Светить можно - только сгорая. Повесть о Моисее Урицком
Шрифт:
Эти дни Урицкий много сил отдавал выпуску «Стачечного бюллетеня», который печатался в захваченной рабочими правительственной губернской типографии. 19 октября он просто ворвался туда, размахивая царским манифестом от 17 октября, в котором Николай II заявил о «даровании» народу гражданской свободы, неприкосновенности личности, свободы совести, собраний и союзов.
— Борис! — с порога крикнул он Шумяцкому, — надо немедленно выпустить прокламацию, разоблачающую истинный смысл этого мошеннического документа. Я уже согласовал это с членами комитета.
Здесь же в типографии Урицкий написал:
«…манифест направлен на то, чтобы рабочие прекратили борьбу, после чего
Отпечатанная прокламация разнеслась по городу и железнодорожным предприятиям с удивительной быстротой. Многие рабочие прочли ее даже раньше, чем манифест.
Но не дремали и те, кому социал-демократы объявили войну. Либералы из царских чиновников и купцов бегали по городу, трясли манифестом, объявляя его документом, несущим благо всему народу. В тот же день в Красноярске была создана так называемая «Свободная народная партия». 20 октября некоторые ее деятели явились в Стачечный комитет с предложением объединения.
— Как вы себе мыслите объединение огня с водой? — усмехаясь спросил Урицкий. — Я лично ни одной точки соприкосновения не вижу. И если вы действительно хотите знать мнение народа по этому поводу, приходите завтра на всенародный митинг, который устраивает наш Стачечный комитет.
21 октября, словно в поддержку действий Стачечного комитета, выдался теплый, ласковый день. Начался он митингом в сборно-паровозном цехе главных железнодорожных мастерских. Опасения некоторых членов Стачечного комитета, что не найдется желающих выступить на этом митинге, не оправдались. Один за другим поднимались на трибуну рабочие мастерских. Они страстно призывали не верить царскому манифесту, а идти революционным путем, добиваясь не только экономического улучшения жизни, но и политических свобод. Выступали и либералы с подготовленными заранее текстами. Они уговаривали рабочих пойти на соглашение с царизмом, просить конституционных уступок…
Поднялся на трибуну и Урицкий. Он много не говорил, а просто предложил принять резолюцию, отвергающую жалкую подачку царя, выраженную в манифесте, и призвал рабочих к дальнейшей революционной борьбе.
Это предложение было встречено бурной овацией. По окончании митинга все двинулись в Народный дом. Впереди рабочих шли бойцы боевой дружины с красными знаменами и транспарантами, на которых были написаны политические лозунги.
Народный дом был переполнен. Председателем собрания единодушно был избран Урицкий.
— Товарищи, — начал он, — черносотенцы готовят свою манифестацию, будут пытаться сорвать наш митинг. Каждый выстрел внутри здания будет считаться провокационным.
Затем Урицкий пункт за пунктом обстоятельно разобрал мошеннический царский манифест, особо подчеркнув отсутствие в этом документе разрешения рабочего и земельного вопросов.
Опасения Урицкого подтвердились. Черносотенцы подошли к Народному дому с пением «Боже, царя храни», с криками «Да здравствует монархия». Их сопровождал казачий дивизион. В отдельных выкриках можно было разобрать требования о выдаче «жида» Урицкого, сдаче оружия и выходе на улицу всех участников митинга. Чтобы спровоцировать беспорядки, черносотенцы открыли стрельбу по дружине, охраняющей вход, те не дрогнули и ответили дружным залпом…
Митинг продолжался. Около часу ночи боец боевой дружины сообщил Урицкому, что казаки и черносотенцы в панике разбегаются. Оказалось, что, узнав об осаде Народного дома, пришел на выручку рабочим 2-й железнодорожный батальон.
На сцену вышли трое вооруженных солдат. Их Урицкий знал хорошо. Это по его почину во 2-м железнодорожном батальоне была создана солдатская организация
в виде комитета представителей рот и команд. Задачу солдатских комитетов Урицкий видел в том, что они, объединяя солдат, привлекали к революционной борьбе рабочих.Когда стих радостный гул в зало, Урицкий дал слово одному из солдат.
— Да здравствует братство рабочих, крестьян и солдат! — волнуясь, сказал солдат и замолчал, но больше говорить ничего и не надо было.
Выступление Урицкого на митинге в Народном доме было одним из последних в Красноярске. С приближением холодной зимы болезнь давала себя знать все сильнее. По решению Красноярского комитета РСДРП в конце октября Урицкий покинул город. Но дальнейшие события, развернувшиеся в Красноярске после его отъезда, продолжали волновать, заставляли продумывать все удачи и ошибки руководителей «Красноярской республики», как она была названа в истории революции 1905 года.
Вскоре после отъезда Урицкого Выборная комиссия от рабочих была переименована в Совет рабочих депутатов города Красноярска, который затем преобразовался в объединенный Совет рабочих и солдатских депутатов.
В середине декабря Совет произвел разоружение полиции и жандармов. Охрану города взял на себя 2-й железнодорожный батальон. Не считая возможным возлагать на солдат батальона и народные дружины розыск воров и прочих уголовных преступников, Совет постановил, что он «берет на себя охрану города для предупреждения грабежей и насилий и защиты свободы собраний, но розыск воров и расследование уже совершившихся краж возлагается по-прежнему на полицию и судебных следователей».
Это было грубой ошибкой. Нельзя было оставлять полицейских на службе и представителей царской власти на свободе.
Притаившиеся представители царской власти города Красноярска, получив сведения, что в Питере арестован весь Совет рабочих депутатов, подавлено московское восстание, осмелели. Были вызваны Омский и Красноярский полки, оставшиеся верными царскому правительству. Комитет большевиков принял решение об обороне. В железнодорожных мастерских собралось около 800 человек солдат и рабочих вместе с членами красноярской организации партии. Наспех были сооружены баррикады, запасено оружие и продовольствие. Неделю продолжалась осада, но силы были явно неравны. Исчерпав все возможности оборопы, защитники мастерских были вынуждены сдаться. Начались аресты.
Жандармы не оставили без внимания причастность Моисея Урицкого к вооруженному восстанию в Красноярске, о чем было сообщено в Петербург. Здесь царская охранка и обнаружила «следы» бывшего ссыльного Урицкого, получившего свободу по манифесту от 17 октября.
Действительно, прежде чем вернуться на родину в Черкассы, Урицкий задержался в Петербурге, чтобы получить нужные документы. Он надеялся также добиться права на сдачу экстерном экзаменов за юридический факультет университета и с получением диплома кандидата прав начать работать по специальности, сочетая юридическую деятельность с революционной.
Все планы нарушились под Новый год. 31 декабря 1905 года Урицкий выступал на одном из социал-демократических собраний, рассказывая о революционных событиях в Красноярске. Тема эта в изложении непосредственного участника событий собрала огромное количество слушателей, в основном рабочих фабрик и заводов. В здание, где проходило собрание, ворвалась полиция. Тщательно выправленные на чужое имя документы не помогли. Кто-то из филеров опознал Урицкого.
«Нечего вам делать в Петербурге», — заявил ему жандармский офицер в охранном отделении и выписал документ об отправке Урицкого к постоянному месту жительства в город Черкассы.