Свинцовый закат

— У тебя ноги дергались во сне, — тихо произнесла она.

— Это совсем не сон… — тяжело дыша начал объяснять Том. — Всё было таким реальным… Даже наяву не бывает так четко и ясно…

Проведя холодной ладонью по его щеке и лбу, возлюбленная заключила:

— Да ты весь горишь.

— … почти как в аду…

— Ты просто рано это увидел.

— Разве есть лучшее время для кошмаров?

— Есть. Именно тогда ты сможешь понять их правильно, и образы больше не будут тебя пугать.

Чувствуя, как сердце, наконец, замедляет свой ритм до привычного, Том обнял женщину и притянул к себе.

— Это, наверное, дурной знак, видеть во сне мертвецов?

— Они не настоящие, — успокаивающим тоном в полголоса произнесла Флоренс. — Просто принимают облик наших родных и знакомых, о которых мы продолжаем думать.

— Тогда кто они на самом деле? — задался вопросом Томас, но так и не получил на него ответ.

Поутру он обнаружил, как Фло что-то старательно пришивает к подкладке его костюма. Оказалось, заботливая Флоренс вышила для Тома золотыми нитями по черной атласной материи причудливый узор, призванный теперь быть его личным талисманом. Она пообещала:

— Он обязательно защитит тебя от дурных снов. Только верь в него. И мне верь.

И Томас поверил, ведь даже Кэтрин Эддоуз, пока не стала чудовищем, советовала не отвергать дары мудреца.

20

Стоило полковнику Кристиану после полудня посетить штаб-квартиру Общества, как на него налетел негодующий Рандольф Вильерс и увлек полковника в одну из свободных комнат. Ещё ни разу секретарь сэра Джеймса не проявлял такого рвения к общению со штатным кровопийцей, но и здесь он не изменил своей манере надменно держаться с собеседником:

— Во что вы втянули моего сына? — тут же последовал вопрос в лоб.

Но полковник сделал вид, что совсем его не понимает.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду постоянные вечерние отлучки Томаса из дома. Да будет вам известно, что возвращается он только к утру и выглядит так, будто всю ночь кутил, а после отсыпается полдня.

— Будет вам, мистер Вильерс, — отмахнулся полковник. — Вспомните себя в его годы. Молодость, жажда веселья и развлечений. Я-то здесь при чем?

— Томас говорит, что действует исключительно по вашему поручению, якобы это необходимо для расследования. Вот я и хочу узнать от вас, с каких это пор попойки стали методом следствия в Обществе? Мне что-то никогда не доводилось слышать о подобных ухищрениях.

— И не мудрено, что не доводилось, — суровым тоном начал полковник. — Вы, мистер Вильерс, секретарь сэра Джеймса и, стало быть, занимаетесь бумажной и организационной работой. А я, позвольте напомнить, нанят Обществом 33 года назад специально для формирования чего-то вроде частной полиции. Исходя из этого, поверьте, мне лучше знать, как проводить и как не проводить расследование, какие силы и ресурсы для этого затратить, а какие поберечь. Если вас не устраивает участие вашего сына в моем мероприятии, то смею напомнить, что он взрослый 23-летний мужчина, и сам в состоянии решать, что ему делать, а чего нет.

Теперь настал черед Рандольфа Вильерса идти в наступление, чувствуя себя оскорбленным:

— Вы, наверное, забыли в какое время живёте. Может в свои 23 года вы уже самоотверженно и рубили головы туркам, но в современной Британии другие нравы и взгляды на зрелость ума и поступков, если вы не заметили. И я как отец имею полное право вмешаться в дела сына, если его втягивают в опасные авантюры.

— Наверное, подобное никогда не приходило вам в голову, — не теряя самообладания, произнёс полковник, — но когда-то и у меня были сыновья, и что такое отцовские чувства я прекрасно знаю и без вашего напоминания. Если вы допускаете, что я способен подвергнуть опасности своего сослуживца, да ещё и подчиненного, то глубоко заблуждаетесь.

— Но именно такое впечатление у меня и создалось. И лично я не вижу для Томаса никакой необходимости каждую ночь болтаться в злачных местах и, один Бог знает, чем там заниматься.

— Пока я руковожу расследованием, а Томас находится в полном моем распоряжении, он будет делать то, что я ему скажу.

— В таком случае, я буду вынужден поделиться своим недовольством с сестрой. Надеюсь, вы понимаете, что последует дальше.

Конечно, полковник понимал: дальше леди Грей пожалуется на самоуправство полковника своему супругу, сэру Джеймсу, а тот, в свою очередь, и так знает о задании Томаса, но никогда не признается, что лично его ободрил. Полковника уже начинала тяготить семейственность, что с каждым годом всё больше опутывала Общество и вредила взаимопониманию. Ему и раньше приходилось сталкиваться с возражениями и возмущениями от некоторых сослуживцев, но поминать полковнику убитых османов решался далеко не каждый, а уж грозить своими семейными связями до недавнего времени никому и в голову не приходило, потому что лет 30 назад этих самых связей между восьмью семействами не существовало вовсе.

Всё ещё находясь под впечатлением от услышанного и обещанного, полковник поспешил разыскать непутевого Вильерса-младшего, дабы ещё раз напомнить, зачем он на самом деле подослан к миссис Эмери.

Томас и вправду казался с виду помятым и осунувшимся, на что и ссылался его отец. Молодой человек меланхолично взирал в пустоту и не обращал решительно никакого внимания на происходящее вокруг, но на появление полковника Кристиана отреагировать ему всё же пришлось, хоть и крайне вяло.

— Паршиво выглядишь, Вильерс. Что там с тобой по ночам делает миссис Эмери, раз поутру ты кажешься еле живым? Не надо, не отвечай. Твой отец переживает, что творческая богема дурно на тебя влияет.

— Что? — словно опомнившись от внутренних размышлений, переспросил Томас.

Для пущей доходчивости полковник подошел ближе и угрожающе посмотрел на оторопевшего Тома.

— Сколько вливает в тебя бренди неотразимая Флоренс? По глазам вижу, не меньше пинты. Да-да, Вильерс, вижу по розоватым белкам и лопнувшим сосудам. Ты хоть сегодня смотрелся в зеркало?

— Нет-нет, Флоренс вовсе не употребляет алкоголь, — начал оправдываться молодой человек. — А мне тем более не предлагает.

— Тогда почему ты похож на иссушенную мумию из Британского музея?

— Я… — нерешительно начал Томас, — я просто много думал о Кэтрин Эддоуз?

— Эддоуз? — бесстрастно повторил полковник, силясь понять, какая может быть связь между убиенной проституткой и помятым видом Вильерса. — С чего бы вдруг?

Немного помедлив, будто обдумывая каждое слово, Томас произнёс:

— Я всё не могу понять, почему Джек-Потрошитель, после того как убил Страйд, через час убил и Эддоуз.

— Потому что в ту ночь его спугнули, Вильерс, и он не успел закончить начатое со Страйд.

— Да, но почему он не испугался разоблачения и полицейской облавы, почему не отложил убийство на другой день, ли вовсе не скрылся из города? Он как завороженный пошёл искать другую жертву. Ему нужно было во что бы то ни стало убить низкорослую проститутку с темными волосами, средних лет, и забрать её матку, ухо и левую почку. Он не мог ждать ни дня, даже часа лишнего не мог. Что же это такое?

— Мания, — кратко ответил полковник.

— Или это четкий план? — размышлял Томас. — Ведь вы говорили, что убийство Эддоуз было последним.