Свидание с Тьмой

Бесследно утекали минуты. Пялилось в окна белесое ничто.

"Интересно, что со мной станет, если отсюда выпрыгнуть?"

Влекомый дохленьким любопытством, Кай решился открыть окно. Хватило одного взгляда - руки захлопнули створку раньше, чем тело поёжилось от прикосновения к бесформенной бездне. Что бы ни отрезало корпус от внешнего мира, оно не являлось ни туманом, ни пустотой.

И вновь - тишина. Цифры на часах едва сменяли одна другую, будто увязли в киселе времени. Кай чувствовал собственный пульс, прикасаясь рукой к руке - такой же вялый и медлительный, единственный признак жизни в безмолвном мире.

"Почему со мной всегда случаются неприятности? Почему нельзя жить размеренно и спокойно?"

Жалость к самому себе незаметно заползла в душу и улеглась, похожая на змею с карикатурным лицом самого Кая. Образ оказался столь отвратителен, что он встряхнулся, прогоняя наваждение.

"Вот только этой дряни мне не хватало. Даже во сне. Особенно во сне - если это сон, а не какой-то наркотический бред."

Время замерло почти полностью. От рождения до смерти человека преследует звук его шагов - словами матери, шорохом листьев, урчанием моторов, гулом человеческих голосов. Время шепчет стрёкотом сверчков, комариным писком, стуком капель по стеклу, лаем собак, шуршанием шин и птичьими трелями. Оно напоминает о себе жарким дыханием лета и студёным поцелуем зимы, искрами ночных огней и стрелами поездов, тонким серпом луны и мерной поступью окраин города, подминающих под себя знакомые с детства рощицы.

Впервые в жизни Кай не чувствовал его хода вокруг себя. Он сам стал единственным олицетворением перемен, но и это, казалось, ненадолго: без вечного городского шума, незаметного спутника бытия, беззвучие стало неотличимо от глухоты. Ещё немного - и он сам замрёт, остановится, превратившись в живую статую, и тогда...

Пальцы резко стукнули о подлокотник кресла, рождая звук. Ещё и ещё раз, добавляя в окружающую среду каплю жизни.

Топнуть ногой по столу, подпрыгнуть, едва не потеряв равновесие, соскочить на пол.

– Я! Здесь! Живой!

Кай прислушался к затухающему эху своего голоса, выругался, прошёлся от стены до стены. Нельзя вести себя, как жертва, нельзя следовать на поводу инстинкта, призывающего затаиться в норе. В норах прячутся низшие звенья пищевой цепи, человеку пристало полагать себя гарнизоном осаждённой крепости - не иначе.

"Крепость из мебели, осаждённая зубастой девчонкой", - сыронизировал он.
– "Под стать моим достижениям".

Немного развеявшись, Кай вернулся на свой скрипучий наблюдательный пункт. Желание действовать забуксовало, не успев миновать стадии планирования. Поджечь аудиторию и сгореть с оторванным от здания этажом? Пересилить животный страх и прыгнуть то ли во тьму лестниц, то ли в бездонную бездну за окнами? Проснуться в своей постели?

Понятный и логичный ответ, неизбежный результат старательных рассуждений, к получению которого приучила Кая система образования, оставался недосягаем. Возможно, его и не было, как не было логики во всём происходящем, и шестерни сознания, преодолевая сопротивление заржавленных стереотипов, подходили всё ближе к осознанию этого опасного факта.

"Задача: понять, что со мной происходит и спастись из этой... этого... в общем, вернуться в привычную реальность. Дано: изолированная зона, зубастая нечисть, идентичная Агнии или связанная с ней. Угроза жизни и здоровью. А больше ничего не дано. Попытки понять, реально ли происходящее, признаны бесперспективными. Попытки отыскать выход из зоны действия успехом не увенчались. Попытка установить продуктивный контакт с нечистью... провалена. Решение?"

Пальцы машинально выбили ритм из жёсткого сиденья. Мысли носились по кругу, как хомячки, посаженные в стеклянную банку. Кай отметал один нелепый ответ за другим, чтобы на следующем витке вернуться к ним же и повторить цикл - до тех пор, пока не понял, что старательно уводит себя от единственного рабочего варианта.

Очень неприятного варианта.

"Я должен убить Агнию - или умереть сам."

Всё, что он видел вокруг себя, являлось статичными декорациями, текстурами в трёхмерной игре. Суть её, как всякой игры, сводилась к одному - взаимодействию персонажей. Неведомая сила, заварившая эту кашу, изначально упростила задачу, поместив внутрь зоны действия лишь одно существо помимо самого игрока.

"Надеюсь, что только одно", - предостерёг он самого себя, невольно поёжившись.

Агния. Что он вообще знает об этой странной, нелюдимой студентке, в нарушение всех правил зачисленной на курс прямо в середине семестра? Лишь немногим больше, чем ничего. Имя - и то неясно, настоящее ли оно. Но Агния-чудовище знает, о чём говорила с ним Агния-студентка, и это единственный факт, ниточкой протянутый из кошмара в реальность. За ниточку и надо тянуть.

"Только готов ли я признать, что вокруг - какая-то извращённая задача, а не физическое бытиё, как подсказывают органы чувств? Вот бы сюда студентов с философского вместо моей социально-экономической задницы..."

Убивать и рисковать жизнью так просто, когда эта жизнь - виртуальная модель в памяти компьютера. Так просто, когда ты воображаешь себя храбрым мстителем или персонажем книг о мечах и магии. Так просто, если ты в тепле, уюте и безопасности... и так сложно, когда твой шаловливый мозг вдруг осознаёт, что сейчас ему придётся кромсать живую и кричащую плоть, мазаться в чужой крови, а если не повезёт, то очень может быть - и в своей.

Он представил, как впивается пальцами в шею Агнии, как колотит её головой о стену, как с треском раскалывается, брызгая склизкой кровавой кашей, череп...

Вдох-выдох. Дрожат руки, быстрой дробью колотит сердце.

"Я не смогу. Это чудовище слишком похоже на человека. Слишком. И... она ведь так и не причинила мне никакого вреда. Грозилась съесть - но я сам кого только убить не грозился. Бог и все его дьяволы, почему? Почему я такая тряпка?.."

Закрыв глаза, Кай откинулся назад, коснулся затылком прохладной стены и замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Организм казался расстроенным агрегатом, в котором сместились оси вращения, колотятся разболтанные крепления и вибрируют какие-то механизмы. Понемногу, одну за одной, он успокаивал и гасил воображаемые неисправности, представляя, как тихо и слаженно начинает работать благодарное тело...

Мотор стучал размеренно, как часы. Крутились смазанные оси, аккуратно цокали передачи, синхронно вращались шестерни. Набор механических звуков раз за разом отдавался в ушах - чётко, громко, ритмично. Отражался от стен пустой комнаты и усиливался, становясь единственной доминантой, пульсируя, заполняя собой всё пространство. Уже не спокойно и послушно - властно и грозно ударял он со всех сторон, поглощая каждую мысль. "Слышишь?" - говорил он Каю. "Это я! Я, я, я! Я звучу!"

Судорожный вздох. Кай распахнул глаза, отбрасывая пугающее видение, снова собирая себя в комок многообразных мыслей и ощущений. Веки, казалось, слиплись, и он потёр их, пытаясь вернуть себе ясность зрения. Нет. Всего лишь стемнело. Стемне...

Чёрные глаза уставились прямо на него. Широко разъехался хищный рот.

Кай не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Медленно, изгибаясь всем телом, по баррикаде из столов ползла Агния. Дверь в аудиторию распахнута настежь, за нею - тёмный провал. Опустошённый, обессиленный, Кай смотрел, как неспешно приближается к нему хищник - хищник, который знает, что жертве некуда деться.

Сумерки исказили образ Агнии, превратили её в четвероногое нечто, аккуратными, нечеловечески точными движениями ползущее сквозь завал. Ни одна парта не шевельнулась, ни одна деталь не скрипнула, словно всё вокруг покорялось воле своей хозяйки, словно сама она не из плоти и костей состояла, а стала вдруг тягучей каучуковой массой.