Свидетели на свадьбе

Но не потому ли это кажется несущественным, что рядом с ней Мэт?

— Тебе надо как следует закрываться от солнца, — услышала она его голос.

— А что, я обгорела?

— Немного. Нос и вот здесь, — он наклонился через стол и провел пальцами по ее скуле.

«Не поддавайся! — увещевала она себя. — Попадешь в беду — жалеть будешь». Хмуро уставившись на белую льняную скатерть, она попыталась придать беседе деловой характер:

— Итак, что же насчет Рут и Филипа? Есть у тебя план действий?

Мэт сразу будто встрепенулся.

— Что касается их намерения пожениться — я своего мнения не изменю.

— Я тоже.

— Но, по-моему, стоит испробовать другой подход.

— Это какой же? — Кейла потягивала свою «Мамочку».

— Ну, может, убедить их просто жить вместе…

— Бабушка никогда на это не пойдет.

— Сейчас она изменилась, Кейла. Я все-таки попытаюсь.

— Пожалуй. Но, что бы мы ни решили, нельзя больше так ссориться с ними.

— Согласен. Так мы ничего не добьемся, кроме полного отчуждения. — Мэт чертил на скатерти невидимые знаки. — Нам бы завтра поехать с ними на эту экскурсию, с подводным плаванием.

— Хм… я о том же думала. Не то чтобы мне хотелось, но они-то будут счастливы.

— А значит, охотнее выслушают наши доводы, — подхватил Мэт.

Принесли еду, и они занялись, ею. Неожиданно для обоих разговор за обедом протекал очень живо. С увлечением рассказывая какой-то анекдот из своих школьных дней, Кейла вдруг заметила, что Мэт, подавшись вперед и опершись подбородком на ладонь, не отрывает от нее глаз, горящих таким огнем, что она разом забыла, о чем говорит, и покраснела до корней волос.

— Прости меня, — улыбнулся он. — Неприлично так вот… смотреть на женщину. Тебе неловко, понимаю, но… ничего не могу с собой поделать. Знаешь… у тебя самое выразительное лицо из всех, что мне приходилось видеть.

— Вы… выразительное? — Непроизвольно Кейла прикрыла лицо рукой.

— Хотя должен уточнить: это не связано… ну там с прической или с тем, как ты обычно одеваешься.

— Что ты имеешь в виду? — Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы вернуться к реальности: его взгляд превращал мозги в фарш.

— Ну, хотя бы противоречие между внешним видом и выражением глаз. Один — этакий отшлифованный, сдержанный, а второе — очень непосредственное, живое. И я никак не могу понять, какая же ты на самом деле. Десять лет назад я был не совсем прав: ты стала не просто хорошенькой, а очень красивой женщиной.

Вспомнив обстоятельства, при которых он делал свое предсказание, Кейла прикусила губу и осторожно отстранилась.

— Мэт, по поводу той встречи… десять лет назад… С тех пор мне все время хотелось извиниться перед тобой.

— За что это. Бога ради?

— А ты не знаешь? — Она избегала его глаз.

— Это ты не знаешь: все было… не совсем так, как ты тогда воспринимала.

— Положим. И все-таки: ты был настолько старше меня, пользовался популярностью, все тебя знали, все тебя звали всюду. А я… я была настоящим гадким утенком. Представляю, как ты тогда чертыхался, когда тебя попросили меня эскортировать.

Сраженный ее проницательностью — ведь все это, в сущности, правда, — он сначала растерялся, а потом рассмеялся.

— Допускаю, мне было немного неудобно, но только потому, что мы плохо знали друг друга.

— Но… эти мои скобы на зубах… мои ужасно причесанные волосы… и тот кошмарный костюм — красный, бархатный…

Он пожал плечами, будто все это просто выпало у него из памяти.

— А хочешь знать, что мне больше всего запомнилось из того вечера?

— Что же? — Она вся сжалась.

— То, о чем мы говорили с тобой: о бизнесе наших семей… о Густаве Малере… да еще о мировом кубке по футболу. Я тогда подумал, что среди девушек, которых когда-либо встречал, ты — одна из самых интересных. Я имею сейчас в виду — как личность. Это правда! — заверил он, видя ее искреннее изумление. — Как и твой богатейший репертуар избитых шуток такого мне тоже не приходилось слышать.

Кейла прижала ладони к пылающим щекам.

За неделю до бала, боясь показаться скучной, она пошла в библиотеку и проштудировала книгу шуток — от начала до конца.

— Конечно, я догадался кое о чем. — Мэт понимающе усмехнулся. — Но это как раз мне польстило. Ты ведь была совсем еще малышка… но такая милая.

О Боже! Он знал, знал о ее увлечении им! К счастью, появилась официантка. Мэт вопросительно взглянул на Ксйлу, она согласно кивнула пора уходить, можно рассчитываться.

— Мне до сих пор не все ясно с этим балом, — сказала Кейла, когда официантка ушла. — Почему ты все же согласился пойти со мной?

— Почему? Просто потому, что меня об этом попросили.

— Отец заставил?

— Слегка надавил, но я особенно и не сопротивлялся. Ты ведь приходила к нам в офис.

И… в тебе всегда было нечто загадочное, это меня заинтриговывало.

Вернулась официантка со счетом и тут же ушла, взяв незаметно для Кейлы кредитную карточку Мэта.

— Если быть честным, я часто об этом думал и пришел к выводу, что не должен был так себя вести. Мне и в голову не приходило, что ты воспримешь мое поведение как проявление жалости.

— А разве… было не так?

— Конечно, нет, Кейла, мной руководила только злость на тех идиотов, которых мы случайно подслушали. Ты… прости меня, если я нечаянно причинил тебе боль.

— Не надо просить прощения. — Кейла мило улыбалась, испытывая легкую эйфорию: просто удивительно, насколько по-разному они вспоминают тот бал.

Он все не сводил с нее наблюдающего взгляда.

— Франку здорово повезло, Кейла. Надеюсь, он это понимает.

Сердце ее подпрыгнуло от радости — вот это комплимент! — и тут же упало. Фрэнк…

При упоминании о нем настроение у нее разом изменилось. Думая о Фрэнке, она, конечно, не испытывает безумного восторга влюбленного подростка. Ну и что же? Она не подросток, а кто может быть лучшим мужем для деловой женщины, чем коллега — помощник и единомышленник?

Наконец Мэт поднялся и положил бумажник в карман.