Свидетель
Шрифт:
– Как поиски во Вьетнаме? Обнаружил девушек? Варю...
Разбуженный ранним звонком, Ларин пробормотал невнятно:
– Ищем, шеф.
– Лучше ищи! Спит он! Найми людей! Главное, найди хоть какое-то упоминание о Варе. Ее чертова подруженция работает на Скворцову!
– рявкнул Валерий и выложил оторопевшему охраннику то, что узнал сегодня.
– Так что Варя не в безопасности с ней. Если еще жива...
– То ищи, то не ищи, ты уж разберись. И вообще, Михалыч, - окончательно проснулся Ларин, - всё это попахивает лажей.
– Что ты хочешь сказать? Лена лжет? Ей это зачем?
– Ну, видел я эту Нику, обычная провинциальная девчонка, ни плохая, ни хорошая. С тараканами, но к Варе относится искренне.
– Совпадений не бывает, - отрезал Валерий.
– Я сам проверю.
– Проверь.
– Буду на связи. Не удивляйся, если позвоню с другого номера, - буркнул Черкасов и отключился.
Открыл ноутбук и обомлел: на главной странице браузера в разделе новости говорилось о нем, Варе и том самом, тысячу раз проклятом видео. Мышцы Валерия сжались, словно перед ударом, заныла шея. Ткнул мышью на ссылку, в окне вывалились не только фото и обличающие статьи, но и ролики во всех возможных форматах. Теперь уже не только российские медиа, но и британские, включая такие солидные, как Телеграф и Сан, склоняли его на все голоса. В комментарии под видео можно было даже не заглядывать, там негодовали борцы с разнузданной русской олигархщиной и за малым не предлагали распять маньяка.
Неожиданно холодно разум констатировал: «Поздравляю. Бывают политические трупы, а ты, Черкасов, труп социальный. Хорошо Лия рассчитала атаку - за день перед судом». Отчего-то представились похороны а ля Голливуд с торжественной канонадой из всех орудий над лакированным гробом с золочеными ручками.
Черкасов потер виски, выдохнул и, словно не о себе, принялся внимательно читать написанное. Ум сосредоточенно фильтровал информацию, вкапывался в то, что таилось между строк, пока не пришел к выводу: везде подчеркивалось, что Варя мертва, но нигде, ни словом не упоминалось, что ее труп обнаружен. Это значило одно: она жива. Иначе СМИ размахивали бы ее мертвым телом, как флагом, и оголтело вопили бы об этом. Второе - этот суд не имел бы значения, ведь российская сторона ходатайствовала о выдаче похитителя, но не убийцы. Обнаруженное тело дало бы повод потребовать новое заседание суда по другому запросу. И он бы уже сидел не в лондонском доме, а где-нибудь в «Матросской тишине», ведь у Шиманского есть даже орудие убийства с его отпечатками пальцев. Однако ж, он здесь... По сути, последняя акция с травлей означала отчаянную попытку надавить на судей Соединенного Королевства через общественность, чтобы не проколоться с экстрадицией, как уже случалось с другими «беглецами».
Черкасов запустил пятерню в шевелюру по привычке, встряхнул головой, продолжая соображать.
В-третьих, сами того не зная, Скворцова и Шиманский дали ему знать, что Варя была не у них. Не было смысла оставлять свидетеля в живых ни в игре против него, ни в игре против Шиманского. Разве только, если Валерий не учитывает какой-нибудь совсем уж коварный план. Но даже если предположить, что по их проклятому умыслу она должна быть убита при нем, этого не случится, пока не он подставится. В душе заскребли кошки от ужасающего своей циничностью предположения. Может ли такое быть правдой?
Валерий с нетерпением бросился открывать Варину страницу в соцсетях, которая давно была у него в закладках, и через нее перешел на Нику. Да, действительно, у Вероники Кандыба была указана медиа-группа Лии Скворцовой.
Черкасов вспомнил о купленном на ХэдХантере резюме Ники и выдохнул с облегчением - девушка была всего лишь рядовой переводчицей в провинциальном филиале группы, обычном сервисном агентстве. Хотела работу получше и зарплату повыше, не такую уж большую. Сергей был прав: намеки
о Нике - лажа. Промелькнула мысль, что раньше Лена более дотошно подходила к данным. Теряет хватку?Черкасов устало подпер ладонью голову и начал сворачивать десяток раскрытых окон на экране. На Вариной странице остановился. Замер.
Какая она красивая была тут: светлая, лучистая. Последний раз заходила на страницу в сентябре, утром того дня, когда он увидел ее на «Параде шляп». Валерий выпрямился на стуле, словно не имел права сидеть перед ней расхлябанно. Внезапно почувствовав подозрительную резь в глазах, Валерий чуть слышно шмыгнул и начал листать ее фотографии. Это она, видимо, на работе - в строгой блузке и жилетке, а вот дома - на диване; смеется, в обнимку с игрушечной пандой. Девчонка совсем... А тут на каком-то летнем празднике в легком платье с открытыми плечами и непривычно красной помадой. Дальше - просто в джинсах и футболке, на столе устроилась в позе лотоса. Везде открытый взгляд еще зрячих голубых, почти синих глаз. У Черкасова защемило сердце. От стыда. Он почувствовал себя убийцей. Убил ее улыбку, этот взгляд. И себя рикошетом. Ведь разве можно было назвать жизнью эти несколько месяцев? Так, вялотекущее умирание. Этим вечером он, пожалуй, дополз до точки. Или что там осталось - какая-то пара рывков и пустота.
Вдруг абсолютно и бесповоротно Черкасов поверил в то, что Варя назвала «кармическим узлом» - она неизвестно где уже который месяц, а их судьбы все так же перепутаны, ее имя очерняют попутно, вместе с ним. За его непростительное пьяное скотство. Мысли отдались новым всплеском вины и растерянности, словно он сам распространил по мировой сети то, что никому и никогда видеть не стоило.
Затаптывая привычно возникшее при виде Вари раздражение и кромсая в клочья защитный блок «сама виновата», Черкасов почувствовал себя голым, даже без кожи. Так болело внутри неопределенное образование под названием Душа. И стонало, как ветер: «Не могу больше, не могу...»
Глотая горечь, в который раз Валерий просматривал один за одним посты на Вариной «стене». И сейчас казалось, что после всей перечитанной за вечер грязи он пил чистую воду.
Варя писала:
«Обожаю Омара Хайяма! Как это точно!!!
Один не разберет, чем пахнут розы,
Другой из горьких трав добудет мед...
Кому-то мелочь дашь, навек запомнит...
Кому-то жизнь отдашь, он не поймет.»
– Да, это точно, Варя, - прошептал Черкасов.
– Хайям только забыл отметить, что если идиот, то это не лечится.
«Когда лениво и грустно, я напоминаю себе, что говорил Морихэй Уэсиба:
«У каждого есть дух, который нужно совершенствовать; тело, которое должно быть тренировано; и путь, который должен быть пройден».
«Ошо называют духовно неправильным мистиком, но трудно сказать правильней:
«Любовь не может быть ревнивой, потому что любовь не может владеть. Ты кем-то владеешь - это значит, ты кого-то убил и превратил его в собственность».
– Да, не может, - хмурился Валерий.
– Как только ты вляпалась во всю эту историю? Как тебя угораздило наткнуться на меня?
* * *
На странице Вари не было никаких котиков и обычных девчоночьих высказываний, только изречения мудрых, глубокие мысли, хорошая музыка, йога и Индия...
Стоп!
– загорелись глаза у Черкасова.
– Индия!
Он принялся по новой перечитывать все, что Варя писала об Индии, пока не наткнулся на изображение восседающей над рекой гигантской статуи Шивы и Варино восторженное: «Ришикеш - столица мудрецов и йоги! Моя мечта!!!»
– Ришикеш... Только бы ты была там, - с дрожью в пальцах пробормотал Валерий, - а не в каком-нибудь подвале на цепи... Пожалуйста.