Свежий ветер
Шрифт:
– Тоже нет, сэр, - ответил третий человек - женщина, - но согласно последним полученным от них отчетам, они отступали – возможно, какая-то часть Молота еще жива.
– Мы не вправе на это рассчитывать. Ни на них, ни на Шепард. Нам нужен новый план, чтобы открыть лепестки Цитадели, - сказал второй адмирал.
– Шепард может находиться на Цитадели прямо сейчас, - настойчиво произнес я, ненавидя их за то, как легко они приняли возможное поражение женщины, совсем недавно являвшейся их надеждой. – Она могла пробиться – если уж кто-то смог, то только…
– Я согласен, - громко поддержал меня Хаккет, - но если это так, то мы не в состоянии связаться с ней сквозь помехи
– Пространство вокруг Цитадели буквально кишит Жнецами, - быстро добавила третий адмирал. Ее голос сопровождал рев сирен – очевидно, она тоже находилась на каком-то корабле. – Они защищают станцию, и никто из нас не сумеет пробраться туда, даже если бы мы и нашли путь внутрь.
– С этой работой может справиться челнок, - сказал я неожиданно. План, сформировавшийся у меня в голове, можно было смело назвать самоубийственным, но если сохранялся шанс… - «Нормандия» достаточно близко, и на челноке я без проблем доберусь до Цитадели. Возможно, окажись я непосредственно в луче, он поможет мне попасть внутрь.
– Это невозможно, - рявкнул второй адмирал; Чаквас выразительно посмотрела на мои пульсирующие болью ребра. – Мы не станем рисковать потерей «Нормандии» - окажись она в радиусе действия их орудий, ее уничтожат, а ведь мы даже не знаем, увенчается ли этот план успехом.
– Возможно, луч способен переносить такие небольшие объекты, как челнок, - задумчиво произнес Хаккет, - но адмирал Доусон прав – мы не можем рисковать «Нормандией».
– Еще как можем! – встрял Джокер, который, очевидно, слушал весь этот разговор с самого начала. – Если Шепард там, то мы направляемся прямиком к ней.
– Это не спасательная операция, - возразил Доусон, - коммандер, скорее всего, погибла с остальными бойцами Молота, а нам еще предстоит каким-то образом выиграть войну, так что если мы могли бы…
– Где бы Шепард ни была, - заметил Хаккет, - Горн остается нашим единственным шансом на победу. Чтобы его использовать, нам необходимо попасть на Цитадель, так что…
Третий адмирал перебила его и напомнила, что мы не знаем, в чем вообще заключается роль Горна, пусть даже и сможем пристыковать его. Джокер со злостью заявил, что не станет мучиться угрызениями совести за очередной угон «Нормандии», если именно это потребуется для достижения цели, и я поддержал его. Хаккет попытался призвать всех к порядку, но Доусон уже предлагал организовать контрнаступление силами оставшихся в живых бойцов Молота, чтобы отбить Лондон. На мое замечание, что никто не вернется из этого боя, он ответил, что это не более сумасшедший план, нежели рассчитывать на некое протеанское оружие. Обстановка накалялась, все пребывали в отчаянии, отчетливо ощущая простую человеческую потребность продолжать сражаться, пусть даже до последнего вздоха. Мы все знали, что либо выиграем, либо погибнем, но пока нас вела Шепард, исход казался нам более или менее предопределенным. Без нее никто и понятия не имел, что делать дальше.
Мир вокруг нас рушился, и вместе с этим приходил конец уверенности наших лидеров. По их голосам я понял, что без Шепард и без их плана они беспомощны. Мы походили на крошечных насекомых, пытающихся сопротивляться урагану.
Она должна была остаться в живых. Мне нужно в это верить, хотя бы для того, чтобы продолжать бороться. Я потребовал разрешения на вылет на челноке к основанию Цитадели,
где луч с некой долей вероятности перенесет меня внутрь. «Нормандия» может подобраться ближе, но нам потребуется огневая поддержка, чтобы челнок успел вылететь. Доусон пытался настаивать на том, что если мы и попробуем привести в действие этот безумный план, то лететь должен кто-то более беспристрастный, нежели я, и я рявкнул в ответ, что никого другого на корабле уже не осталось – все имеющиеся в наличие члены экипажа и без того разрывались на части, пытаясь оказать помощь всем тем, кто ее у нас запрашивал. Я остался единственным оперативником, до сих пор держащимся на ногах. Даже пилот челнока была занята по горло ремонтными работами.Вега что-то пробормотал со своей койки, но я не расслышал, будучи слишком занятым попытками заставить адмиралов увидеть смысл в моем, пусть и безумном, предложении. А затем, несмотря на сломанные ребра и поврежденные легкие, Джеймс все же сумел привлечь к себе внимание.
– Эй! – его голос прозвучал хрипло, но он добился своего: мы все замолчали. В наступившей тишине он поднял покрытую синяками руку и указал куда-то. – Лепестки.
С этим его голова вновь упала на подушку, и он погрузился в беспамятство.
Я посмотрел в ближайший иллюминатор и от удивления приоткрыл рот. «Нормандия» продолжала кружить по краю зоны боевых действий, и с нашего нынешнего положения мы прекрасно видели дрейфующую сквозь обломки Цитадель. Ее лепестки открывались – медленно, но верно! Станция походила на распускающийся цветок, спешащий поприветствовать самый прекрасный рассвет.
В эфире царила полная тишина. Я представил себе, как мои невидимые собеседники наблюдают за тем же действом, что и я, также пораженно раскрыв рты.
– Дьявол меня разбери, - хрипло пробормотал Хаккет, - она сделала это.
Мне не нужно было переспрашивать, кого он имел в виду. Никому даже в голову не пришло, что кто-то другой мог выполнить этот сумасшедший план. Мы все знали, кто это сделал.
Это она, Шепард.
Прилив энергии от одной мысли о ней, о том, что она жива, заставил меня вновь воспрянуть духом и забыть о боли и измождении.
– Я найду ее, - сказал я твердо, стараясь убедить в этом и себя, и остальных. – Я беру челнок и вылетаю.
Адмиралы вновь принялись спорить о дальнейших действиях, но я не собирался более их слушать, меня ждала работа.
– Ты истекаешь кровью, - указала Чаквас, продолжая готовить Джеймса к операции. – Кайден, если ты сделаешь это, то, скорее всего, уже не вернешься назад.
Она говорила мне совершенно очевидную вещь, так что я отмахнулся от ее слов до лучших времен – до тех пор, пока Джена не окажется у меня в руках. Все остальное подождет.
– Ей не выбраться с Цитадели, - ответил я. – Если это Джена открыла лепестки станции, то она застряла там, и я, черт побери, не оставлю ее на верную гибель во второй раз. Я иду.
Не дожидаясь ответа, я развернулся, чтобы уйти, но когда доктор позвала меня по имени, что-то в ее тоне заставило меня оглянуться.
– Найди ее, - тихо сказала Чаквас, как будто она не хотела, чтобы кто-то подслушал ее. – Мне все равно, как ты это сделаешь, но привези ее обратно. Мы и так уже потеряли слишком многих.
Я кивнул в ответ, прекрасно зная, что либо вернусь вместе с Дженой, либо не вернусь вовсе. Как и прежде, четкое осознание новой цели принесло с собой успокоение и уверенность. Я всегда оставался спокойным под давлением. Боль в сломанных ребрах и изнуренных мышцах, а также болезненно пульсирующий имплантат и тот факт, что жизнь Джены висела на волоске, не меняли ничего. У меня была цель.