Светлая сторона Луны (трилогия)
Шрифт:
— Ха! А ты сможешь договориться с Конклавом? Или с их стражниками?
— Вряд ли, — не стал спорить Грешник. — Это мне пока не по силам. Может быть, когда-нибудь я и смогу, но живем-то мы сегодня. Потому приходится смириться со смертями вокруг. Хотя душа болит.
— Если душа болит, значит, она есть, — задумчиво пробормотал я.
Это были слова Гаэлтана. Друид часто повторял их. Вот и всплыли в голове, да так некстати. Выходит, я бездушен? Ведь события этого дня совсем не тронули меня. Ну пришлось убить еще несколько людишек. Кто о них вспомнит уже через пару дней? Тоже мне великая потеря, если через месяц забудутся даже их имена и лица. Дурацкий разговор. Настроение у меня вдруг испортилось, но Грешник и сам не горел желанием продолжать беседу. Он быстро доел и завернулся в
Я присел, опершись спиной о камень. Большой серый валун, мне по пояс. От него веяло холодом, а ко сну это мало располагало. Привычный рисунок звездного неба. Мне вдруг тоже стало интересно: а каков он на Луне? А на Земле, когда блюдце полной Луны вплетается в картину?
Мир Видений подступал ко мне. Я давно в нем не был — он звал, — и я, махнув на все рукой, отдался этому зову. Пусть ведет, пусть сам решает, что я сегодня должен увидеть.
И я увидел…
…Я переиграл Вещую в интриге с Эльзой. Она не смогла прочесть троп судьбы. Я действовал через Мир Видений, а это сразу подняло меня над уровнем обычных предсказателей, пусть даже очень талантливых. Точно так же Мир Теней когда-то поднял своего сына, маркизишку Луи, над сокрушающим врагов, в тот день, когда погиб мой отец, Вещая не смогла увидеть меня, и потому Герхард стал разговаривать со мной, а не натравил своих псов.
Но сейчас против банды действовали обычными методами, и шаманкачуяла опасность. Бойцы были наготове. Предчувствие опасности передалось всем. Они поняли, что привычный и знакомый Город вдруг стал враждебным. Вокруг банды стягивалась петля, и каждый ощущал ее на своей шее. Герхард умело отражал все попытки корпуса Дождь просочиться в его банду, без жалости резал засланных лазутчиков по указке Вещей. Это на какое-то время отсрочило его смерть, но поставило его людей под удар. И теперь Аква не собиралась договариваться.
Они все собрались в знакомом мне особняке. На балконе, где когда-то я целовал Эльзу, сейчас засела пара человек с тяжелыми арбалетами. Часовые ходили по стене, напряженно вглядываясь в темноту. Все духисидели в Тенях, ожидая атаки. Банда сжалась и оскалила клыки. Банда чувствовала свою силу. Банда привыкла упреждать удары противников. Страха не было ни в ком. Они верили Герхарду, а Герхард верил Вещей. Старуху трижды пытались отравить, два раза стреляли в спину, один раз атаковали из Теней. Яд шаманкапочувствовала сразу. Она падала на землю за миг до того, как арбалетный болт должен был пробить ее насквозь. Все-таки она была плутонкой, старой и опытной, рефлексы бойца не умерли, хоть и притупились. Подосланного в Тенях духабойцы Герхарда изрубили прямо там же, не выходя в обычный мир. Вещая тоже цеплялась за жизнь. И каждый ее успех укреплял дух банды. Защищаться всегда легче, чем нападать. Но единственная банда, в которую не просочились люди Аквы, была обречена.
Это стало отличным поводом испытать корпус в деле. Не каждого отдельно — в индивидуальных способностях братьев сомнений ни у кого не оставалось. Плутонцы, прирожденные одиночки, должны были действовать вместе, как один, словно части сложного механизма. Аква должна направить их удары так, чтобы банда Герхарда прекратила существование быстро, незаметно и с наименьшими потерями для нападавших. Новое время неумолимо надвигалось на старых хозяев жизни.
В цепочке всегда существует слабое звено. Не была исключением и цепочка часовых вокруг особняка. И к полуночи люди Аквы нашли такое звено: один из духов, самый молодой, наверное, или самый бездарный. Братья сумели подобраться к нему незамеченными на расстояние броска ножа. Клинки свистнули одновременно. И тут же за спиной часового появился не знающий преград, подхватил тело, не давая ему выпасть из Теней. А трое братьев Дождя уже рассредоточились по стене, занимая позиции за спинами часовых в обычном мире. Короткий блеск клинков в свете звезд — и брешь в обороне
банды была прорублена. В нее хлынули потоком только этого и ждавшие бойцы корпуса.Все делалось четко и быстро. Братья растекались по лагерю, вновь уходили в Тени, готовясь к очередному удару. Меркурианец аккуратно опустил труп духана землю. Таиться уже не было смысла. От особняка послышался хриплый крик Вещей, поднимающей тревогу. Шаманкачувствовала беду, но не могла знать, откуда она придет. Старуха еще пыталась спасти обреченную банду. Смысла в этом уже не было. Хантер не собирался терять своих людей. Если корпус Дождь напорется на серьезное сопротивление, он отступит, а завтра попытку повторит Огонь или Черный отряд. Вопрос лишь во времени.
Меркурианец вывалился из Теней под крышей, нанося удар в падении. Вещая почувствовала угрозу, отшатнулась назад, но на сей раз старые мышцы подвели. Не знающий преград снес ей мечом полчерепа и вновь ушел в Тени, не коснувшись земли. Он был хорош, этот союзник и, как я узнал потом, наставник корпуса Дождь. Он появился два раза, именно там, где без него нельзя было обойтись, и ушел, предоставляя братьям исполнять самую кровавую часть плана.
— Стальной дождь! — в первый раз на Плутоне прозвучал клич одного из корпусов братства детей Хансера. Дождю выпало стать первыми.
Они атаковали из Теней. Основу корпуса составляли духи, но бою их учили те, кто прошел школу Шута. Их черные одежды выделялись, хотя этот же цвет был популярен и в бандах, но бойцы, одинаково одетые, в капюшонах, с масками, скрывавшими нижнюю часть лица, выглядели как нечто нечеловеческое. Слишком одинаковые, чтобы это можно было спокойно перенести, слишком хорошо владеющие оружием, чтобы им можно было дать достойный отпор. Они выскакивали из Теней, наносили несколько быстрых ударов и тут же отпрыгивали, вновь уходя в Тени, а навстречу переходившим в контратаку бандитам выпрыгивала вторая волна. Этот бешеный водоворот мог сломить дух кого угодно.
Один из бандитов, видимо самый молодой, не выдержал, упал, бросив оружие, и закрыл голову руками. Я слышал его тихое жалобное подвывание. Явно урожденный плутонец, не из тех, кто прошел Паучатник. Должен признать, такие слабее духом. Кто-то вроде меня встречается среди нас редко.
Но остальные бандиты, держались. Пусть банда в первую секунду боя сократилась вдвое, пусть на их глазах умерла Вещая, которую помнили старой еще их деды и прадеды, пусть непонятно было в хороводе, который устроили братья, сколько врагов их атакует, банда держалась. Их вожак выжил в резне, устроенной Хансером. Их вожак правил бандой дольше кого бы то ни было в Городе. Герхард привил им веру, что выведет банду из любой передряги, если никто не дрогнет, если все будут драться. И они дрались. Я-то видел: их все еще было больше.
Герхард боялся. Он спрятался на втором этаже особняка, в комнате с одним окном, да, тем самым, в которое выглянула Вещая, поднимая тревогу. В соседней комнате без окон он спрятал самое дорогое, что у него оставалось, — семью: жену и трех дочерей. Охраняло вожака всего двое человек. Наверно, Герхард слишком понадеялся на крепость своей обороны, он просто не думал, что кто-то доберется до него в самый разгар боя. И зря. Охранники наверняка были лучшими, они даже успели среагировать на появление врагов, но выхваченное оружие не помогло. Против каждого было двое, и четверо братьев ударили одновременно.
Герхард, приникший к окну, пытавшийся понять, кто его атакует, обернулся. Аква перешагнула через трупы охранников. Раньше у меня не было случая рассмотреть эту девушку. Я по привычке запомнил лицо — мягкий овал, тонкий, породистый нос, большие зеленые глаза, тонкие брови, чуть полноватые, чувственные губы, скулы выделяются несильно. Длинные черные, как вороново крыло волосы, которые она обычно заплетала в тугую косу. Она могла бы сводить с ума мужчин, но удар неизвестного мне сотрясающего Вселенную раз и навсегда убил в ней женщину. Я не видел ее тела ниже шеи — сомневаюсь, что видел кто-то, кроме остальных четырех иерархов братства. Лишь догадывался, к чему может привести полученный в упор язык магического пламени.