Светлая сторона Луны (трилогия)

Мы преодолели расстояние до частокола, легко перелетев через верхушки заостренных бревен. Стражники увидели нас в последний момент. Я пролетел между ними, Грешник — над ними: его «пружина» была самой сильной. Шут выхватил свои мечи и прямо в приземлении перерубил обоим луки. Он опустился на самом краю помоста, который шел по внутреннему краю частокола, и, сделав сальто, спрыгнул к нам.

Приземлялись мы не просто так. Для этого служило еще одно специальное заклинание — «подушка». Оно точно так же сгущало воздух, но в меньшей степени, так, что ты входил в него, как в воду. Эти фокусы доступны любому высшему.

Селение было не таким уж большим. Мы могли бы совершить бросок к центру до того, как ошеломленные воины придут в себя. Только планы у нас другие. Мы шли медленно, демонстрируя полное спокойствие. В спину нам полетели с запозданием возмущенные вопли стражников, только сейчас понявших, что случилось с их оружием. К счастью, по самому селению воины с луками просто так не разгуливали, иначе… Я не знаю, что было бы иначе. Ведь и с мечами они на нас не набросились, хотя могли. Я чувствовал их напряжение. Они не знали, что делать, но были готовы ко всему.

Они еще не понимали, как и откуда мы появились. Они все еще гадали — живые мы или какие-то сверхъестественные существа? — но не боялись, и они не спешили хвататься за оружие: видели, что пока мы враждебных действий не предпринимаем. Это лишний раз подтвердило правильность моего выбора. Несмотря на излишнюю суеверность, они не были трусами и не склонны к опрометчивым действиям.

Он поджидал нас у входа в свое жилище. Вожак, это видно сразу. Среднего роста кряжистый мужчина в таком же копытном доспехе, как и стражники, только шлем — стальной, с полумаской. Глаза карие, взгляд цепкий и настороженный. Борода густая, черная с проседью. В здешнем племени чтили примитивные законы — на Плутоне это редкость. Вожака избирали, силой занять его место не смог бы никто — еще одна причина, по которой я выбрал именно это племя за отправную точку. Его звали Бахрам, и был он плутонцем в черт знает каком поколении.

Двое стражников с луками в руках стояли чуть сзади, но так, чтобы вожак не перекрывал им направления стрельбы. И еще один на входе в жилище, но он не производил впечатления простого стражника. Что-то в манере держаться выделяло его.

— Приветствую, вожак. — Я поднял руку.

— И тебе мои приветствия, — откликнулся тот. Голос был густым и чуть хрипловатым. — Зачем входил через стену? Зачем через ворота не прошел? Зачем людей пугаешь, а?

— Ты знаешь, кто я?

— Зачем спрашиваешь? Все знают Миракла, сына великого отца. — На его лице появилась улыбка, но быстро затерялась в бороде. — Но сын великого отца не значит великий сын, а?

Он был осторожен. Он понимал, что не просто так я пришел, но не спешил ввязываться в то, чего не понимал. Сперва он прощупывал меня.

— Разговор к тебе есть, Бахрам, — произнес я. — И он не для лишних ушей.

— Зачем мне с тобой говорить? Что ты можешь мне сказать, а? Мы и так живем хорошо.

— А можете жить еще лучше.

— А можем и хуже. Твой отец был велик, но он приносил лишь смуту. Нам смута не нужна.

— Как знаешь. — Я спокойно повернулся к нему спиной. — Племен вокруг много, кто-то да захочет поговорить, кто-то сможет выслушать, а кто-то и понять. Когда я вернусь сюда с ними, не обижайся.

— Чтобы вернуться, надо еще суметь уйти.

— Смелые слова. — Я не оборачивался.

Вместо этого окинул все возраставшую толпу пристальным взглядом. Воины отводили глаза, женщины прятались за их спины. Лишь двое охранников Бахрама медленно потянулись к колчанам со стрелами.

— Тебе какая разница, уйду я или нет, — подпустить в голос металла. — Ведь Шут на сей раз не луки твоим охранникам перерубит, а шеи. И кто помешает мне добраться до тебя? После этого доблестному и мудрому вожаку Бахраму будет все равно, что станет с его убийцами, как и то, скольких мы положим, прежде чем нас угомонят. Впрочем… я-то как раз уйти могу. Неужели ты не слышал о моих меркурианских способностях?

— Зачем угрожать, — поспешно сказал Бахрам. Потом Шут долго смеялся, рассказывая, как вожак при этом побледнел. — Разве я сказал «нет», а? Я всего лишь спросил, что ты можешь нам предложить. И высказал свои опасения, что мое племя не переживет смуты. Заходи в мой дом, посидим, послушаем.

Я усмехнулся. Первая стычка осталась за мной.

— Твое племя переживет смуту и на ее гребне поднимется высоко, — заверил я незадачливого вожака.

* * *

За то время, которое я посвятил наблюдению, жизнь диких племен ближнего круга предстала передо мной во всей полноте. Убогие хижины непонятной формы, неопрятные мужчины, женщины, которых и за людей не считали, если те не находили способа проявить себя в бою или на охоте. Впрочем, драться их учили наравне со всеми. Ребенок получал первое оружие в шесть лет. Чаще всего копье с кремневым наконечником.

Хижины стояли несколькими кругами. В центре круга — большие чаны. В них закладывалось мясо, пересыпалось порошками из местных трав и теми самыми, которые входили в пищевой набор, получаемый по амулету. Наконец-то я узнал их предназначение. Дикари выменивали эти порошки у горожан. Надо же, а мы с матерью их просто выбрасывали. Мясо квасилось там дней десять. После этого оно вполне пригодно в пищу.

Стаи крыс часто совершали набеги на чаны. Для защиты от них дикие содержали множество кур. Эти птицы с мощными клювами, унизанными острыми треугольными зубами, и голенастыми ногами легко расправлялись с грызунами. Заметив крыс, курица начинала громко и противно орать. На эти звуки сбегались ее товарки со всего селения, расправляясь со стаей без жалости. Ну а также куры служили резервным запасом пищи, а из их перьев делали оперение для стрел.

Еще в селении жили своры полудиких собак. Каждая из них включала в себя доминирующую самку и от пяти до десяти кобелей. Собаки охотились сами по себе, принося хозяевам часть добычи. Если же вечером они заявлялись домой без мяса, в чан бросали пару кобелей. Умные животные прекрасно понимали эту закономерность. Правда, оставалось неясным, почему они не уходят от хозяев, влача столь жалкую жизнь. Возможно, дело было в том, что люди всячески опекали доминирующих сучек, а уж те держали в узде всю свору. А еще собаки были неплохим подспорьем при обороне селения.

Вот такая сложилась жизнь в Диких землях. И одно племя в этом мало отличалось от прочих. Правда, в степях еще выращивали быков. Там их можно было держать на подножном корму, травы хватало, а быки — животные всеядные. Но в этом была определенная опасность. Коровы и быки-производители обладали весьма скверным характером, потому держали их все время на привязи, а рога спиливали подчистую. Телок, если они не нужны, убивали при рождении, бычков же сразу кастрировали, если опять же не было нужды в новом производителе. Дети племени весь день собирали еду для рожающих коров и единственного быка-производителя. Им же частенько скармливали чужаков, пленников и провинившихся членов племени. А вот случка быка с коровой была непростой задачей. Свести двух диких, могучих зверей так, чтобы не повредить им и самому не погибнуть… За это брались только лучшие охотники племени, а все остальные на это время покидали селение, чтобы не погибнуть, если бык или корова вырвутся. Ну а еще имелись племена, приручившие коней — без сомнения, самых умных зверей на Плутоне.