Свежий ветер
Шрифт:
Я помню, как Джокер без умолку болтал обо всем, что он о ней слышал – о том, что кто-то считал ее холодной стервой, кто-то был обязан ей своей жизнью, а многие просто говорили, что она одна подтверждала все немыслимые, фантастические россказни о бойцах N7. Кроме, как замечал Джокер, слуха о том, что они пьют кровь своих жертв, чтобы заполучить их силу – это все же оказалось только слухом.
Я просмотрел информацию, которую “Цербер” собрал на первый полет “Нормандии”; у них имелись досье на всех нас – гораздо более подробные, чем мне бы того хотелось – а также детальное описание миссии на Иден Прайм и событий, ей непосредственно предшествующих.
«Полученная от разведывательной службы информация позволяет предположить, что присутствие Шепард на борту “Нормандии”
Этого я не знал. Неудивительно, что поначалу она была такой резкой – отправиться в отпуск по приказу – это одно дело, но прервать отдых, лишь только начав привыкать к нему – это должно было быть ужасно. Я очень хорошо помню, как первый раз встретил Джену: на ее лице застыло усталое, раздраженное выражение, словно ее разбудили посреди ночи ради чего-то совершенно идиотского, что с легкостью могло бы подождать до утра.
Она оказалась ниже, чем я предполагал - ниже меня на добрых полголовы, однако я был не настолько глуп, чтобы считать, что эта разница в росте помешает ей голыми руками вырвать мой имплантат и повалить меня на землю даже раньше, чем я сумел бы воспользоваться своей биотикой.
Я полагал, что Шепард окажется такой же, как и остальные бойцы N7, с которыми мне доводилось работать ранее – превосходно знающей свое дело, жестокой и совершенно не приемлющей ошибок – так что я изо всех сил старался показать себя человеком профессиональным и следующим протоколу – кем-то, кто будет уважать ее авторитет. А затем, уже выходя из рубки вместе с Андерсоном, после того, как тот представил ее как нашего нового старпома, она обернулась и бросила мне:
– И не называйте меня «мэм», лейтенант, - это звучит странно.
Стоило ей лишь оказаться вне пределов слышимости, как Джокер разразился хохотом. Он тоже перешел на работу к “Церберу” вслед за ней. Когда я узнал об этом, то испытал противоречивые чувства: с одной стороны этот поступок привел меня в бешенство, и все же его мотивы не показались мне такими уж непостижимыми. Не так просто было оставаться в Альянсе пилоту, угробившему коммандера Шепард. Хотя, как оказалось, в этом-то он был не виноват.
Но в то же самое время меня не покидало стойкое ощущение того, что они словно устроили вечеринку, на которую меня не то что не пригласили, но о которой даже не сочли нужным сообщить. Джена умела говорить так, что создавалось впечатление, как будто вы одни в целом мире, и нет никого, с кем бы ей хотелось быть, кроме тебя. На службе она держалась так холодно и отстраненно, но стоило ей снять эту маску, как я ощущал себя самым счастливым человеком на свете – словно то, что она позволила мне или кому-то другому узнать ее с этой стороны, было огромной честью.
Поэтому когда я увидел ее снова после такого долгого перерыва, стоящую плечом к плечу с Гаррусом и чертовым церберовским биотиком, ведущую себя, как ни в чем не бывало, я почувствовал себя так, будто мне отвесили пощечину. Мне показалось, она вернулась с того света лишь для того, чтобы лично дать мне понять, что все, что я думал о ней или о нас, являлось ложью, иллюзией, а я был глупцом, поверившим, будто великую коммандер Шепард когда-либо волновало хоть что-то, не говоря уже обо мне.
Я знал так мало о том, что она делала с “Цербером”, но еще меньше я знал о том, почему.
Это все началось на Иден Прайм.
Я окинул взглядом остальные присланные мне файлы, все еще лежащие на столе. Мы только что прошли через ретранслятор в Солнечной системе, и до прибытия в Ванкувер оставалось добрых шесть часов по времени Цитадели. У меня было время, чтобы попытаться
узнать интересующие меня ответы.========== Оглядываясь назад ==========
Шепард
Земля. Я ненавидела Землю.
Уродливая сырая перенаселенная планета, о которой у меня не сохранилось ни единого хорошего воспоминания. Происходящее со мной сейчас определенно не станет исключением. Глядя в окно своей крохотной комнатки, я видела лишь туман, высокие серые здания и дождь.
Они построили корабль, на котором я облетела полгалактики, но так и не смогли придумать, как взять под контроль этот чертов дождь.
Я не была здесь… сколько? тринадцать лет? Если включить в это время два года, потерянных в церберовской лаборатории, получалось, что я не ступала на поверхность родной планеты почти полжизни. И не скучала по ней ни капельки.
Весь мой опыт свидетельствовал о том, что Земля была местом, где процветала жадность, где сильные эксплуатировали слабых, заходя в своей жестокости так далеко, что бедняки всю жизнь кочевали от одного рабовладельца к другому, даже не мечтая о лучшей жизни. Огромное, вселяющее трепет здание Альянса, в котором я сейчас находилась, казалось мне гигантским средним пальцем, возвышающимся над всеми этими несчастными, пытающимися выжить день за днем на глазах равнодушных власть предержащих. Они утверждали, что Земля – яркий пример экспансии человечества, тогда как в действительности, после того, как все ресурсы и средний класс населения перебрались в отдаленные колонии, на Цитадель, куда угодно, на этой планете остались лишь те, кто был слишком беден, чтобы позволить себе билет, и те, кто был столь богат, что вся Земля являлась их игровой площадкой. Не мне судить их – я и сама убралась отсюда при первой же возможности, и я никогда не оглядывалась назад… до этого момента.
А теперь меня снова заперли здесь. Только на этот раз снаружи кольцом толпились репортеры в надежде хоть мельком увидеть героя, умудрившегося так облажаться.
Поделом им. Я никогда не была героем, я всего лишь чертовски меткий стрелок, которому повезло в жизни. Сейчас же меня затянуло в центр политического шторма, батарианцы требовали голову коммандера Шепард, а Альянс оставался глух к моим мольбам. Вглядываясь в пятерку крохотных чернильных воробьев, пересекавших внутреннюю сторону моего запястья, я спрашивала себя, как меня угораздило снова оказаться здесь после всего того, что я сделала.
Дойдя до кровати в углу и подхватив лежащий на столе планшет, я завалилась на простыни и, щелкнув маленьким выключателем сбоку, поморщилась от залившего экран яркого света.
Так как меня лишили звания «до выяснения обстоятельств», то и доступа к файлам Альянса у меня не было. Они забрали даже мои гребаные жетоны. У меня не осталось ничего, кроме этого планшета, однако перед тем, как мы посадили «Нормандию СР-2» посреди штаб-квартиры Альянса, и я сдалась, СУЗИ успела скопировать на него часть базы данных «Цербера». Вспомнив об этом, я довольно ухмыльнулась: выйдя из корабля, я обнаружила несколько лазерных точек, танцующих у меня промеж глаз, но прежде чем у меня появился шанс объяснить, что мое появление добровольно, сержант с мозгами в голове скомандовал отбой. Он объяснил своим подчиненным, что я – коммандер Шепард, и если бы я не желала сотрудничать, то несколько солдат однозначно не смогли бы меня заставить.
Мне сказали, что будут держать меня в охраняемом помещении в штаб-квартире Альянса – разумеется, не как заключенного, но как гостью – до тех пор, пока не соберут достаточно материалов, чтобы устроить суд, где я смогла бы ответить за свои преступления, совершенные в батарианском космическом пространстве. Вся процедура могла занять месяцы, но этого времени у нас не было.
И сейчас, лежа на кровати в своей камере – ох, простите, комнате – с верным планшетом в руке, я пыталась понять, как же из работавшего в одиночку бойца спецназа, известного своим умением выполнять невозможное, я превратилась в церберовского оперативника, ответственного за убийство сотен тысяч гражданских. Я вообще с трудом представляла себе это число.