёт! — толкнул его сосед.
— Если не повезёт, я напьюсь… как он! — указал наугрим на менестреля, самозабвенно распевавшего:
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Что же он?
Похоже он смущён!
Но где же поцелуй?
Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Слушай нас!
Упустишь миг сейчас!
Потом уж не горюй.
Ножны повернулись, и крупный по меркам жителей Белегоста мужчина с заплетённой в косы каштановой бородой радостно потёр руки, готовясь к объятиям совсем ещё юной Нолдиэ в песцовой шубе. Дева захохотала и чмокнула гнома в раскрасневшийся на морозе нос.
— Всё так тихо,
Ветер шелестит, сквозя,
Времени терять нельзя!
Всё так быстротечно!
У неё нет слов, и не надо слов —
Ей нужен поцелуй!
Рыжий уроженец Белегоста в дорого выделанной кожаной куртке на меху нежно поцеловал в щёку эльфийку в красном шерстяном капюшоне, пошарил по карманам и подарил ей брошь в форме змея с рубином в пасти.
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Смело в бой,
Не бойся, мы с тобой!
Ну, где твой поцелуй?
— Воу-воу! — начал подпевать напившийся неудачливый игрок, выходя из круга к менестрелю и обнимая его, что оказалось очень кстати — эльф уже едва не падал.
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Ты влюблён,
И будет сладок он —
Ваш первый поцелуй.
— Воу-воу!
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Вы вдвоём,
Ты слышишь? Мы поём!
Ей нужен поцелуй!
— Воу-воу!
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Всё вокруг твердит тебе, мой друг,
Скорее поцелуй!
— Воу-во-о-оу!
Тех, кто отвлёкся от вращения ножен и рассчитывал, что два пьяных в хлам певца тоже сомкнут объятия, ждало разочарование: менестрель всё-таки упал, и добрые собратья унесли его в тепло. Наугрим, оставшись без музыки, продолжил пить из ближайшего котла, даже не заметив, что там кипела вода, а не подогревалось вино.
***
— Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Что же он?
Похоже он смущён?
Но где же поцелуй? — напевала, смотря на заходящего в её покои лорда Химринга, Оэруиль. — Ша-ла-ла-ла-ла-ла!
Слушай нас!
Упустишь миг сейчас!
Потом уж не горюй.
Видя вопросительный взгляд старшего брата своего супруга, королева Таргелиона, изображая абсолютное спокойствие и снисхождение, сидела у стола рядом с одним их северных окон, на которые приказала повесить плотные шторы, и переставляла с место на место свечи.
— Хмельным гулякам будет стыдно за поведение этой ночью, — брезгливо произнесла дочь лорда Каленовэ, незаметно ловя направленный на закрытые окна взгляд хозяина крепости.
— Однако я не хмельной, — садясь достаточно далеко от жены брата и отодвигая штору с ближайшего окна, медленно произнёс Маэдрос, — и не планирую делать нечто такое, чего придётся стыдиться.
По ставшему испуганным лицу королевы было ясно — она тоже не собирается. Напускная уверенность мгновенно слетела с эльфийки, держащая свечу рука задрожала, и Феанорингу показалось — Оэруиль сейчас заплачет.