Свидание на Аламуте
Шрифт:
Невидимый синхронист очень толково пережидал ее паузы и вставлял английские слова. На лице слушавшей все это Валисджанс время от времени появлялось какое-то удивленное и тревожное выражение.
– …но я проделала удивительное путешествие. В себя! Мы шли по этому пляжу… а мне казалось, я путешествую по огромной пустыне, по неизвестному миру… Я очень много думала в этот момент. И не боялась наступить на скорпиона, на кусок коралла или провалиться в яму… Это великолепное ощущение! Я хочу поблагодарить организаторов за это путешествие. Оно сделало меня сильной и… и… да, счастливой!
Под аплодисменты аудитории она сошла со сцены, где-то в зале подобрала свои туфли с серебристыми ремешками, вернулась
Шкипер так и переводил, отрывками:
– О вечерней йоге я могу много сказать… Наши русские Волшебники… на закате… Как это описать? Почти ничего не нужно делать… После первой же задержки, в принципе, можно расходиться… Ну, вот все уже – переполненность… Мне показалось, что я вылетаю из тела… Смотрю на нас сверху… Впервые вижу себя со стороны… Меня крепко держат за руки, поэтому я не падаю… Тело мечется из стороны в сторону… И мне стало… грустно, что ли… и жалко его… как будто я его бросила… Я вернулась… Во время вечернего комплекса тело становится невозможно тяжелым… С трудом поднимаю руки… На кончиках пальцев струятся потоки… Я играю ими и в какой-то момент начинаю видеть свои руки прозрачными, светящимися и безумно длинными… Они устремляются вверх, к небу, и оттуда по ним стекают мерцающие волны… Эйфория Чуда…. Все тело поет… Я такого не переживала еще никогда! Вы понимаете…
Ее сменил могучий, как геркулес, швед. Серебряная борода, шорты с множеством карманов и такая же жилетка на голое тело. Валисджанс представила:
– Олаф Мортенсен, доктор медицины из Осло.
Видимо, он был старшим в той шведской группе. Медный вспомнил: да, это они тогда играли в мяч на пляже. Швед говорил тягуче, но и он, видимо, не мог связно изложить свои ощущения после вчерашней вечерней медитации.
– На вечерней йоге наши безумные утренние вибрации собрались и упаковались внутри в плотнейший пучок. Устойчивость, упругость, управляемость, закрепление на невообразимом ранее уровне. Я хочу сказать… вокруг – пальмы, фиолетовое море, заходящее солнце этой страны… египетское солнце… а под ногами не ковер, а нагретые шершавые плиты. И марево, дрожащее марево текучих миров, плавно проплывающих сквозь плазменное тело. Почти весь набор качественно новых переживаний мягко опустился и наполнил нас под завязку… Мы уедем отсюда просветленные… Я не думал, что смогу получить здесь так много.
Швед еще что-то говорил, а Шкипер замолчал, потянулся за бутылкой минеральной воды, одним глотком выпил почти полстакана и проворчал:
– Медный, я уже выдохся… Еще переводить? Это же полный улет, сам видишь…
– Неужели они все так и говорят?!
– Да! Народ в эйфории. Кто им в их Европах такое покажет? Только китайцы молчат, ну, это ясно – дисциплина.
– Китайцы вчера приходили, благодарили, – вмешалась Лис. – Интересовались техниками.
– Ты показала?
– А как же. А они мне по древнекитайской медицине кое-что рассказали.
– Нет, это что-то с чем-то!
– Да ладно тебе! Все удалось. Прикинь, мы провели МЕЖДУНАРОДНЫЙ СИМОРОНОВСКИЙ СЕМИНАР!
Валисджанс незаметно поднялась, бросила пару фраз Шкиперу и торопливо пошла к выходу из зальчика. Ее накидка развевалась розовым пламенем.
– Куда это она?
– Хочет познакомиться с синхронистом. Лис, пора, наверно… В отеле сейчас будет второй ланч!
Дождавшись, когда со сцены сойдет темпераментный итальянец, Лис сказала в микрофон:
– Дамы и господа, мы благодарим вас за…
Но к трибуне уже шел тот самый англичанин –
шагал, как циркуль. Бриджи цвета хаки, рубашка, гетры, тяжелые ботинки и алый шейный палаток.Англичанин вспрыгнул на сцену, улыбнулся «президиуму» и проговорил легко:
– Меня зовут Джулиус Кроу. Я археолог. Мы ведем раскопки в пирамиде Аменхотепа…
– Wow! – выкрикнул кто-то.
– Да, дамы и господа, это так. Я много услышал здесь и думаю, что наши друзья из фонда мистера Лукаса обладают… тайными знаниями. Я хочу пригласить всех желающих завтра посетить наш лагерь. Будет экскурсия в пирамиды. Мистер Лукас сообщил мне, что его фонд оплатит автобусы и легкий завтрак… Я получил от него факс… Итак, леди и джентльмены, до встречи завтра!
Медный ахнул: значит, завтра он повезет детей Алехана на пирамиды! Или тот отменит свою поездку и повезет их сам? Он посмотрел на окошко кабины переводчиков – свет там так и не зажегся, окошко отливало бронзой. Какого черта Валисджанс там делает?
Кроу уже покинул кафедру, и Лис с улыбкой на губах желала всем приятного аппетита.
Они спустились со сцены. В беспорядке перемешанные стулья, забытая баночка «кока-колы». Народ рассасывался, выходил из зала, обменивался впечатлениями – судя по тону реплик, восхищенными. Не торопились только Кроу и его спутница – питерский профессор. Женщина приблизилась к Лис, Шкиперу и Медному и произнесла восторженно:
– Я не очень абстрактно выражалась с трибуны? Ой, ребята, вы такие молодцы! Прямо не верится!
От нее исходило настроение детского азарта; к тому же она помахивала своими туфлями, держа их в руках, как ребенок, избавившийся от родительских запретов. Полноватое лицо дышало свежестью. Медный только собрался ей ответить, как приблизился мистер Кроу; в его сильной загорелой руке трепыхался листочек факса. Археолог проговорил что-то по-английски, обращаясь явно к Медному, и тот сразу растерянно уставился на Лис: о чем он говорит? Лис перевела.
– Мистер Кроу спрашивает, где можно найти мисс Валисджанс; ему необходимо уточнить кое-что по поводу факса от мистера Лукаса… Ты не знаешь, куда она пошла?
Медный снова затравленно посмотрел на девушку – самому сконструировать ответ ему было не под силу. Но внезапно англичанин, выставив вперед шкиперскую бородку, проговорил по-русски, правда, с акцентом:
– Я думаю, что это формальность. Но мне хотелось бы официально поблагодарить фонд Лукаса…
Медный открыл рот. Англичанин усмехнулся уголком рта.
– Я любил одну девушку из вашей страны. И очень упорно учил русский! Но она стала не быть, и поэтому я просто говорю русским. Я не ошибаюсь?
– Да что вы! Валисджанс пошла к переводчикам. Пойдемте со мной.
– Мы ждем тебя в баре, – бросил Шкипер, понимающе глянув на англичанина, и тут же уточнил: – В суши-баре, слева от лестницы.
– Ага. Пойдем… пойдемте, мистер Кроу!
Они вышли из конференц-зала, где уже хозяйничали алжирцы из обслуги: прибирали стулья и смятые бумажки проспектов. Шкипер и Лис, сопровождаемые профессоршей, которая о чем-то возбужденно говорила, направились влево, а Медный и Кроу – к лестнице наверх. По дороге Медный не упустил случая полюбопытствовать:
– Так вы любите русских девушек, мистер Кроу?
Англичанин щелкнул худыми сильными пальцами, словно отмечая очередной кадр киносъемки.
– О! Она была… как сказать?.. шамана. Она ухаживала за одной мумией, а мумия – это есть моя работа. Она была очень природная девушка. Так сказать можно?
Лестница была узкая и крутая. Медный поднимался первым. Почему-то не было света, и он несколько раз споткнулся. Вот и глухой коридорчик второго этажа. Медный наткнулся рукой на что-то твердое и холодное, и почти одновременно его голая ступня коснулась лежащего тела.