Светлая ведьма для Темного ректора

И я хорош — тешил себя любованием, пока ей было больно.

Лея не дергается, но и не отвечает. Отворачивается. Щеки мокрые от слез, губы искусаны в кровь.

Ярость и досада застилают глаза настолько, что не замечаю ничего кроме красноватого пятна на нежной коже живота. Накладываю самое сильное исцеляющее плетение, которое я знаю. То есть вообще самое сложное из существующих.

Пятно постепенно начинает стягиваться, бледнеет, но до конца не сходит. Остается слегка заметный след.

Сквозь мои шоры кипящего отчаяния до меня долетает тихий всхлип и “спасибо”. Тоже едва слышное. Облегчение накрывает меня будто водой из ушата. Кажется, я теперь хотя бы дышать могу.

Перевожу взгляд на уставшее растерянное лицо Лейи. Огромные, зачаровывающие серые глаза, как озера, в которых я могу утонуть, смотрят с благодарностью и сожалением.

Лея смаргивает слезы и отворачивается, по-прежнему прикрывая себя руками. Я стаскиваю с себя камзол, укрываю ее и, отвернувшись, отхожу на несколько шагов. Слышу, как Лея поднимается, и борюсь с диким желанием обернуться. Но она мне и так не доверяет и ждет все время какой-то подлости.

— Я провалила эксперимент, — тихо говорит она. — И испортила имущество академии. Мне можно собирать вещи?

Демоны! О чем она вообще?

— Нет, — я все же оборачиваюсь. — Завтра найдете столы, предназначенные для работы с подобными жидкостями и защитные костюмы. В следующий раз за нарушение техники безопасности буду штрафовать.

Лея кутается в мой камзол, в который может обернуться как минимум пару раз. Она поднимает на меня полные слез глаза, а в них мелькает непонимание, боль… Я не выдерживаю и, оказавшись рядом с ней за пару шагов, прижимаю к себе.

— Забудь. Все, что я сказал, забудь, — говорю я, поднимаю на руки и решительно выхожу из лаборатории. — Тебе нужно домой.

Хорошо, что коридоры пустые. Никто под ногами не мешается, и глаз лишних нет. Хотя уже плевать, что будут говорить. Лея моя. Просто она еще этого не поняла. Зато я решил, с чего начну.

Лея прижимается ко мне и все еще немного дрожит. Невесомая светлая. Всемудрый тот еще шутник: свел темного инквизитора, да еще и дракона и светлую ведьму. Все против нас. Но как же мне не хочется выпускать Лею из своих рук.

Пока я дохожу до комнаты, Лея засыпает. Я передаю ее из рук в руки леди Корнуэлл, из-за чего получаю очередной неодобрительный взгляд.

— Позаботьтесь о ней, — киваю я и выхожу.

Откладывать до утра смысла не вижу, поэтому тут же покидаю академию. Отправляю письмо в канцелярию короля с намерением получить личную аудиенцию и иду домой. Если это можно так назвать.

В доме горит одно единственное окно — спальня моей жены. Значит, Берт уже спит. Это хорошо, значит, меньше услышит.

Я прохожу по темному холлу, гулкими шагами поднимаюсь по лестнице и дохожу до двери Арнеты. Сто лет сюда не заходил. И не стал бы еще столько же, но пора уже что-то менять.

Уже в коридоре чувствую сладковатый, вызывающий тошноту запах дымных палочек и слышу… Проклятье, как же это противно. С ноги открываю дверь и вижу, как приятеля Арнеты буквально сносит с нее. И это когда сын дома.

— Проваливай отсюда, — рычу мужику, который судорожно собирает с пола одежду. — Узнаю еще хоть раз, что ты тут появился при ребенке, голову снесу, понял?

Он кивает и исчезает в дверях.

— Ну и что мой муженек пришел? Неужели не добился своей ш…

— Заткнись, — швыряю одежду Арнете. — Заявление на развод у короля. С Бертом буду видеться регулярно. И подумай над своими поступками. Если ничего не изменится, заберу его.

Глава 38. Предложение

Просыпаюсь от того, что все тело ломит, а на душе неспокойно. Даже глаза открываю не сразу, потому что трудно двигаться.

Я полулежу на кресле, подтянув к себе колени и укутавшись в камзол. В нос бьет волнующий и в то же время внушающий уверенность аромат. Знакомый, проникающий в самое сердце, самую суть меня запах кедра и полыни. Рейнард.

Медленно, по капле в моей памяти проявляется вчерашний день: стычка с ректором, суета в городе, неудачный эксперимент и…

Я вздрагиваю от яркого ощущения того, как с меня соскальзывает платье и все тело обдает прохладой воздуха и жаром от взгляда Рейнарда. Мне было больно так, что не могла ни двигаться, ни говорить.

Но больше было стыдно: что я оказалась настолько неловкой и испортила эксперимент, что он увидел меня в таком виде, что я в очередной раз зависела от него.

Вот и сейчас щеки пылают, и стыд буквально выжигает изнутри. Как теперь смотреть ему в глаза? Я ещё и заснуть у него на руках умудрилась.

— А мама с нами к вивернам пойдёт? — слышу я голосок Аллана.

— Милый, мама вчера допоздна работала, и теперь ей нужно отдохнуть, — отвечает леди Корнуэлл. — поэтому мы с тобой сейчас тихо соберемся и пойдем вдвоем. А потом ты ей расскажешь.

Ох! Так ещё и леди Корнуэлл видела меня такой. И видела, как меня принёс Рейнард. А Аллан?

Меня буквально подкинуло от этой мысли. Резкое движение вызывает обжигающую боль на животе — рана была настолько глубокой, что Рейнард не смог вылечить ее сразу полностью. Остался круговой тянущий шрам. Надо будет приготовить зелье, чтобы уменьшить его.

— Мисс Антис, — няня как-то нежно, по-матерински смотрит на меня. — Вам лучше?

Я повыше натягиваю на себя камзол, пытаясь сообразить, как бы мне встать и не сделать так, чтобы было ещё больше стыдно. Но к своему удивлению, понимаю, что на мне ночная сорочка, а не нижние юбки, в которых я осталась вчера.

— Вы спокойно заснули только после того, как я вернула вам камзол, — на мой вопросительный взгляд ответила леди Корнуэлл. — Господин ректор заходил с утра, спрашивал о вашем самочувствии. Сказал, что вы можете прийти сегодня позже.

Закрываю глаза, немного расслабившись. Можно чуть-чуть отложить встречу с Рейнардом. Но это все равно неизбежно. И мне придется работать с ним дальше, наверняка оставаться в той же лаборатории вдвоем, пока он будет следить за экспериментом.

Даже присутствие Варгуса не избавит меня от смущения и воспоминаний. А тем более не сотрет из памяти то ощущение правильности и спокойствия, которые я испытывала на руках Рейнарда. И именно это кажется странным, пугающим. Как такое может быть? После всего, что он мне сделал? После всего, что я о нем узнала?