Свет проклятых звёзд

Телперавион усмехнулся. Швырнув сумку ближайшему слуге, Алмарил бросился к девушке и повлёк её против ураганного ветра за шатёр, где складировали инвентарь.

— Я уже говорил, у меня свои дела, — на всякий случай напомнил Карнифинвэ химрингскому военачальнику. — Я прибыл к лорду Маэдросу по личному делу, и хотел бы решить его не откладывая.

Телперавион коротко кивнул. Ветер ударил с какой-то звериной злобой, взвыл в строящихся стенах, зарычал и заплакал, понёсся бешеным вихрем к чёрным скалам на севере, откуда за эльфами и гномами наблюдала пара внимательных любопытных глаз.

***

Оказавшись вне зоны видимости суетившихся строителей и воинов, напряжённых, несмотря на долгое отсутствие активности морготовых тварей, Алмарил крепко обнял Ривиан, с отчаянной страстью впившись в её губы. Девушка вздрогнула от неожиданности, однако сопротивляться не стала.

— Я с ума сходил! — выдохнул Нолдо, едва не душа в объятиях эльфийку. Даже в тёплой одежде её тело было таким хрупким, таким податливым и беззащитным, что у Алмарила закружилась голова. — Когда узнал, что так случилось, я себе места не находил! Сразу рванул к тебе на выручку! Один! Пока брат дома отсиживается.

— И ты не побоялся позора? — томно выдохнула дева, до сих пор так и не обняв своего принца в ответ.

— Мне наплевать! Я должен спасти тебя!

Принявшись осыпать поцелуями обветренное лицо эльфийки, со страстью гладя её по спине, Нолдо дрожал всем телом, будто в лихорадке.

— Ривиан, как хорошо, что ты в порядке! Я заберу тебя отсюда! Клянусь! Мы сбежим вместе! Я спрячу тебя, и никто-никто не сможет тебя отыскать! Мы будем жить вдали от всех, тихо и спокойно! Никаких больше глупых авантюр! Никакого бессмысленного риска! Только ты и я!

Покорно дождавшись, когда Алмарил закончит с поцелуями, девушка отстранилась.

— Убежим? — переспросила она.

— Да! Я спрячу тебя! Буду защищать…

— Подожди, Глин, ты сам понимаешь, что говоришь?

— В чём дело? — глаза сына нолдорана стали злыми. — Тебе мало моей любви?

Ривиан отошла на шаг в сторону, Алмарил начал наступать, эльфийка попятилась.

— Ты понимаешь, что нас будут преследовать? — громче, чем следовало, заговорила девушка. — И не кто-то, а эти, химрингские! И они нас найдут! Они сообщат твоему отцу, и король заберёт своего наследника обратно во дворец! А я отправлюсь обратно в тюрьму! Знаешь, какая темница в крепости? Это тёмное крошечное подземелье, холодное, пустое! Без окон и дверей, с люком в потолке! Туда опускают на верёвке и поднимают так же! Оттуда нельзя сбежать! Это каменный мешок для орков, подготовленный заранее на случай нападения! И меня заточили, словно морготову тварь! Знаешь, почему?

— Я не брошу тебя! — заорал, багровея, принц, снова пытаясь схватить эльфийку за руки.

— Бросишь! Тебя заставят!

Резко развернувшись, дева побежала обратно на кухню:

— Оставь меня! Ты мне ничем не поможешь!

***

Обернувшись на шум, Сулион инстинктивно напрягся, незаметно взяв длинный нож.

— Оставь меня! — крикнула, появившись в шатре, Ривиан. — Я никуда с тобой не пойду!

— Уходи, откуда пришёл! — приказал, словно военачальник, Авар, загораживая собой девушку, демонстративно отведя в сторону нож, однако не выпуская оружие из руки. — Что тебе тут надо?

— Это из-за него ты отвергаешь меня?! — выпучив глаза, заорал принц, выхватывая меч.

— Нет! Не надо! — в ужасе завизжала Ривиан. — Алмарил! Прошу!

— Ты любишь его?! — продолжал вопить сын таргелионского нолдорана. — Так пусть он заслужит твою любовь кровью!

— Нет!

— Да! — Сулион осторожно оттолкнул девушку. — Только выйдем отсюда.

Не замечая разрыдавшуюся эльфийку, Авар и Нолдо, испепеляя друг друга глазами, вышли из шатра, держа наготове оружие, как вдруг боевые рога запели тревогу.

Примечание к части Песни:

КиШ "Смельчак и ветер"

"Притча" из мюзикла Леонардо

Гаснущий дивный свет

— Я не хотел этого говорить, Нельо, но ты ведёшь себя странно, — вполголоса произнёс Финдекано, когда из небольшого каменного здания, где проводили советы, вышли военачальники всех собравшихся в осадном лагере немногочисленных войск. — Я повторяю: земли Моргота пустые, орки там не плодятся, я сам это видел! И мои воины, которых я позже отправлял на разведку, подтверждали это.

— Твои воины, — не поднимая глаз от писем и карт, тихо проговорил Маэдрос, — врут, повторяя твои слова. Они боятся ходить далеко в земли врага и понимают, что их слова никто не проверит. По той же причине.

— Я могу пойти сам, но ты мне не позволяешь! — развёл руками сын верховного нолдорана. — Когда я вернулся из разведки, ты, вместо благодарности, размазал меня по равнине, обвиняя в бессмысленном риске, который мог дорого стоить эльфийской армии!

— Можешь считать, что я был не прав, — не двигаясь и словно не дыша, всё так же тихо процедил Феаноринг, — но я настаиваю на том, чтобы ты не ходил за Железные Горы. Лучше не проверяй, Финьо, что будет, если ослушаешься.

Финдекано отвёл взгляд. Желание высказать очень-очень многое набирало силу, словно лесной пожар на сухостое, сдерживаться становилось крайне сложно, однако принц прилагал все оставшиеся силы. Нельзя! Нельзя терять самоконтроль! Не сейчас.

— Нас мало, — выдавил из себя Маэдрос, читая какое-то письмо. — Мы должны пополнять ряды армии! Свет Валинора угасает — тех, кто видел Древа, всё меньше! Мы исчезаем в блёклой серой массе, и даже наши средиземские потомки — не мы. И Моргот сделает всё, чтобы стереть нас с лица Арды. Тогда свет Древ останется только в Сильмарилях…

Каменное лицо сына Феанаро стало страшным.

— Я живу в осадном лагере, — напомнил Финдекано, — у меня нет народа, который мог бы заводить семьи.

— Я не о тебе говорю, — резко произнёс Маэдрос, грохнув по письму металлической рукой. — Но ты можешь и должен влиять на решения отца. Пусть создаёт особые условия для семей с детьми! Пусть строит города вдали от войны, изображая видимость безопасности! Чем больше сыновей у родителей, тем больше почестей для Дома! В конце концов, он же мудрый, пусть придумает что-нибудь!

— Не последний из мудрецов? — печально улыбнулся Финдекано.

Феаноринг рассмеялся.

— Мы должны сохранить нашу культуру, Финьо, — впервые за долгое время голос со скрежетом стали смягчился, взгляд ожил. — Знаю, тебя это не касается и не волнует, ты ведь из Второго Дома Нолдор, для вас важнее доказать, что мой отец был не прав, неважно в чём.

— Ты обвиняешь в этом меня?! — Финдекано вскочил с места, сжимая кулаки, начал ходить вдоль стола. — Меня?! Или это попытка заставить меня чувствовать вину, чтобы я подчинялся?! Я что, делаю это недостаточно усердно? Я, сын правителя, подчиняюсь лидеру обездоленных изгнанников! Тому, кого спас из плена, рискуя жизнью!