Свидание с Тьмой

Она ткнула пальцем в тарелку Ульфа.

– Ладно, ладно, не ссоримся, - Кай примирительно выставил руки.
– Я решил, что ей плохо, ну и она... ответила. По-моему, Агния просто не слишком хорошо говорит на синтере, вот и стесняется. Кто-нибудь вообще знает, откуда она конкретно?

– Не-а. Я не слышал, по крайней мере. Кажется, из-за Пролива, но это так - чисто по имени и фамилии.

– Далековато, если так. Надо её предупредить, что по городу маньяк бродит. Может, она и новостей не читает?

Ульф потемнел и утратил свой сияющий вид.

– Не знаю, чем полиция занимается. Сестрёнка боится. И говорят, жертва уже не первая.

– А ты откуда знаешь?

– Ну... ходят слухи. Через родных, в общем. В одно дело не сводят, но почерк, говорят, похожий, только раз за разом - ужасней.

– Да ну. С какой стати это замалчивать?

– А чтобы люди не нервничали. Плохой психологический климат - плохие рейтинги - плохой бизнес. Вот и...

Он отвёл взгляд, словно стесняясь своей принадлежности к тому самому высшему классу, который "скрывает от людей правду", потом вскинулся, снова расправив плечи.

– Кисона, ты тоже одна в пустых местах не ходи. Вот, Штраубе с собой бери, если что.

Кай изо всех сил постарался не покраснеть - подарок Ульфа оказался слишком внезапен. Кимайя недоумённо пялилась на обоих.

– Я и не хожу. Я боюсь.

Будничный голос девушки звучал тише обычного. Северянин ободряюще улыбнулся.

– Будем надеяться, что скоро поймают. Так ведь и вечерняя жизнь замрёт.

– Ну это ты загнул. Чтобы вечерний город вымер, нужно маньяков не меньше сотни.

– Зверь - в клетке, - задумчиво проговорила Кимайя.
– А получается, в клетке - все остальные. А зверь - он бродит, где хочет.

– Пока его не пристрелят, - добавил Кай.
– Я бы сам с удовольствием это сделал.

– Не бахвалься, - укорила Кимайя.
– Это страшно и непросто.

– Но я действительно хотел бы его прикончить. Когда читаю, хочется... словно тварь какую-то увидал, размазать и раздавить. Отплатить его же монетой. Понятно, что никого я никогда не встречу, но чувство такое...

Тут он осёкся, заметив, что две пары внимательных глаз разглядывают его с неподдельной тревогой.

– Э?..

– По-моему, ты слишком близко к сердцу всё это принял. Я понимаю, мне тоже хочется, чтобы поганая история завершилась, но..

– Не взращивай в себе такие чувства.

Кимайя наклонилась вперёд и погладила Кая по руке.

– А то ты страшный становишься. Не надо говорить об убийстве легко.

Кай, который в обычной ситуации был бы вне себя от счастья, выпрямился. Тёплое прикосновение соскользнуло с его пальцев.

– Даже если это маньяк?..

– Пусть он будет маньяк. Но ведь ты - по-прежнему человек.

– Люди даже в мифах убивают чудовищ.

– Хватит вам!

Окончательно ломая все шаблоны поведения, Ульф нахмурился и повысил голос - что-то острое и холодное проступило сквозь неуловимую детскость его лица.

– Полиция рано или поздно сработает, Каю не придётся никого убивать, а мы прекратим болтать на эти мрачные темы. Всё, закончили.

Он снова расслабился и обмяк.

– Ты, оказывается, бываешь суров.

– Мне же бизнесом ещё управлять. Надо уметь.

– Ульф сегодня на удивление солиден, - отметила Кимайя, неожиданно улыбнувшись.
– Давайте заканчивать с едой, пара скоро.

Кай лишь покачал головой, вспоминая о своей тарелке.

"Странные они. Странный я. Странный сегодня день."

***

Ветер шевелил лапы старых акаций, растущих в университетском дворе. Только чёрные ветви и полоска серого неба - всё, что видно со среднего ряда, но где-то там, внизу, есть и клумбы, и дорожки, выложенные розовой плиткой, и большой круглый фонтан с тремя богинями, выходящими из воды. Отвернувшись, Кай с преувеличенным вниманием уткнулся в тетрадь.

Прошло уже два часа с тех пор, как Агния Тенбриес начала на него смотреть. Она больше не демонстрировала миру одну только прямую спину, но легче от этого не стало: теперь, выходя на перерыв или возвращаясь обратно, Кай раз за разом ловил на себе пристальный, лишённый выражения взгляд.

Агния не приближалась. Не пыталась заговорить. Не улыбалась и не строила глазки. Она просто смотрела, прямо в глаза, и от пристального внимания становилось чуточку неуютно.

Исписанная грубым почерком страница тихо прошелестела, открывая чистую сторону. Голос лектора монотонно ввинчивался в череп, превращаясь в новую порцию каракуль безо всякого участия мозга.

"Она точно не в себе. Точно. Нормальные люди так не функционируют."

Краем глаза Кай наблюдал за девушкой. Та, почти не шевелясь и не меняя позы, писала лекцию - но стоило возникнуть паузе, стоило самому Каю посмотреть на неё - и чёрные точки в серых водянистых глазах утыкались прямо в лицо. Агния умудрялась пялиться так незаметно, что все, кроме объекта её интереса, не обращали на это ни малейшего внимания, будто и не было странного поведения, будто её самой - неприметной серой мышки - не было в помещении.

"Ещё недавно я и сам её едва замечал. Отличная форма социальной мимикрии."

Немного поразмыслив, он решил не дёргаться и просто понаблюдать. Без понятия о культурной среде, из которой происходила переведённая студентка, без каких-либо знаний о её детстве, особенностях взросления и потенциальных психических расстройствах Кай, в кои-то веки ощущая себя личинкой профессионала, выдать вердикт не мог.

"Возможно, со временем я смогу её приручить и заглянуть под жёсткую маску."

Домой он шёл в приподнятом настроении. Проект, вчерне озаглавленный "Дикая лисица", должен был послужить первой импровизированной практической работой и уже обретал черты. Стадии наблюдения, накопления данных, построения модели и целевого воздействия теснились в голове, пытаясь занять точное положение и обрасти подробностями. Целевым показателем Кай назначил "продуктивное общение" и, трезво оценивая свои силы, определил на его достижение срок не менее полугода.

Дожди отпустили город из своих мокрых объятий, но всё ещё оставались где-то поблизости: влажный вечерний воздух оседал на лице, а мутная пелена намертво укутала небо, обратив его непроглядной молочной бездной. Квартирка Кая находилась в глубине жилого района, и он наслаждался ежедневными прогулками по тёмным улицам, лишённым назойливой рекламы более людных и престижных мест. Кай дышал полной грудью, втягивал бодрящий запах осени, размышлял. Это было его время, не занятое ни учёбой, ни друзьями, ни сетью и развлечениями - только он один наедине со своими мыслями. Фонари у дороги, красные огни редких машин, пожухлая трава газонов - всё принадлежало миру пустоты, в котором стирались имена, концепции, страсти, и оставалась только базовая суть бытия.