Свидетельница
Шрифт:
– Я ослышался? – Реддл заговорил спокойным тоном, умело справившись с удивлением. Только отголоски страсти всё ещё крылись в его душе.
– Нет, ты всё правильно услышал, - Франк смущённо спрятала курткой своё ночное одеяние.
– Зачем тебе это?
– Ты сказал, что когда-нибудь всё расскажешь мне, когда я буду готова, поэтому…
– Но ты ещё не готова, - грубо оборвал её молодой человек. – А до нужного момента тебе ждать ещё придётся довольно долго.
Она через силу сдержалась от очередного закатывания глаз. Неужели он считает её всё ещё ребёнком? Чем она не
– Я сама могу решать, готова я или нет.
Том усмехнулся и косо глянул на её куртку. Ощущения было такое, словно он может видеть сквозь одежду. Хотя сейчас от него можно ожидать чего угодно и когда угодно.
– Не уверен в этом, - задумчиво ответил парень и подошёл к камину, чтобы подбросить дров для усиления пламени, которое и так казалось слишком большим. – Тебе что-то нужно от меня. Дело ведь не только в диадеме, верно?
По телу пробежали мурашки, вызванные и холодной температурой, и его вопросом.
– Эм-м… Ну, возможно, ты частично прав.
– Тогда я слушаю.
Реддл сел на диван, спина была прямая.
Ева, на самом деле, вообще не ожидала, что всё-таки заведёт с ним этот разговор. В тайне она рассчитывала, что он сам ей всё расскажет, но… парень решил делать шаги в другом направлении. А сейчас, когда она смогла остановить его, он ждёт от неё правды. Вот только стоит ли чего-то эта правда? Она начинала сомневаться.
– Я просто хочу знать хоть что-то о тебе, Том. По сути, я мало что конкретного знаю о тебе. Я не знаю твою семью, хотя в этом я тебя не виню, - юноша немного напрягся, - я не знаю твои настоящие увлечения, кроме пожирателей смерти, я не знаю твои мотивы… Я ничего о тебе не знаю, и это очень меня угнетает.
Она старалась говорить как можно искреннее, вкладывая нужные чувства в каждое произнесённое слово. Девушка настолько усердствовала, что даже голос слегка охрип.
Юноша долго смотрел на неё, временами улыбаясь. Не было ясно, чему причина его такого настроения, впрочем, как и всегда. Слизеринец перевёл взгляд на огонь и произнёс:
– Сядь.
– Это обязательно? – уже второй человек за ночь приказывает ей сесть. С Абрахасом разговор не удался.
– Твоё право, - он равнодушно пожал плечами.
Взвесив все за и против, она всё-таки решилась сесть на диван к Тому, но старалась держать дистанцию, подвинувшись ближе к краю.
Парень усмехнулся её действиям.
– Знаешь, ты права во всём, что сейчас сказала мне, - Том протянул к ней руку, заставив её испытать удивление, но положить свою ладонь в него. – Я вижу, что ты долго держала это в себе.
Парень мягко провёл по её запястью, не отрывая от когтевранки своего необычно мягкого взгляда.
– И это была отличная ложь, милая моя Ева.
Синие глаза налились яростью, вновь на миг почудились красные отблески где-то внутри у него в душе. Том со всей силой сжал её руку, и она почувствовала, как что-то хрустнуло, а затем последовала резкая боль. В глазах потемнело.
– О чём ты… го-говоришь? – Ева использовала всю свою волю, чтобы не закричать от боли и обиды.
– Ты врёшь мне. Да так уверенно, так нагло, так правдоподобно. Думаешь,
что если умело подобрала интонацию, то я тебе тут же поверю? Наивность так и плещет через край в тебе. Когда ты уже начнёшь понимать, что я – не твои подруги, которые глотают всю ложь. Я ненавижу ложь, и, думаю, ты об этом догадываешься, но всё равно пытаешься попытать удачу, да вот только напрасно.– Пусти… - слёзы уже грозились выйти за пределы глаз. Рука безумно болела, а тот лишь сильнее сжимал её и нисколько не замечал содеянного.
Сверкающие глаза юноши с безразличием посмотрели на опухшую руку.
– У тебя перелом. Удивительно, что ты ещё не рыдаешь как девчонка от боли.
Рука начинала синеть, когда он отпустил её. Попыталась шевельнуть – боль хуже прежней, от чего перед глазами появились искры. Ева, пытаясь до последнего сдержать слёзы, прошептала:
– Я ведь и есть девчонка.
Том нахмурился.
– Ты права. На миг я позабыл об этом. Правда, ты всё же несколько отличаешься от других тебе подобных…
– Рада это слышать.
Но она была совсем не рада. Сейчас ей было просто всё равно. Девушку волновал лишь перелом в запястье, который навеял мысль о том, что если с такой лёгкостью он сломал ей руку, тогда что он может сделать с ней в ещё более сложных вспышках злости?
– Позволь мне исправить ситуацию, - Реддл вытащил волшебную палочку. Он всё ещё был зол на неё, но старался не показывать это.
– Нет.
Ева встала, одной рукой придерживая покалеченную. Хотелось исчезнуть, побыть одной, она уже даже хотела идти обратно в холодную спальню. Франк понимала, что на утро будут расспросы, ведь так просто не скроешь опухшую руку, но и это можно как-нибудь пережить.
– Я настаиваю, - и, не дожидаясь от неё ответа, Том подошёл к ней и произнёс какое-то своё по обыкновению заклинание.
– Твоя помощь мне и даром не нужна, - ядовито заметила та.
– Твои слова для меня мало что значат.
Рука медленно начала заживать. Ева ощущала как внутри кости немного болезненно срастаются, а острая боль угасает.
– Через пару минут всё окончательно пройдёт, - Реддл нахмурился. Ему было немного неловко из-за случившегося, но он ничего не сказал, а только подошёл к окну, за которым творилась чертовщина.
Ева не знала, куда ей деться. Кажется, она планировала уйти, но… не хотелось в очередной раз ссориться из-за её же вины. И придётся махнуть рукой на то, что он ей причинил боль… много боли. И моральную, и физическую. По сути, на протяжении всего их общения он только и делал, что разрушал её жизнь. Особенно в самом начале. Не он, так другие ради юноши…
– Мне жаль, - Том начал первым. – Я был груб с тобою и сделал тебе больно.
– Ничего… я ведь тоже виновата. Нужно было сразу сказать тебе правду.
Реддл повернулся к ней, убрав руки за спину.
– Можешь попробовать ещё раз.
– Хорошо, - Ева вздохнула. Интуиция подсказывала ей, что лучше начать осторожно. – Профессор Слизнорт рассказывал нам на уроке свой сон… Там был ты с Друэллой. И ты был близок к какой-то цели, но для окончательного вывода… тебе нужно узнать какую-то информацию у профессора.