Свидетель

Может, и правда, пусть едет, куда хочет? Черт с ней...

На следующем светофоре Валерий вспомнил о подогреве сидений. Нажал кнопку.

– Скажешь, когда будет жарко.

Варя не ответила. Он повернул голову и оторопел: она спала, как ребенок, поджав ноги и чуть ли не целиком свернувшись под его курткой. Светлые пряди упали на лоб, прикрыв ссадину. Луч уличного фонаря подсвечивал ее макушку, и всё в Варе было полно трогательной, нежной детскости: и чуть приоткрытые губы, и мерное сопение, и изящное розовое ушко...

Ворчливая досада Черкасова тотчас растворилась где-то в области сердца, и внезапная мягкость обрушилась на него, словно его макнули с размаху во взбитые сливки огромного торта. Неожиданно, нежно и по лицу - так, что и за шиворот попало...

«Разве может заснуть человек так рядом с тем, кого ненавидит?» - нашептало сердце, задевая новые струны души. Вытерев со лба проступившие капли пота, Валерий подумал, что не имеет права расслабляться - он заявил об ответственности, даже договор, черт его побери, подписал. Что бы Варя ни сказала, она нуждается в защите. Может, потому и говорила всё так, что защита нужна ей отчаянно, безо всяких его «но» и «если».

Кто-то просигналил. Валерий увидел зеленое око светофора и нажал на педаль газа. Глянул еще раз на пассажирку и, решив, что в такой позе у нее может заболеть шея, с помощью кнопки приопустил спинку сиденья. Еще не доехав до аэропорта, Черкасов уже точно знал, что и как будет делать дальше.

* * *

На стоянке недалеко от аэропорта, подальше от камер видеонаблюдения Валерий припарковался и выскользнул из автомобиля. Приложив палец к губам, жестом велел телохранителям окружить внедорожник по периметру и охранять. Сам отошел подальше, чтоб не разбудить Варю, и набрал секретаря.

– Алло, - ответила сонно Леночка.
– Что случилось, Валерий Михайлович?

– Извини, что разбудил. Срочно выясни список безвизовых стран. Условия въезда, документы. Из них выбери те, с которыми не заключен договор об экстрадиции с Россией. Третье, из них же выбери те, где есть продвинутые глазные клиники. Где лечат истерическую амблиопию.

– Что?
– опешила Леночка и сразу взбодрилась.

Черкасов повторил.

– Еще. Бери такси и езжай ко мне, в Барвиху. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили. Соберешь мои вещи. Самое необходимое. Ты умница, сообразишь. Еще заберешь у Морфина - он там - документы на подпись. И в комнате на третьем этаже все женские вещи, что есть, упакуй в чемодан. На другом такси езжай домой, а потом в Домодедово. Это очень срочно. И никому ни слова.

– Как всегда, Валерий Михайлович.

– Спасибо, Лена, - искренне сказал босс.
– Ты мой ангел-спаситель. Я в долгу не останусь. Ближайшие дни меня в офисе не будет. Постараюсь выйти на конференц-связь.

– Хорошо, Валерий Михайлович.
– Леночка ответила улыбкой, судя по изменившемуся голосу.

Черкасов и сам улыбнулся - всё-таки хорошо, когда есть на кого положиться. А затем вновь стал серьезным и позвонил пилоту с распоряжением готовить самолет к срочному вылету. Затем дежурному на посту охраны, сменившему Кира. Дернул Морфина. Небо едва начало сереть. Изо рта вырывался парок, но Валерий не чувствовал холода, он был слишком активен. И вместе с ним никому не удастся сегодня поспать. Разве что Варе.

Он всё устроит наилучшим образом, - решил Валерий и даже не задумался о том, согласится ли с его планами она.

* * *

Ника чувствовала себя героиней шпионского фильма, когда шептала на ухо Женьке Невскому, что Варя жива и скрывается от бандитов. Каких именно, она уточнять не стала, но у самой то и дело всплывали воспоминания о верзилах, суетившихся вокруг ночного клуба в ночь исчезновения подруги, и мурашки пробегали по спине. Несмотря на подспудный страх Нику распирало от предчувствия приключений, и, в чем она бы никому не призналась, - ее одолевала совершенно неуместная зависть. Дело в том, что Варя для Ники была олицетворением интеллекта, морали, целеустремленности и чего-то необъяснимого, что вызывало в Нике желание посмотреть на подругу снизу вверх. «Не от мира сего», - говорила она про Варю с уважением. Ее странные увлечения, из которых понятнее всего была йога - медленная гимнастика под приятную музыку, Ника не разделяла, но выслушивала о семинарах и духовных изысканиях, как подобает подруге. Иногда даже почитывала ее книжки.

Что касается своих похождений, то Ника рассказывала наиболее пристойную их часть - пересказ событий ужимался, порезанный внутренним цензором, как худсоветом в Советском Союзе, где секса не было. К слову сказать, Варя никогда ее не осуждала и на духовном росте не настаивала, она ведь тоже мечтала о любви и браке. Но, выслушивая ее постулаты и требования к избраннику, Ника была готова предположить, что подруга скорее зачнет от Святого Духа, чем найдет кого-то более-менее подходящего. С Варей нельзя было затусить до утра или неприлично напиться, но Ника подругу очень ценила, считая, что рядом с ней сама становится лучше. «Ее мне мама послала», - верила Ника, с болью в сердце вспоминая о покойнице, и искренне принимала Варю как собственный камертон правильности. Поэтому сейчас, когда пальма первенства в приключениях на ту самую точку, коей Ника чрезвычайно гордилась, перекочевала к Варе, Ника расстроилась, ибо была в этом насмешка судьбы.

Тщательно притоптав каблуком простонародную «жабу», Ника переключилась на дела. Понимая, что подруге понадобятся деньги, она развела бурную деятельность «под прикрытием». Отправила младшую сестру к соседке новой любовницы Вариного папы якобы с опросом от молодежного движения, чтобы он перезвонил на телефон Никиной соседки. Сама же к Валентине Ивановне через площадку направилась в бигуди, халате и с пустой солонкой. «Мало ли, вдруг за мной следят? А телефоны прослушивают?» - думала Ника и, ловя экстатические покалывания азарта, чувствовала себя по меньшей мере Матой Хари.

Варин папа, Константин Васильевич, жутко разволновался от новостей и сказал, что едет за дочкой сам. Нике стоило проявить чудеса переговорного искусства, чтобы убедить мужчину не ехать.

– Мы продали с Лёлей дачу, - наконец, вздохнул Варин папа.
– Я передам деньги с твоей сестрой. Позаботься о Варе, пожалуйста.

– Обязательно, - заверила Ника.
– Вы только не волнуйтесь. Я сразу вам звонить не буду, но потом смску точно напишу.

* * *

В последний раз проверяя перед выездом в аэропорт вещи, Ника услышала звонок.

– Вы подруга Варвары Невской?
– спросил приятный баритон.
– Вероника Кандыба?

– Да.

– Валерий Черкасов беспокоит, если помните «Дримсеть», владелец. Я хотел бы поговорить о Варе.

Никины брови взлетели от изумления вверх, и она присела на чемодан сверху. Тот самый московский спонсор, о котором она читала в светской хронике, как простой смертный, принялся рассказывать ей о травме головы у подруги, о необходимости вывезти ее за границу, для чего собственно нужен был загранпаспорт. А Ника думала, что вся эта история совсем не наглая шутка судьбы, а скандальная жизненная несправедливость. Варе-то зачем миллионер? Ей бы просветленного йога, чтобы вместе мантры петь...

– Учитывая, что всё это небезопасно, передайте моему человеку в аэропорту Варины вещи и документы. Сами не приезжайте, - начальственным тоном приказал Валерий.

Ника возмутилась, а интуиция подсказала, что он чего-то не договаривает. Важное.

– Знаете, меня подруга попросила приехать. Не документы передать. Значит, я приеду. О вас, кстати, она ничего не говорила.

– Вы не поняли! Это не поход в ночной клуб! И совсем не шутки!
– зарычал Черкасов, а Ника почувствовала к нему неприязнь. Вспомнилось, что Варя звонила из байкерского клуба, и что она скрывалась от кого-то. Может, от этого самого Валерия в том числе.