Свирепая справедливость

Самолет стремительно скользил в тучах, как огромный стриж.

Слева под крылом вдруг открылась темная пропасть в облаках, и в ее глубине замерцали огоньки, точно свет умирающей звезды.

– Мадагаскар, – сказал капитан; его голос прозвучал в тихой кабине неожиданно громко. – Мы на курсе.

Девушка у него за спиной пошевелилась и, прежде чем заговорить – впервые за последние полчаса, – осторожно переложила гранату в другую руку.

– Пассажиры могли проснуться и заметить это. – Она взглянула на часы. – Пора их разбудить и сообщить приятную новость. – Блондинка повернулась к бортинженеру. – Пожалуйста, включите свет в салоне и дайте мне микрофон.

Сирил Уоткинс, командир, вновь подумал, что захват тщательно спланирован заранее. Девушка выбрала время для объявления так, чтобы пассажиры меньше всего были способны к сопротивлению. Их разбудят в два часа ночи после беспокойного сна в трансконтинентальном лайнере, и реакцией их, скорее всего, будет мрачная покорность.

– Свет включен, – бортинженер передал Ингрид микрофон.

– Доброе утро, леди и джентльмены. – Голос блондинки звучал тепло, ясно и четко. – Жаль будить вас в столь непривычное время, однако мне необходимо сделать очень важное объявление, и я хочу, чтобы все его внимательно выслушали. – Она помолчала. Пассажиры в огромном салоне зашевелились, начали поднимать головы, приглаживали волосы, моргали, еще не вполне проснувшись. – Как видите, горит свет. Пожалуйста, убедитесь, что ваши соседи проснулись и пристегнуты. Стюардессы, проверьте, все ли в порядке. – Она снова помолчала. Ремни помешают неожиданным действиям, вызванным шоком. Девушка отсчитала по своим часам шестьдесят секунд и продолжила: – Прежде всего позвольте представиться. Меня зовут Ингрид. Я командир группы Армии борьбы за права человека...

Услышав столь напыщенное название, капитан Уоткинс цинично скривил губы, но смолчал, глядя в темное звездное небо.

– Самолет находится под моей командой. Отныне ни при каких обстоятельствах вам нельзя покидать свои места; это можно делать только с разрешения моих подчиненных, иначе самолет будет взорван и все находящиеся на борту погибнут, – закончила она и тут же повторила свое объявление на беглом немецком, потом на менее беглом, но вполне сносном французском и вернулась к английскому. – Бойцы Армии борьбы одеты в красные рубашки, чтобы их можно было узнать, и вооружены.

Тем временем ее спутники открывали двойное дно своих сумок. Там обнаружилось небольшое пространство глубиной два и площадью четырнадцать на восемь дюймов, тем не менее, вполне достаточное, чтобы вместить двенадцатизарядный пистолет и десять обойм. Складной ствол пистолета, гладкий, длиной четырнадцать дюймов, был сделаны из пластмассовой брони. Этот материал не выдержал бы напора газов новейших взрывчатых веществ; он рассчитан на меньшую скорость и давление бездымного пороха. Казенник и двойная рукоять, тоже из пластика, собирались мгновенно. Металлическими в этом оружии были только стальной ударник и небольшая пружина, не крупнее заклепки; металлоискатель в аэропорту Маэ их не обнаружил. У патронов гильза и основание тоже пластиковые, металлический – только капсюль из алюминиевой фольги, вообще не вызывающий возмущений в электрическом поле. Патроны упакованы в специальные пояса. Пистолет, черный и уродливый, заряжался как обычный дробовик, гильзы не выбрасывались, а отдача была такая, что могла сломать стрелку руку, если слабо ухватить рукоять. Но на расстоянии в тридцать футов у этих патронов развивалась огромная убойная сила, с двенадцати футов они выпускали человеку кишки, а с шести – сносили голову. В то же время корпус межконтинентального воздушного лайнера таким патроном не пробьешь. Идеальное оружие для захвата.

За несколько секунд были собраны и заряжены три таких пистолета. Двое мужчин натянули поверх маек ярко-алые рубашки и заняли посты – один в конце салона первого класса, второй в конце туристического салона; они стояли, подчеркнуто демонстрируя свое уродливое оружие.

Стройная, хорошенькая темноволосая немка оставалась на своем месте чуть дольше; она быстро и аккуратно вскрыла остальные кокосы и переместила их содержимое в две сумки. Гранаты отличались от той, что держала в руках Ингрид, двойной красной полосой посередине. Это означало, что они снабжены электронным детонатором.

Снова послышался ясный молодой голос Ингрид, и длинные ряды пассажиров – все они теперь окончательно проснулись – слушали напряженно и неподвижно, на всех лицах читались потрясение и тревога.

– Боец, идущий сейчас по салону, размещает гранаты большой ударной силы...

Брюнетка двинулась по проходу; через каждые пятнадцать шагов она открывала над головой пассажиров один из багажных ящиков, вкладывала туда гранату и закрывала. Пассажиры дружно поворачивали головы, с ужасом следя за ней.

Одной такой гранаты довольно, чтобы разрушить самолет; их конструкция позволяет уничтожить взрывной волной экипаж танка за шестидюймовой броней. Боец разместит четырнадцать таких гранат вдоль всего самолета. Их можно взорвать одновременно электронным взрывателем – вот он, у меня под рукой... – В голосе зазвучало озорство, легкий смешок. – Тогда взрыв услышат даже на Северном полюсе!

По рядам пассажиров прошло движение, словно бродячий ветерок взъерошил листья на дереве; заплакала женщина. На этот приглушенный невыразительный звук никто не оглянулся.

– Но не волнуйтесь. Этого не произойдет. Ведь все будут точно выполнять указания... а когда все закончится, вы будете гордиться своим участием в операции. Мы все – участники благородного, великого дела, борцы за свободу и достоинство человека. Сегодня мы делаем большой шаг в новый мир – мир, очищенный от несправедливости и тирании, мир общего блага и процветания.

Женщина все плакала; к ее всхлипам присоединился детский, более резкий и громкий плач.

Брюнетка вернулась на место и взяла фотоаппарат, на который среагировал металлоискатель в аэропорту Маэ. Повесив его на шею, она принялась собирать два оставшихся пластмассовых пистолета. Собрав оружие, она побежала в кабину пилотов, где рослая блондинка поцеловала ее – страстно и бесстыдно, прямо в губы.

– Карен, liebling, [8] ты чудо. – Ингрид взяла у брюнетки фотоаппарат и повесила себе на шею. – Это вовсе не то, что вы думаете, – объяснила она. – Это радиовзрыватель гранат, размещенных в фюзеляже.

Капитан молча кивнул, и Ингрид с явным облегчением нажала кнопку предохранителя на гранате, которую так долго продержала в руке. Гранату она отдала второй девушке.

– Сколько до берега? – спросила она, надевая пояс с патронами.

– Тридцать две минуты, – быстро ответил бортинженер. Ингрид раскрыла казенник пистолета, зарядила оружие и снова защелкнула.

8

Любимая, любимица (нем.) – Прим. перев.

– Теперь вы с Генри можете сесть, – сказала она Карен. – Постарайтесь уснуть.

Операция может затянуться на много дней, и главной опасностью для них станет усталость. Именно поэтому они действовали такой большой группой. Отныне, за исключением крайних случаев, двое всегда будут дежурить, двое – отдыхать.

– Пока у вас все проходит очень профессионально, – сказал Сирил Уоткинс, капитан.

– Спасибо. – Ингрид рассмеялась и дружески положила руку ему на плечо. – Мы очень тщательно готовились к этому дню.

Подъезжая к базе, Питер Страйд трижды мигнул фарами, часовой вовремя открыл ворота, и машина миновала их, не снижая скорости.

Никаких прожекторов, никакой суматохи – только два самолета рядом в гулком просторном ангаре.

«Геркулес», казалось, целиком занимал здание, построенное для меньших по размерам бомбардировщиков времен второй мировой войны. Высокий вертикальный плавник хвоста заканчивался в нескольких футах от балок потолочного перекрытия.

Рядом с ним командный реактивный «Хокер Сиддли – 125» казался хрупким и бесполезным. Различное, американское и английское, происхождение самолетов подчеркивало, что группа представляет объединенные усилия двух государств.