Свежий ветер

Джена неопределенно пожала плечами, словно мои слова не произвели на нее никакого впечатления.

– Благодарность нескольких колонистов мало что значит, когда тебе нужен флот. У меня складывается впечатление, будто они считают, что я никогда прежде не рисковала жизнью ради интересов Альянса. Что я не умерла ради них. Что еще я должна сделать? Я говорю правду, и они это знают - знают, что я не лгу им. Просто это их не волнует.

– Они заволнуются, когда грянет гром, - возразил я. – И я снова повторю: это несправедливо, но вне зависимости от их осведомленности в этом вопросе, ты нужна им. Ты… ты нужна нам всем.

Я был лишь еще одним человеком, увеличивающим ее и без того тяжелую ношу, и судя по тому, как ее глаза наполнились печалью, она понимала это. Она знала, что это ее роль и что порой у нас не было выбора. Во всяком случае, не у коммандера Шепард, когда существование галактики стояло на кону. Та ночь перед Айлосом… Я столько всего наговорил, безо всякого результата пытаясь убедить Джену, что отдаю себе отчет в том, насколько это ужасно – требовать подобного от кого-то… Но этого ждали от нее, от нас, и мы должны продолжать, потому что сражаться на передовой оставалось нашей обязанностью, и если этого не сделаем мы, то этого не сделает никто.

Тогда мне лишь хотелось помочь ей, облегчить ее ношу, объяснить – любым способом – что я поддержу ее, что бы ни случилось.

– Я знаю, - просто ответила она, - но мне все равно это не нравится…

Если бы я только мог обнять ее, прижать к себе и сказать, что сожалею обо всем, что происходит; убрать упавшие на глаза пряди волос, покрыть поцелуями ее лицо, показать, что чувствую, потому что я не мог облечь все это в слова. Разве можно описать, каково это – потерять самое дорогое в жизни только для того, чтобы внезапно найти вновь, но на этот раз по какой-то прихоти судьбы не иметь возможности даже прикоснуться к своему сокровищу.

Я ненавидел разделяющее нас расстояние.

************

Шепард

Эта улыбка, чуть заметный изгиб губ, яркий огонек в его глазах… мысленно возвращали меня в то время, когда у нас с ним не было прошлого. Мы являлись просто двумя людьми, начавшими осознавать, что у нас гораздо больше общего, чем мы полагали.

Но каждый раз, думая об этом, я с болезненной четкостью вспоминала все, случившееся после, и меня одолевало отчаянное стремление спрятаться от него, гордо вздернуть подбородок, раздраженно закатить глаза и заявить, что мне абсолютно все равно.

Вот как сейчас, когда он одним взглядом давал мне понять, что точно знает, о чем я думаю и в чем нуждаюсь, чтобы снова встать на ноги. Но все, чего мне действительно хотелось – это чтобы он замолчал, чтобы перестал говорить правду; я хотела прижаться губами к его губам, запустить пальцы в его густые черные волосы и забыть обо всем, кроме этого прикосновения. Тогда, может быть, я бы не чувствовала себя одной-одинешенькой в этом пугающем мире …

Но затем я вспомнила о нашей последней встрече, о том, как с открытым сердцем, переполненным радостью, я смотрела на его приближение, и о том, как жестоко он обошелся со мной. Так что нет, я не стану целовать его, не стану даже прикасаться, не покажу, что мне приходится бороться самой с собой. Однажды я позволила ему обладать надо мной подобной властью, и я не хотела когда-либо еще испытывать то смущение, то замешательство, чувствовать себя настолько уязвимой с ним или с кем-то еще. Он сумел распахнуть дверь в мою душу, но теперь я возвращала себе утраченный контроль, вновь захлопывая ее перед ним. Происходящее сейчас гораздо важнее нас двоих и того, что когда-то между нами случилось. Я не могла позволить воспоминаниям встать у нас на пути.

И все же отчасти я хотела попробовать вернуть утраченное – очевидно, пучина безысходности и пессимизма еще не полностью поглотила меня. Я подняла на него взгляд, уже зная, что не смогу оттолкнуть его. По крайней мере, не окончательно. Я нуждалась в нем не только из-за угрозы Жнецов, но потому что никто, кроме него, не говорил мне нужных слов. И… и мне прежде не приходилось рвать подобные отношения. Я не знала, что должна чувствовать. Я хотела, чтобы он больше никогда не попадался мне на глаза и никогда не уходил. Я считала, что влюбиться в кого-то будет забавно, что это время должно быть наполнено светом, и смехом, и сладким томлением. Никто не предупредил, что это так болезненно и непонятно, что это сводит с ума.

– Я знаю, что ты прав. На этот счет, - осторожно начала я, веря, что Кейден заслужил этого. Я прекрасно осознавала, что вела себя незрело и упрямо, доставляя всем немало проблем. Так было не с самого начала, но прошло два месяца, а я не продвинулась ни на шаг. Стоило ли упрекать меня в том, что я стала, мягко говоря, излишне напряженной?

– Я знаю, что мое поведение не облегчает стоящей передо мной задачи. Порой мне даже хочется сбежать, доказать им свою точку зрения делом, но… черт, - я безрадостно усмехнулась. – Я твердо решила продолжать, хотя и понимаю, насколько это глупо. Так что мне некого будет винить в случае, если я поступлю по-своему, а все пойдет наперекосяк. Я не имею права просто взять и уйти, не в этот раз. Мне нужна поддержка Альянса, Земле нужна поддержка Альянса. Я должна выстоять до конца. Черт, да я жива только потому, что «Цербер» считал, что я сумею спасти галактику. Я же не могу позволить себе потратить этот второй шанс впустую?

– Ты уже сделала достаточно – ты остановила коллекционеров, отсрочила вторжение Жнецов. Ты здесь, и ты жива - вот, что по-настоящему важно. Ты имеешь возможность продолжать сражаться.
– Кейден посмотрел вдаль, на свой родной город, на тучи, все еще скрывающие небо. – И я не сомневаюсь, что когда придет время, ты будешь в самом центре событий. Тогда им придется поверить тебе.

«Так, как это сделал ты? Черт тебя возьми, Кейден, я прилетела на Горизонт, чтобы спасти твою задницу и не позволить коллекционерам похитить всех колонистов, и ты все равно назвал меня лгуньей, несмотря на то, что доказательства были у тебя под носом».

И снова что-то в его выражении подсказывало мне, что он догадался, о чем я думала.

– Тебе ведь уже известно, что я скажу, да? – тихо спросила я.

– Что? – смущенно уточнил он. – Что я законченный лицемер?

Пожав плечами, я с трудом ответила:

– Что-то вроде этого.

– Я знаю, - хмуро произнес он, и, глядя на его лицо, я практически видела, с какой тщательностью он подбирал слова. – Я понимаю. Но я также верен своим словам – я на твоей стороне, Шепард. Я был рядом на Вермайре, на Айлосе. Мне известно, чему мы противостоим, а также что ты – практически наша единственная надежда. Поэтому даже если ты… - он вдруг запнулся, резко втянул воздух и продолжил: - если ты не желаешь слышать остальное, просто… поверь, я на твоей стороне.

Я глубоко вздохнула, стараясь, чтобы боль, вызванная его признанием, что он не сказал всего, что думал, не отразились на моем лице. Мне и без того было сложно игнорировать произошедшее; ему не стоило напоминать. По крайней мере, он не пытался заставить меня говорить об этом – я скорее спрыгнула бы с крыши, чем согласилась на это.

– Я считала, что ты предан Альянсу до мозга костей, - заметила я легкомысленным тоном, вспоминая его первое сообщение.

«Ты все еще небезразлична мне, всегда будешь. Это никогда не изменится».

Читать эти слова на экране – одно дело, но задумываться над тем, что он хотел этим сказать, сидя рядом с ним – совсем другое. Я ненавидела себя за то, что все еще хотела поцеловать его.

– Так и есть, - ответил он, - и в мои обязанности входит сообщить им, что они облажались, и не позволить совершить еще более страшную ошибку.

– То есть ты думаешь, что они ошибаются на мой счет?

Кейден понуро пожал плечами.

– Я знаю, что ошибаются. Я понимаю, почему они пришли к такому выводу, что не оправдывает их действия. Просто… подобного прецедента не существует, никто не имеет четкого представления, как реагировать на подобную ситуацию. Черт, я и сам не был уверен.