Свидетельства достоверности Библии

Археология дала нам обилие свидетельств, которые подтверждают правильность имеющегося у нас масоретского текста. Бернард Рамм пишет следующее о печати Иеремии:

Археология обеспечила нас свидетельствами, подтвердившими значительную точность нашего масоретского текста. Обнаруженная учеными печать Иеремии, использовавшаяся, чтобы штамповать сургучом пробки на винных бутылях, датируется I или II веком по Р.Х. На этой печати запечатлены слова из Иеремии 48:11, которые, в общем, вполне согласуются с масоретским текстом. Эта печать «свидетельствует о точности, с которой текст передавался с того времени, когда была изготовлена эта печать, до времени, когда была написана рукопись». Более того, «Папирус Робертса», датируемый II веком до Р.Х., и «Папирус Нэша», который Олбрайт датирует 100 годом до Р.Х., также согласуются с масоретским текстом (Ramm, CITOT, 8-10).

Уильям Олбрайт считает, что «можно быть уверенными в точности консонантного текста еврейской Библии, хотя его и нельзя назвать абсолютно непогрешимым. Его точность, пожалуй, не сравнима ни с каким другим произведением ближневосточной литературы… Памятники угаритской литературы проливают свет на библейскую еврейскую поэзию всех исторических периодов, гарантируют соответствующую древность ее композиции и поразительную верность ее передачи» (Albright, цит. по: ОТААЕ, Rowley, ОТМС, 25).

Теперь, однако, благодаря замечательным открытиям археологии уже невозможно отвергать реальную историчность Библии, по крайней мере, вплоть до периода жизни Авраама

(Генри Моррис).

Археолог Олбрайт продолжает говорить о подтверждении археологическими открытиями точности Писания: «Содержание нашего Пятикнижия, в общем, намного старше времени его редактирования. Новые открытия, добавляя все новые подробности, продолжают подтверждать историческую точность и литературную древность [Пятикнижия]… Поэтому отрицание реальности Моисея в традиции Пятикнижия можно назвать откровенной придиркой» (Dodd, MNTS, 224).

Олбрайт комментирует суждения ученых, выступавших с критикой священных текстов:

До недавнего времени среди библейских историков было модно считать патриархальные сказания из Книги Бытие изобретением израильских книжников разделившегося царства или сказками, придуманными экзальтированными мечтателями у израильских костров в течение столетий, прошедших после оккупации их родины. Можно привести в пример именитых ученых мужей, которые любое событие из Бытие 11–50 воспринимали как более позднюю выдумку или, по меньшей мере, как ретроспекцию событий, происходивших в царстве, в далеком прошлом, о котором авторы того времени практически ничего не знали (Albright, BPFAE, 1–2).

Теперь, говорит Олбрайт, «положение изменилось благодаря археологическим находкам, обнаруженным начиная с 1952 года. Кроме нескольких старых ученых, ярых приверженцев своих позиций, вряд ли найдется хотя бы один библейский историк, которого оставит равнодушным постоянно увеличивающийся объем информации, подтверждающий историчность патриархальной традиции. Согласно утверждениям Книги Бытие, родоначальники Израиля в последние столетия второго тысячелетия до Р.Х. и I века первого тысячелетия были тесно связаны с полукочевыми народами Трансиордании, Сирии, бассейна Евфрата и Северной Аравии» (Albright, BPFAE, 1–2). Миллар Бэрроуз продолжает ту же тему:

Чтобы правильно оценить ситуацию, нам нужно уметь различать два вида свидетельств, а именно, подтверждения общего и частного характера. Общее свидетельство подразумевает совместимость вообще, не подкрепляя фактами отдельные конкретные моменты. Многое из того, что уже в качестве объяснения и иллюстрации было предметом обсуждения, можно рассматривать также в качестве подтверждения общего характера. И тогда картина вполне вписывается в рамки, а мелодия и аккомпанемент согласуются между собой. Сила такого свидетельства в совокупности. Чем больше моментов исторического прошлого, отраженного в Библии, согласуются с археологическими находками, пусть даже эти открытия не являются непосредственным подтверждением библейского повествования, тем сильнее в нас уверенность в общей аутентичности. Обычный вымысел или легенда неминуемо выдадут себя анахронизмами и несоответствиями (Burrows, WMTS, 278).

Профессор Рэймонд А. Боуман из Чикагского университета утверждает, что археология помогает обеспечить равновесие между Библией и критической гипотезой: «Подтверждение библейского повествования историческими свидетельствами, по большей части, побуждает с большим уважением отнестись к библейской традиции и делает концепцию библейской истории более консервативной» (Bowman, OTRGW, цит. по: Willoughby, SBTT, 30).

Олбрайт в работе, озаглавленной «Археология против библейской критики», пишет, что «археологические данные и письменные документальные источники позволили установить историчность бесчисленного количества отрывков и утверждений Ветхого Завета» (Albright, АСВС, 181).

Археология не доказывает, что Библия есть Слово Божье. Она может лишь подтвердить общую историчность или аутентичность повествования. И показать, что те или иные события по времени соответствуют тому, что об этом говорится в Библии. «Может быть, мы никогда не сможем доказать, – утверждает Г. И. Райт, – что Авраам действительно существовал и жил на нашей земле… Но мы можем доказать, что его жизнь и время, описанные в библейском повествовании, безукоризненно соответствуют началу второго тысячелетия и никак не могут быть отнесены к более позднему периоду» (Wright, ВА, 40).

Археологические свидетельства снова и снова подтверждают достоверность библейского повествования. В целом, не остается никаких сомнений в том, что результаты раскопок повысили уважение ученых к Библии как к собранию исторических документов (Миллар Бэрроуз).

Миллар Бэрроуз из Йельского университета признает значимость археологии в деле подтверждения аутентичности Писания:

Археологические свидетельства снова и снова подтверждают достоверность библейского повествования. В целом, не остается никаких сомнений в том, что результаты раскопок повысили уважение ученых к Библии как к собранию исторических документов. Эти подтверждения носят и общий, и частный характер. Тот факт, что библейские данные могут так часто подтверждаться археологическими открытиями, объясняющими или иллюстрирующими их, доказывает их соответствие историческим фактам – вещь для истинных реалий прошлого вполне естественная. Кроме того, в дополнение к общей аутентичности, мы постоянно получаем подтверждение каких-то частных моментов библейского повествования. Названия мест и имена людей оказываются точно локализованными географически и хронологически (Burrows, HAHSB, 6).

Джозеф Фри рассказывает, что однажды он «внимательно перечитывал Книгу Бытие и про себя отметил, что различные археологические открытия либо прояснили, либо подтвердили сведения, собираемые каждой из пятидесяти глав этой книги. То же можно сказать об остальной части Библии применительно как к Ветхому, так и к Новому Завету» (Free, АВ, 340).

2В.Сотворение

Обычно полагают, что первые главы Бытия (1 – 11) представляют собой мифологическое объяснение ранних версий истории, широко распространенных на Ближнем Востоке. Но при таком подходе акцент делается только на сходстве между Книгой Бытие и историей сотворения в других древних культурах. Если предположить, что род людской произошел от одной семьи, и прибавить сюда общее откровение, вполне можно ожидать возникновения посторонних отголосков у истинного исторического повествования. В таком случае разница между этими повествованиями особенно важна. В вавилонских и шумерских мифах сотворение предстает как результат конфликта между смертными богами. Когда один бог терпит поражение и раскалывается надвое, у него из одного глаза вытекает река Евфрат, а из другого – река Тигр. Человечество рождается из крови злого бога, смешанной с глиной. В этих мифах прослеживается определенное искажение и приукрашивание, что вполне естественно, когда реальное историческое повествование становится мифом.

Менее вероятным был бы обратный процесс литературного перехода от мифов к незамысловатой элегантности 1-й главы Бытия. Существует ошибочное представление, что еврейское повествование представляет собой обработанную и упрощенную версию вавилонской легенды. На древнем Ближнем Востоке традиционно простые повествования (расцвечиваясь красочными подробностями) давали начало замысловатым легендам, но никак не наоборот. Имеются свидетельства, подтверждающие, что библейская история не была мифом, который сохранила для нас историческая традиция. Скорее историей, превратившейся в мифы, были внебиблейские повествования (Geisler, ВЕСА, 48–49).