Светлая в академии Растона: любовь или долг

— Поразительно. Сначала стыдливо прячешь глазки, а теперь недовольна, что не дают разглядывать?

Мужчина на мгновение исчез в темноте, из которой вынырнул уже с новой, на этот раз белоснежной рубашкой. Наскоро накинув ее, быстрыми и уверенными движениями застегнул.

— Откуда у вас эти шрамы?

— Душевные разговоры мы вести не будем. Они никак не относятся к нашим занятиям. Скажи лучше, как окончилось ваше свидание?

— Откуда вы…

— Леа, — уводя девушку в сторону беседки, менторским тоном начал Этан. — Неужели ты полагаешь, есть что-то, чего я о тебе не знаю?

Она искренне полагала, что есть. В противном случае, наверняка была бы мертва. Вслух свои предположения девушка озвучивать не стала.

— Первый опыт оказался плачевным, — откровенно созналась она, усвоив урок с первой встречи: когда Блэквел спрашивает, стоит сразу ответить. — Но я не теряю надежды.

— Но теряешь одежды, — неожиданно пошутил он, растянув губы в улыбке и вспомнив Рейну. Она бы ответила именно так. — Усердие достойное похвалы.

Проигнорировав неуместную шутку, девушка приняла руку куратора, который помог ей подняться по лесенкам в беседку. Там стоял небольшой круглый столик, изящно сервированный и накрытый белоснежной скатертью.

Блэквел надеялся, что вечер пройдет иначе. Вид светлой в его рубашке, едва прикрывающей ягодицы, знание, что под ней — практически ничего нет, требовали от мужчины неимоверной выдержки. К тому же, Виктория, сговорившаяся с девчонкой, изрядно потрепала ему нервы. Давно он себя не муштровал воздержанием. В паху вновь разлилась болезненная тяжесть, поэтому он быстро помог девушке сесть за столик, обогнул его и сел напротив, повторяя про себя, что наградой за терпение станет весь дар, а не его жалкая часть.

Светлая залилась краской под обжигающим взглядом господина Блэквела. Никто прежде не смотрел на нее подобным образом. Желая разорвать натянутую в воздухе нить напряжения, она негромко попросила:

— Не смотрите на меня… так. Пожалуйста.

— Как — так? — уточнил он, поглаживая нижнюю губу указательным пальцем. Она играла с ним по темным правилам, он намеревался сделать тоже самое и несколько изменить направление сегодняшнего занятия.

Бросив на мужчину осуждающий взгляд, она фыркнула.

— Вы понимаете, о чем я.

— Понимать женщину — крайне деликатное умение. Поэтому сформулируйте свою мысль конкретнее.

— Вы раздеваете меня глазами! — отчего-то она перешла на шепот, словно сообщая об этом по секрету. А глаза — полны возмущения.

— И вам это не нравится? — подыгрывая, он тоже перешел на шепот, лукаво улыбаясь в ответ на еще более негодующий взгляд.

Ей было страшно сознаться даже самой себе в том, что взгляд куратора необычно волновал ее. Странным, непонятным образом. Где-то глубоко внутри, в потаенной части ее сознания, затаилась радость от ощущения власти над сильным, независимым мужчиной. Это ощущение ворочалось пушистым ласковым котенком, не поднимающим головку, но заявляющем о своем присутствии. Отбросив неприятные мысли и волнующие ощущения, от которых у нее мурашки на коже высыпали, девушка обхватила свои плечи руками.

— Болит? — сухо поинтересовался куратор, наливая в бокал Леа вино.

Девушка наблюдала, как рубиновая жидкость наполняет прозрачный хрусталь и искрится таинственными отблесками в мягком свете фонарей.

— Немного, — она нахмурила лобик и не поднимала глаза, боясь вновь заглянуть в лицо Этана. Боясь увидеть там порочное выражение. — Зачем вы спрашиваете, вам же все равно.

— Выпьем, — он приподнял бокал, изящно держа его в ладони, и протянул девушке.

— Не хочу, — она помнила хмельное ощущение, от которого кружило голову, и повторять опыт не спешила.

— Это не предложение.

Не желая вновь выяснять отношения и вступать в схватку с заведомо более сильным противником, девушка приняла бокал и под испытующим взглядом наставника сделала небольшой глоток. Приятная сладость разлилась по пищеводу и теплым комочком опустилась в желудок.

— На будущее, — обозначил Блэквел, тоже сделав глоток и поднимая крышку с блюда светлой, — прежде, чем пить алкоголь — поешь. Будешь пить на пустой желудок — после второго бокала окажешься в чьей-нибудь постели без памяти. Мне это, конечно, на руку, — хищно улыбнулся мужчина.

Леа тут же схватилась за вилку с ножом и с усердием принялась отрезать кусочек стейка. Блэквел улыбнулся — маленькая провокация как всегда сработала.

Аромат прожаренного мяса приятно щекотал ноздри. Давно светлая не ела ничего подобного. Если быть точнее — никогда. Закрыв от удовольствия глаза, Леа даже улыбнулась. Этан не мог есть, любуясь маленьким невинным существом, сидящим напротив. Как мало ей требовалось для счастья. И в то же время — как много. Он видел жалкие попытки мальчишки соблазнить светлую, но никак не ожидал, что она в результате останется без одежды. Ее поведение все больше удивляло и восхищало его. Светлая, наглая и гордая. А как сладко от нее пахнет…

Заметив, что куратор не ест и неотрывно за ней наблюдает, девушка поежилась и отложила приборы.

— Вы меня смущаете.

— Это хорошо.

— Почему вы так смотрите? Вы же обещали не трогать меня тридцать дней.

— Обещал. Да только задача оказалась более сложной. Я хочу тебя. Болезненно и невыносимо.

Оробев от услышанного откровения, светлая задержала дыхание. Если бы ноги слушались, а не налились свинцом, она бы вскочила и убежала из беседки. Да только вряд ли он ей позволит. Наверняка поймает или выставит какую-нибудь невидимую стену. У темных магов много козырей в рукаве, их недаром боятся.

— Ешь. Сегодня я тебя не трону, — подобное заявление, несомненно, ее успокоило. Но перспектива стремительно приближающегося часа расплаты все больше убедила в необходимости сотрудничества с Викторией. Завтра она придумает новый план, как им обработать куратора шпионского факультета и заставить сделать то, что они обе хотят.

Блэквел дал Леа обещание, но не был уверен, что сдержит его, если она останется в его рубашке. Поэтому, запустив руку в портал, он выудил оттуда коробку, перевязанную красной лентой. Очередную коробку, содержимое которой наверняка ее не порадует.

— Сегодня мы поговорим о сексуальности. Надевай.

— Мне и так хорошо.

Светлая не врала. В рубашке куратора тепло и приятно. К тому же, она лучше останется в ней, чем вновь обнажится под его пристальным взглядом. Ведь, чтобы переодеться, сначала нужно обнажиться. И наверняка новый наряд окажется под стать того, что преподнес ей Калеб.

— Если останешься в моей рубашке, ужин закончишь женщиной, — с хрипотцой в голосе произнес мужчина. Большего и не требовалось! Леа отложила еду и, пересев на лавочку, открыла коробку и достала платье. Ради интереса проверила бирки — их не было. Ну, хотя бы куратор не стал обозначать, сколько она, по его мнению, стоит. Ткань платья приятно теплая и мягкая на ощупь, так и льнула к рукам. Девушка поднялась и отвернулась, чтобы не устраивать перед темным магом показательных выступлений.