Свежо предание
Шрифт:
– Чем?
– спросил деловой, металлический голос.
– Неясно. Что-то наружное. Много.
– Буду сейчас.
Костя вернулся. Ольга Федоровна лежала и сипела. Иван Федорович повторил:
– Я ей физически не изменял.
Виолетта, неизвестно откуда взявшаяся, подошла и ударила его ногой. Иван Филимонович обеими руками схватился за лысину, застонал и сел на пол.
Звонок. Неужели Лиля? Не может быть, слишком скоро. Так и есть: она.
Костя с трудом ее узнал. Суженный точный взгляд, прямая, гордая шея. Королева! Она
– Все вон, кроме Нади. Надя, воды. Буду делать промывание желудка.
Костя и Иван Филимоноаич вышли. Виолетта сопротивлялась, хныкала.
– Девочка, я сказала: уйди.
– Идемте к нам, - предложил Костя.
Виолетта вся тряслась. Костя уложил ее в свою постель, закутал. Она заснула почти мгновенно.
Иван Филимонович застенчиво сидел на кончике стула, подобрав голубые ножки.
– Я ей физически...
– Знаю.
За стеной что-то происходило. Лилась вода, слышны были стоны, шаги. Кто-то входил, выходил на кухню, снова входил. Иван Филимонович заплакал.
– Какая женщина! Я любил ее, честное слово. Что мне было делать? Я полюбил другую... Как честный человек...
– Молчите, - сказал Костя.
Снова звонок. На этот раз "неотложная". Костя отворил. Пухлая дамочка в белом халате долго возилась в передней. Потом стала мыть руки. Костя с полотенцем ей прислуживал.
– Где больная? Костя постучал в дверь.
– Кто там?
– спросила Леонилла Илларионовна.
– "Неотложная".
– Уже не нужно. Впрочем, войдите. Есть адреналин? Дайте. Ну, что вы там копаетесь? Давайте аптечку, я сама. Есть адреналин!
Дверь закрылась.
Костя вошел к себе. Иван Филимонович, по-заячьи вздрагивая, сидел на своем краешке, стараясь занимать поменьше места.
– Что там?
– спросил он, подняв молящие глаза.
– Не знаю. Вводят адреналин.
– Значит, есть надежда?
– Наверно, есть.
– Константин Исаакович, выслушайте меня. Я...
– Молчите.
Они сидели, каждый на своем стуле, долго-долго. Часы пробили два, половину третьего, три... В половине четвертого в комнату вошла прекрасная женщина.
– Все. Будет жить.
* * *
– Юра, знаешь, меня поразила Лиля...
Юра отвернулся.
– Ты меня словно орденом награждаешь. Новость сказал.
Но все-таки он был рад. Улыбка так и ползла на его губы. Он ее стряхивал, а она все ползла - умильная, глупая, такая не Юрина улыбка.
* * *
А статью они кончили. Писали-писали, все казалось, что ей конца нет, и вот - кончили. Отдали на машинку - и все.
– Что же теперь мы будем делать?
– спросил Костя.
– Не знаю. Пантелеевна себя изжила. Не могу больше смотреть на ее одноглазое рыло.
– Я тоже.
– Придумаем что-нибудь другое. Чем бы дитя ни тешилось...
– Я уже придумал. Слушай, Юра...
– Помолчи. До завтра я не хочу говорить о работе.
– О чем же нам
еще говорить? Ведь за душой у нас ничего, кроме работы. Нищие духом.– Редкий случай, когда я с тобой вполне согласен.
– Юра вынул гривенник, положил на стол и обвел карандашом.
– Вот наш кругозор.
– Если у тебя такой, то у меня...
Костя долго искал копейку, нашел и тоже обвел. Два кружка на зеленой бумаге. Два кругозора.
– А помнишь, - спросил Костя, - как мы с тобой ходили в Публичную за кругозором?
– Да, братец, с тех пор мы стали кандидатами наук. Это сильно сужает поле зрения. Закопались в свою науку, как кроты. Прельстились простыми закономерностями.
– Ну, не слишком-то простыми...
– Ха! Самая сложная из наших задач на порядок проще самой простой задачи из жизни общества. Там ничего еще не сделано.
– Есть же общественные науки?
– Практически нет. Есть шаманские заклинания.
– А "Капитал"?
– Ну, Маркс создал нечто вроде науки, для своего времени, своих условий. Его беда, что он не знал математики. Некоторые его законы так и просятся на язык дифференциальных уравнений...
– Да, я тоже об этом думал.
– Это просто очевидно. Помнишь о расширенном воспроизводстве? Первое подразделение, второе... Производство средств производства, производство средств потребления, и атата, и атата...
– Припоминаю.
– Так это же совсем элементарно, если грамотно изложить. Юра написал систему дифференциальных уравнений.
– Видишь? Тут коэффициент - доля потребляемых средств, а тут - доля средств, отводимых на расширение. Заметь, коэффициенты могут быть как постоянными так и переменными.
– В самом деле, забавно.
– А главное, можно аналитически вывести условия, при которых процесс расширенного воспроизводства будет устойчивым.
– То есть без кризисов?
– При известных условиях - да.
Костя еще раз прочел уравнения, подумал и написал формулу.
– Такие условия?
– Именно.
– Черт возьми, это же очень интересно.
– Мне это пришло в голову на политзанятиях. Пока этот болван Зайцев мусолил: первое, второе подразделение... боясь отойти от "Капитала" на волосок, даже не решаясь буквой обозначить переменную... Помнишь? Нет, тебя в тот раз не было. А я был, и сидел, и со скуки вывел уравнения. Потом сдуру вышел и написал их на доске.
– Написал?!
– Да, попутал бес.
– Юра, а ты не сказал, что к чему?
– Нет, успокойся, никто ничего не понял. Но все равно это было глупо. Сказано: "Не шути с женщинами, эти шутки грубы и неприличны". Козьма Прутков.
– Юра, ты уверен, что никто ничего не понял? Про равновесие?
– Н-не совсем. Кто-то сзади хихикал.
– А Зайцев?
– Ну, он-то совсем ничего не понял. Совершенный кретин. Еще не произошел от обезьяны.
– А вдруг произойдет? Несладко тебе будет.