Свирепая справедливость

– На какое сотрудничество мы можем рассчитывать? – спросил Питер.

– Все африканские государства, с которыми мы успели связаться, пообещали полную поддержку, в том числе разрешение на пролет над их территорией, посадки и заправку. Обещана помощь и со стороны Южной Африки. Я говорил с их министром обороны, и он предложил любое возможное сотрудничество. Разумеется, «ноль семидесятому» в посадке откажут, и самолет, надо полагать, полетит дальше к северу, в одно из черных государств. Вероятно, это и есть цель боевиков. Думаю, мое мнение о Южной Африке вам известно, но должен сказать, что в данном вопросе они проявили себя очень хорошо.

На экране появилась большая черная трубка из бриара, и Паркер начал набивать ее табаком. Руки у него были крупные, под стать остальному, но пальцы длинные и тонкие, как у пианиста – впрочем, он и был пианистом. Питер вспомнил аромат табака, который курил Паркер. Сам он не курил, но тем не менее этот запах не казался ему отталкивающим. Оба молчали, погрузившись в раздумья. Паркер слегка хмурился, сосредоточенно разглядывая трубку. Потом вздохнул и поднял голову.

– Ну хорошо. Посмотрим, что вы приготовили.

Питер просмотрел записи.

– Я подготовил четыре возможных сценария и план наших действий в соответствии с каждым из них, сэр. Важнее всего определить, в каком стиле действуют угонщики: в немецком или итальянском.

Паркер кивнул. Хоть все это хорошо знакомо обоим, нужно пройтись еще раз. С «захватом по-итальянски» разобраться легче: обычно это простое требование денег. Немецкая традиция требовала освобождения заключенных, социальных и политических уступок, затрагивающих не одно государство.

Они работали около часа, потом их прервали.

– Боже! – Это крепкое для Паркера выражение выдало глубину его волнения. – Есть новости...

Только когда борт 070, не обращаясь за разрешением к диспетчерам, начал снижение и прочие стандартные процедуры, предшествующие посадке, командование Южно-Аф–риканских Военно-воздушных сил сообразило, что сейчас произойдет.

Немедленно поступил приказ хранить молчание на всех частотах, после чего на подлетающий самолет обрушился град требований покинуть воздушное пространство ЮАР. Никакого ответа не последовало. В ста пятидесяти морских милях от международного аэропорта Яна Смита «боинг» еще больше снизил скорость и вошел в контролируемое воздушное пространство.

– Борт ноль семь ноль «Британских авиалиний», говорит диспетчерская аэропорта Яна Смита, вам повторно отказано в посадке. Вы слышите меня, ноль семь ноль?

– Борт ноль семь ноль «Британских авиалиний», говорит командование военно-воздушных сил. Вы нарушили границы национального воздушного пространства. Немедленно поднимитесь до тридцати тысяч футов и возьмите курс на Найроби.

Теперь «боинг» находился на расстоянии в сто морских миль и снизился до пятнадцати тысяч футов.

– Ведущий «Бриллианта», говорит Чита. Попытайтесь заставить цель повернуть.

Длинный, стройный самолет в пятнистой коричнево-зеленой маскировочной окраски стремительно снижался, быстро догоняя гиганта с несколькими двигателями. Сразу за хвостом «боинга» он нырнул и появился перед его весело раскрашенным в красное, белое и синее носом.

Пилот «миража» искусно подвесил свою проворную машину в ста футах перед «боингом» и покачал крыльями – «следуйте за мной».

«Боинг» спокойно продолжал движение, словно ничего не видел и не понял. Пилот «миража» слегка подтолкнул рычаг управления, и зазор между самолетами сузился до пятидесяти футов. Истребитель вновь покачал крыльями и по приказу Читы начал поворот на север.

«Боинг» невозмутимо летел к Йоханнесбургу, вынудив пилота «миража» отказаться от попыток увести его.

«Мираж» вернулся, держась чуть выше выхлопов левых двигателей «боинга», поравнялся с рубкой – и пилот получил возможность заглянуть в нее через разделявшие их пятьдесят футов.

– Чита, говорит «Бриллиант-один». Мне хорошо видна их рубка. В ней четвертый человек. Женщина. Кажется, с автоматическим пистолетом.

Видны были мучнисто-белые лица двух пилотов: они смотрели на перехватчик. Женщина наклонилась над левым сиденьем и иронически подняла свое черное оружие. Она улыбнулась. Пилот «миража» был так близко, что разглядел ее белые зубы.

– ...молодая женщина, светлые волосы, mooi, baie mooi, – доложил пилот и тут же перевел: – Хорошенькая, очень хорошенькая.

– «Бриллиант-один», говорит Чита. Попробуйте лобовую атаку.

«Мираж» с громом унесся, стремительно набирая высоту; четыре истребителя повторили маневр, выстроившись «пятерней»; теперь все они висели перед «боингом».

– Чита. Позицию для лобовой атаки заняли.

– «Бриллиант». Ложная атака. В линию. Интервал пять секунд. Минимальное разделение. Повторяю, огонь не открывать. Повторяю, атака ложная.

– «Бриллиант-один». Понял. Ложная атака.

«Мираж Ф-1» качнул крыльями, опустил нос. Его скорость мгновенно возросла, и он с громом преодолел звуковой барьер, приближаясь к «боингу» с явно агрессивными намерениями.

Сирил Уоткинс увидел его на расстоянии в семь миль.

– О Господи! – закричал он. – Они не шутят! – Он качнулся вперед, собираясь взять на себя управление «боингом», прервать сближение, которым руководил автопилот.

– Идем прежним курсом, – Ингрид впервые за все время повысила голос. – Прежним. – Она прицелилась в бортинженера. – Штурман нам теперь не нужен.

Командир замер. «Мираж» стремительно приближался. Вот он заполнил собой все лобовое стекло, но в самое последнее мгновение, чуть приподняв нос, промчался несколькими футами выше. Воздушная волна подхватила большую машину и закачала ее, как пушинку одуванчика.

– Второй! – закричал Сирил Уоткинс.

– Я серьезно! – Ингрид ткнула стволом в шею бортинженера, тот ударился лбом о край консоли компьютера, и на его бледной коже выступила алая кровь.

Воздушные волны ударяли в «боинг» одна за другой: «миражи» продолжали атаку. Ингрид крепко держалась свободной рукой, чтобы не упасть, но по-прежнему прижимала пистолет к шее бортинженера.

– Я серьезно! – кричала она. – Я его убью!

В кабину из салона доносились крики пассажиров.

Последний «мираж» пролетел мимо. Автопилот «боинга» быстро пришел в норму и снова взял курс на маяк аэропорта Яна Смита.

– Все, цирк кончился, – сказала Ингрид. Отступив от бортинженера, она позволила ему поднять голову и рукавом рубашки вытереть кровь. – Тут им ничего такого не позволят. Мы в контролируемом пространстве. – Она указала вперед. – Смотрите!

«Боинг» летел на высоте пять тысяч футов. Горизонт затянуло смогом и знойным маревом. Слева поднимались гладкие силуэты градирен Кемптонской электростанции, а еще ближе – ядовито-желтые терриконы, рассевшиеся на однообразном африканском высоком вельде. Шахты окружало множество поселков, сотни оконных стекол сверкали на утреннем солнце, словно огни маяков.