Светлячок и Пламя

– Ну что ж, идем, - сказала Ингинн, крепко взяла Кирка за руку и начала подъем.

Сердце колотилось все чаще и чаще. За выпуклостью моста не было видно другого его края. Кроны деревьев постепенно слились в однородное зеленое море. Ингинн шагала и гнала от себя мысли о том, что же они будут делать, если спустятся с противоположной стороны моста и не найдут там Киран и Светлячка...

Начался спуск. Ингинн до боли в глазах вглядывалась в зеленую пену, в которую ныряла серая брусчатка. Еще тридцать, двадцать, десять шагов... Ингинн прерывисто вздохнула, отпустила руку Кирка и одним прыжком преодолела оставшееся расстояние, чтобы повиснуть на шее у привалившейся к перилам моста усталой женщины-рыцаря в асторских доспехах.

22. Разговор, которого никто не слышал (место и время неизвестно)

– Мой лорд...

– Слушаю тебя, Орнштейн.

– Я принес вам новости о вашем отце.

– Вернее будет сказать, что ты принес мне новости о той пустой оболочке, которая была когда-то моим отцом. Не думаю, что теперь вести о его судьбе имеют хотя бы какое-то значение. Но все же - говори.

– Так называемая Избранная Нежить сумела раздобыть Великие Души и направляется в Горнило Первородного Пламени. Насколько я могу судить, ее целью является возжигание огня. Должен заметить, что, в отличие от всех, кто ранее предпринимал подобные попытки, у этой немертвой достаточно много шансов на успех. Дело в том, что она сумела заручиться поддержкой моей ученицы - Киран Клинка Повелителя.

– Немертвая заручилась поддержкой рыцаря Гвина? Как это могло произойти? Насколько я знаю, ни один серебряный рыцарь в здравом уме не стал бы иметь дела с людьми, а уж тем более - с нежитью.

– Мне и самому это непонятно, мой лорд. Я лишь наблюдатель и не могу вмешиваться в события в мире. Но Киран... она так странно себя ведет с тех пор, как...

– Что ж. Значит, она ближе к людям, чем я мог предполагать. И каковы возможные последствия заключения этого странного союза?

– Последствия нам хорошо известны. Первородное Пламя снова будет оживлено и отправлено в новый виток безрадостного тления, уподобившись самим этим несчастным, поддерживающим в себе человечность путем принесения в жертву других живых существ. И нас ждет еще одно тысячелетие этого кошмара.

– Неужели старый хитрец Каас не в состоянии больше справляться со своей задачей?

– Каас лишь отчасти играет нам на руку, вы же знаете, мой лорд. Его цель ничем не лучше для судьбы мира, чем цель Фрампта. Они, как противоборствующие начала, пытаются перетянуть канат каждый в свою сторону, и если хоть кто-то из них окажется сильнее, равновесия миру не достичь.

– Да, ты прав, Орнштейн. Но неужели миру больше не на кого надеяться?

– Отчего же, мой лорд. По Лордрану бродит немертвый, чья сила не меньше, чем сила союзницы Киран, и у него есть все шансы оказаться в Горниле Первородного Пламени первым... Этот немертвый, как ни удивительно, оказался способен увидеть всю картину целиком. Он направляется в Горнило с твердым намерением сделать для этого мира именно то, что необходимо - дать Пламени наконец погаснуть.

– Да, припоминаю, ты упоминал о нем... Он носит броню рыцарей Хавела, так?

– Именно, мой лорд. И силой он не уступает вашему старому товарищу.

– Ну что ж, остается только надеяться, что он опередит ту немертвую и сделает все как нужно. Мир устал, ему нужен отдых...

23. Светлячок (сейчас)

Этот закат в Анор Лондо был так пронзительно прекрасен, что при одном только взгляде на переливы красок на небе начинало щемить сердце, и в памяти всплывали самые чудесные пейзажи, самые печальные мелодии, самые трогательные моменты жизни. Заходящее солнце словно бы прониклось чувствами Светлячка и Киран, стоявших на балконе башни и смотревших на закат, и постаралось создать подобающий фон для их слов и мыслей. А может, так оно и было, и скрытый в своих покоях за стеной тумана Гвиндолин незримо присутствовал рядом и выражал свое сопереживание единственно возможным способом.

Это чувство близости конца пути... Все пройденные дороги, все трудности, вся боль, все приключения и впечатления сейчас лежат в заплечном мешке путешественника и продолжают нашептывать ему истории о его странствиях. И осознание того, что больше историй в твоем мешке уже не добавится, наполняет сердце печалью и сожалением. Ведь какими бы грустными и страшными ни казались эти истории, их героями были и храбрые воины, сражаться с которыми бок о бок было величайшей честью, и доблестные противники, смерти от руки которых ты вспоминал у костра с бесконечным уважением к их воинскому мастерству, и добрые и бескорыстные помощники, которых ты, к своему удивлению, немало встретил в странствиях по недружелюбным землям Лордрана. И вот настало время попрощаться со всеми и вступить на путь, по которому ты можешь пройти только в одиночестве.

Часом ранее Ингинн завершила долгий рассказ об их с Кирком походе в прошлое. Кирк сидел сгорбившись, избегал поднимать взгляд, молчал и только глухим голосом давал пояснения, если к нему обращались. Киран сидела очень прямо, положив на стол и с силой сжав руки с переплетенными пальцами, слушала, ровным голосом задавала уточняющие вопросы. Светлячок вертела в руках подвеску Первого Человека и вздыхала, поглядывая то на Киран, то на Кирка.

Тому, что их план по изменению событий провалился, Светлячок не удивлялась. Она так же, как и прочие, в глубине души чувствовала, что их затея невыполнима, и что ее невыполнимость - скорее благо. Но не попытаться они просто не могли. Что ж - теперь у нее осталось только одно, уже хорошо известное направление.

Светлячок видела неуловимую тень облегчения и в глазах Ингинн. А вот лицо Киран к завершению рассказа Ингинн окончательно стало напоминать фарфоровую маску, которую она иногда носила как часть шлема. Неужели она всерьез надеялась?..

Ингинн закончила свой рассказ и замерла, опустив голову. За столом повисло тяжелое молчание. Каждый боялся нарушить его первым. Наконец Киран расцепила руки, посмотрела на свои ладони и глухо проговорила:

– Я не знаю, что сказать. Пока не знаю. Простите, - она встала и быстро вышла в боковую дверь. Кирк сделал движение, будто хотел броситься за ней, но остался на месте и только тяжело вздохнул. Ингинн взглянула на мать.

– А ты что скажешь?

– Что я могу сказать?
– Светлячок покачала головой.
– Получилось так, как получилось... Но все-таки главное - что вы остались живы. Иначе мне было бы намного тяжелее продолжать мой путь.

– Ох, мама, - Ингинн взглянула на нее потемневшими глазами.
– Тебе ведь нужно уходить...

– Да, больше медлить нельзя, - подтвердила Светлячок.
– Я не собираюсь уходить прямо сейчас или завтрашним утром, но это вопрос ближайших дней.

– Я понимаю, - тихо сказала Ингинн и опустила взгляд на свои руки.

Светлячок вышла из зала переговоров и неторопливо направилась в сторону первой угловой башни замка, с балконов которой открывался самый великолепный вид на город. Поднявшись на четвертый этаж и пройдя на балкон, она нисколько не удивилась, увидев там невысокую фигурку, закутанную в синий плащ. Киран стояла, тяжело опершись на перила, и смотрела вдаль.

– Я больше не выдержу, - сказала она, не оборачиваясь, скорее почувствовав, чем заметив присутствие Светлячка.
– Их нет, цели и направления нет, и сил у меня больше нет...

– Миледи, - сказала Светлячок, - вы прекрасно знаете, что сил у вас достаточно. Если бы сир Арториас и сир Орнштейн были здесь, вы несли бы свою службу веками, не зная усталости. А сейчас вам больно, вот и кажется, что на борьбу с этой болью уходят все силы.

– Если бы они были здесь, - Киран вздохнула, - я знала бы, что мне делать, не сомневалась бы, а просто выполняла приказы. Я устала нести это бремя за всех троих, мне оно не под силу, и Анор Лондо мое командование не нужно.

– А что останется здесь без вас?