Свиданка
Шрифт:
— Дай пройти, Ларри. У меня нет на это времени.
— «Кто это?» будут писать в комментариях. «Он выглядит как старая, лысая версия того парня, который однажды выиграл Оскар. Неужели это он трахал горячих цыпочек»?
— Ларри, мне насрать на это. Мое слово — нет, — мотаю я головой.
— И что ты собираешься делать?
— Я планирую зависнуть в ближайшем баре и выпить крепкий напиток, может даже два. Потом, начну жить своей обычной жизнью. Трахну пару девушек, устрою пару драк, а между этим может случится еще что-нибудь. Но я не позволю никому и никогда указывать мне, что делать.
— А когда закончатся деньги?
— Да будет так, — говорю я, всемогуще пожимая плечами. — По крайней мере, я буду свободен.
Ларри смотрит на меня с большим разочарованием, больше чем кто-либо в моей жизни. Он опускает руки и наклоняет голову.
— Тогда забудь о деньгах, Дилан. Забудь о славе, забудь о карьере, забудь о том, что люди подумают о тебе. Но прошу, не уходи из этого фильма. Сделай это по следующим причинам: ради любви к великому, ради шанса сделать что-то удивительное. Черт. Я смотрю на тебя сейчас и не могу поверить, как сильно ты изменился. Помнишь, как ты сильно хотел, чтобы я был твоим агентом, что готов был на все?
Он игриво похлопывает меня по груди, и я невольно ухмыляюсь, вспоминая, каким зеленым я был.
— Да.
— Ты всегда вертелся вокруг меня. Ты был везде, куда бы я не повернулся, ты использовал любые уловки, только чтобы привлечь мое внимание. Я не мог сходить спокойно даже в ресторан, потому что именно ты подносил мне еду. Я не мог выглянуть в окно, не увидев, как ты читаешь строки из фильма на углу.
Я улыбаюсь воспоминаниям, несмотря на свой гнев.
— Это было легко. Вот твоя секретарша — самая трудная часть.
— Да. Когда Сара поверила тебе, что ты любишь ее, вот тогда я понял, что быть тебе хорошим актером.
— Как она?
— Всё ещё ест мужчин на завтрак и одержима идеей отомстить всему человечеству, чтобы залечить свое разбитое сердце, которое ты ей оставил.
— Звучит плохо, — говорю я.
— Хочешь правду? — Ларри сделал паузу, — думаю, ей это нравится. Даже очень.
Мы смотрим друг на друга и смеемся. Такого смеха у меня не было уже давно. Такой смех бывает только со старым другом, над старыми воспоминаниями.
— Что произошло, Дилан? — спрашивает Ларри с горькой улыбкой. — Раньше ты любил кино. Тебе всегда было мало. Ты хотел писать, режиссировать, заниматься всем. Мне звонили люди и говорили: «Эй, что Дилан Марлоу делает в монтажной, его работа уже сделана» или «Дилан снова возится со звуковым отделом». Но у тебя это хорошо получалось. Что это был за фильм? С режиссером из Нью-Йорка…
— «На проводе».
— Точно, «На проводе». Я помню, как тот парень говорил мне снова и снова, что это провал. Потом появляешься ты, переписываешь половину сценария и ставишь потрясающее представление. И этот фильм выигрывает приз в Каннах.
— Ему не хватало немного крутости, — пожал плечами я.
— Что ты и сделал. Потому что ты великий актер. Потому что это твоя стихия. Потому что это твое призвание. Хотя ты предпочитаешь игнорировать это.
— Это все в прошлом.
Ларри кладет руку мне на плечо и наклоняется.
— Я говорю это тебе как твой друг, а не как агент. Я вижу, что ты запутался. Я вижу, что тебе больно. Я вижу, что что-то, черт знает что, беспокоит тебя. Я не знаю, чего тебе не хватает в твоей жизни, только ты можешь это понять. Но я скажу тебе вот что: сделай этот фильм, поставь себе такую
цель, это тебе нужно.Я качаю головой и отхожу.
— Я знаю, что «нянька» — это дерьмо собачье. Меня бы это тоже раздражало. Но назови мне хоть один фильм, где бы не пришлось мириться с каким-то дерьмом. Ты снимал фильмы и в худших условиях. А тут какой-то чопорный помощник, следящий за тобой. И это не просто фильм. Только не говори мне, что он тебе не понравился. Это гребаное золото, и я знаю, что ты его раскусишь.
— Возможно, — вздыхаю я.
— Дай шанс этому фильму. Пусть у продюсеров будет этот их дурацкий маленький «пунктик», а ты сосредоточься на фильме. Через несколько дней, я уверен, они поймут, насколько все это было глупо, и забудут про «смотрителя».
Я тру лицо и смотрю на щенячьи глазки Ларри.
— Думаю, стоит по крайней мере послушать их, — признаю я.
Я позволяю Ларри проводить меня обратно в комнату, и стараюсь не замечать широко раскрытых глаз у каждого за столом. Они смотрят на меня, как ястребы, когда я сажусь и откидываюсь назад, с пустым выражением лица.
— Он сделает это, — говорит Ларри.
— Он согласился, чтобы кто-то следил за ним? — спрашивает Джейсон тихим нервным голосом.
— Да, — говорю я, немного сдерживая голос. — Где я должен подписать?
— Прекрасно! — восклицает Майкл, размахивая руками.
Ханна достает телефон и нажимает несколько кнопок, затем смотрит на меня.
— Я не могу выразить словами, как я рада, что вы согласились. Я только что послала сообщение, чтобы прислали вашу ассистентку, она ждет внизу.
Она? Это уже намного интересней. Я стараюсь не выдавать себя блеском своих глаз.
— Итак, какие условия? Что мой клиент может делать и, наоборот, не делать? — спрашивает Ларри.
— Вам нужна официальная версия или своими словами? — спросил Джейсон.
— Своими словами, — говорю я.
— Ну, основная задача помощника — следить за тем, чтобы вы всегда были пунктуальны. Это означает, чтобы вы находились на съемочной площадке в то время, когда это необходимо. Помощник будет сопровождать вас на обедах, в перерывах и в вечернее время. Помощнику необходимо следить, чтобы на э-э-э вечеринках вы не пили до такой степени, чтобы на следующий день опоздать на съемку и не потеряли контроль над происходящим вокруг вас.
— А что будет, если это произойдет? — спрашиваю я. — Она эксперт по кун-фу? У нее лицензия на ношение оружия? Мне стоит опасаться, что я получу перцовым баллончиком, если вдруг немного не послушаюсь?
Четверо смотрят друг на друга несколько мгновений, и я понимаю, как сильно я начинаю ненавидеть происходящее.
— Нет, конечно же. Она просто будет предоставлять нам отчет, и мы попытаемся что-то сделать, — ответил Джейсон. — То, что поможет исправить ситуацию.
— Ну, надеюсь, я справлюсь, — бормочу я. — Итак, когда у меня появится личная охрана?
— Ну, — говорит Майкл, переглядываясь со своими коллегами, — прямо сейчас, как только подпишем контракт.
Мы сидим молча несколько минут, таращась друг на друга, будто мы в самой причудливой комнате ожидания в мире. Как только мне невыносимо захотелось выйти, чтобы выпить, раздался робкий стук в дверь. Вероника вскакивает со стула и сексуально спешит на своих каблучках к двери. Я улыбаюсь, глядя на это, и забираю обратно свое желание больше не видеть никого из этих людей.