Свобода и Магия

— Это намёк на то, чтобы я сохранил свою жизнь? — усмехнулся Шваниц.

— Это намёк на то, чтобы ты объяснил своим союзникам правила, — Михаил стал совершенно серьёзен.

— Мне нужно, чтобы вы выделили бойцов для охраны собрания Бундестага.

Комната погрузилась в тишину, оба русских обдумывали предложение немца. Наконец Свят Вениаминович, посмотрев в почти опустевший бокал, пробасил:

— Ты знаешь, что у нас почти нет бойцов, а мы твои три городка прикрываем ещё, — ворчливо отозвался Михаил.

— Мне очень нужны ваши бойцы будут в Бундестаге, кто знает, что может случиться? — взволнованно дёрнул головой Виктор, — У нас вон Притвиц переворот готовит, у нас Аненербе, они, скорее всего, с ним спелись, ещё и турки эти. А всем своим мракоборцам я доверять не могу.

— Репрессии неизбежны, — усмехнулся и огладил бороду Салтыков. Шваниц кивнул его словам.

— Ты про французов забыл, — произнёс Романов.

— Фавр де Поль выпустят, — кивнул головой немец, — Мне не нужны во Франции популистские дуры у власти, эта дура, вроде, нормальная.

— А глава мракоборцев Германии уже отвечает за правителей других государства? — снова усмехнулся глава W&C.

— Я отвечаю за безопасность моей страны.

— Мне одному кажется, что наши бойцы в Бундестаге нужны не только для возможной обороны? — Михаил хитро прищурился, глядя на их гостя.

— Собрание через три дня, — улыбнулся тот, — Нам всем нужно подготовиться.

— Для подобной подготовки нам нужно получить разрешение Москвы, — пробасил Салтыков.

— Я надеюсь, за три дня его можно получить?

Свят Вениаминович пожал плечами и загадочно улыбнулся.

Романов отсалютовал бокалом Шваницу и допил свой коньяк.

* * *

(17 августа)

В просторном кабинете за длинным дубовым столом сидели мужчины и женщины, главы департаментов Магической Германии. С портретов со стен на них взирали их предшественники канцлеры и выдающиеся главы департаментов прошлого: кто в прусских военных мундирах, кто в серых мантиях, а кто и вовсе во вполне магловских пиджаках. Среди волшебников была заметна нервозность, то и дело слышались слова: “Вы читали газеты?”, “Что же удумали эти лягушатники?” и “Если фрау Канцлер нас собрала, что же она скажет?”

Секретарь Августы фон Вальдбург, миловидная белокурая девушка, деловито разложила бумаги на месте своей начальницы во главе стола, затем отошла к стоящей рядом со столом кафедре и села возле неё на стул. Поправила, выбившуюся из причёски прядь и взяла планшет с перьевой ручкой, готовясь записывать.

Виктор Шваниц оглядел собравшихся, задержавшись взглядом на Якобе Притвице, тот смущённо улыбнулся ему и пожал плечами. Вид у него был, как и у многих других, немного взволнованный.

Отворилась тяжёлая дверь, и внутрь уверенным шагом прошла Канцлер Магической Германии в чёрном брючном костюме. Она дошла до своего стола, посмотрела в приготовленные бумаги, взяла пару листов и прошла за кафедру.

— Приветствую вас всех, господа, — Августа сдержанно улыбнулась, разложив листы перед собой на кафедре, — Рада видеть всех вас в добром здравии в это сложное для всей нашей страны время, — её приветствовали сдержанными кивками, — Также я благодарна присутствующим журналистам, которые смогли найти время в своём плотном графике, чтобы почтить нас своим присутствием, — две девушки, сидевшие на стульях у двери привстали и также приветственно кивнули, — Ваше нахождение здесь, как нельзя важно для всех нас, и надеюсь, всё, что вы здесь услышите, вы опубликуете в своих изданиях слово-в-слово без каких-либо купюр или упрощений.

По столу прошёлся шепоток, главы департамента переглянулись, но их взгляды тут же устремились к Канцлеру, которая в свою очередь глубоко вздохнула и стала говорить:

— Я посчитала, что в общих интересах предложить, чтобы наше собрание было проведено именно сегодня. По окончании сегодняшнего заседания, будет предложен перерыв до четверга, 19 августа, до заседания Бундестага, конечно, с возможностью встретиться раньше назначенного срока, если в этом будет необходимость, — она оглядела собравшихся, — Вы все имели честь читать французскую прессу, в которой была опубликована речь Ректора Академии Шармбатон Серафимы Эдит Абрабанель, именно те тезисы, что были опубликованы там, и заставили меня принять решение об этом внеочередном сборе. Все вы в курсе тех обвинений, что были предъявлены нашему государству, а также тех шагов, что намерена предпринять французская сторона в ближайшем будущем. Не буду скрывать, нам всем предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Что я, как Канцлер Магических Земель Германии, могу вам всем предложить. К моему глубочайшему сожалению, как бы это не звучало, но я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота. Определённые силы во Франции, имеющие крайне недружественные нам намерения, недвусмысленно дали нам понять, что готовы вести против нас войну, и они не намерены идти на уступки или переговоры. Как вы все знаете, они взывают к мировой и европейской общественности с целью сокрушить нас, даже не смотря на то, что мы до этого ни словом, ни делом не давали им повода для подобных помыслов.

Волшебники за столом молчали, внимая словам своего Канцлера, та же продолжала своим размеренным голосом:

— Нас толкают к войне, которая грозит стать самым сложным испытанием, которое выпало на долю всех нас в этом столетии, и я готова ответить за всех, мы к этой войне готовы, — в повисшей паузе был слышен лишь скрип перьев журналистов, записывающих произносимые слова, — Мы готовы вести эту войну, если потребуется, на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую даровало нам Мироздание и наши предки, вести войну против чудовищной тирании, прикрывающейся лозунгами о свободе и равенстве. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным не был путь; потому что без победы не будет жизни. Это важно осознать: если не выживет наша страна, то не выживет все то, за что мы боролись, не выживет ничто из того, за что всё человечество борется в течении многих веков. Но я берусь за эту задачу с энергией и надеждой. Я уверена, что нашему делу не суждено потерпеть неудачу. И в этот момент я чувствую себя вправе настаивать на всеобщей поддержке, и я призываю: “Идемте же, идемте вперед единой силой”, - она перевернула лист бумаги, — Нам заявили, что у наших противников есть план, план по противодействию нашим помыслам, нашему спокойному мирному существованию. Но это совершенно не значит, что нам предстоит сидеть сложа руки и покорно ждать, когда к нашему порогу придёт враг. У нас есть долг, долг перед всеми волшебниками, что вверили нам управление этой землёй. Однако же не только перед ними. В сложившихся обстоятельствах нашим естественным союзником остаётся Французская Директория, те силы Франции, которые стремятся к миру и прогрессу на благо всего магического сообщества.

Августа нашла глазами Шваница, тот сдержанно кивнул ей.

— Как некоторые из вас знают, позавчера в поместье семейства Мирбах была задержана глава Французской Директории Кристина Фавр де Поль вместе со своим помощником Филиппом Лестрейнджем. Задержана она была на месте боя с отрядом неназванных немецких волшебников, из которого мужественно вышла победителем. Сегодня я со всей ответственностью могу заявить, что мы освобождаем из под стражи фройляйн Фавр де Поль, так как разбирательство по её делу завершено, — некоторые из собравшихся удивлённо ахнули, — На главу Французской Директории было совершено покушение волшебниками, состоящими в возрождённой организации, в прошлом веке наводившей ужас на магловское и магическое сообщество, не побоюсь этого слова, по всему миру. Я говорю об Аненербе, — возгласов удивления стало больше, — Я готова ответственно заявить, что на территории Магической Германии данная организация существует, она была воссоздана волшебником по имени Густав Хайм под видом кружков по изучению прусской волшебной мысли. С прискорбием констатирую, что инфильтратам этой организации удалось проникнуть во многие сферы нашего сообщества, в том числе на самый верх. И я своей волей объявляю данную организацию и всех её членов вне закона. Глава Департамента Магического Правопорядка Виктор Шваниц уже проинструктирован насчёт дальнейших действий по выявлению её членов и передачи их для судебного разбирательства.

Взоры собравшихся за столом устремились к Виктору, но тот лишь поправил свои очки и сдержанно улыбнулся.

— У нас есть неоспоримые доказательства причастности членов этой организации к убийству Генриха и Агаты фон Мирбах, а также Урсулы Клейн и Юргена Циммерна. Мы все помним эту ужасную трагедию, разыгравшуюся неполных три недели назад в Саксонии. За проявленную смелость и доблесть в борьбе с членами Аненербе я, Канцлер Магических Земель Германии выражаю особую благодарность главе Французской Директории Кристине Валери Фавр де Поль. Однако же деятельность этой волшебницы выявила ещё одну силу, враждебную нам всем. И эта сила также обосновалась на нашей земле. Сейчас я речь веду про так называемых эмиссаров Глубинного Государства Турции, до последнего времени они таились в тенях, а их агенты не привлекали внимания к своим персонам, однако же последние события показывают, что они выходят из подполья и готовы к действиям, — Августа сбилась, вздохнула, подняла взгляд, потом снова опустила вниз в бумаги, — Волшебница турецкого происхождения Сибель Арслан, служившая няней в семействе фон Мирбах, состояла в данной организации, и сразу после того, как случилась вышеозначенная трагедия, выкрала детей и увезла в неизвестном направлении с целью передать их турецкой стороне. К сожалению, на настоящий момент их местонахождение нам неизвестно, однако же что нам точно известно, так это то, что вы все смогли прочитать во французской прессе, а именно то, что в Шармбатоне и в Страсбурге будут расположены отряды турецких волшебников, одним из которых будет отряд известного террориста Али Демира. Не все из вас слышали про него, однако на его счету приходится атака на учащихся школы Уагаду с тринадцатью погибшими и двадцатью ранеными, а также три взрыва в странах Магриба: в марокканской Касабланке погибло четыре и ранено двенадцать человек, в алжирской Беджайе погибло двое и было ранено двадцать, а в тунисском Кайруане погибло пятеро и столько же было ранено. Это жестокий и опасный чародей, не желающий ничего, кроме хаоса и крови на нашей земле. И именно он был призван в числе одного из первых союзников Серафимой Абрабанель, и именно угроза, исходящая от этого чародея, толкает нас к следующим шагам.

Августа замолчала, снова посмотрев на собравшихся, они заинтересованно смотрели в ответ, лишь секретарь и журналисты скрипели перьями по бумаге.

— Мы посчитали необходимым ужесточить меры против чужеземцев, коими безусловно с этого момента считаются граждане Франции, сотрудничающие с Серафимой Абрабанель и её подручными, но и выходцы из Турции, коих имеются все основания подозревать, если не в сотрудничестве с террористами, то в поддержке антигерманских сил Глубинного Государства. Я понимаю, как многочисленны семейства, кто взял себе в работники турков или турчанок, но время требует того, что мы должны проявить к ним нулевую терпимость, в противном случае последствия нашего бездействия могут быть самыми ужасными. Я знаю, что есть очень много волшебников, которых затронет это распоряжение, но которые являются яростными врагами тех сил, рупором которых сейчас выступает Серафима Абрабанель. Я очень сожалею об этом, но мы не можем сейчас, в напряжении сегодняшних дней, разобраться в этом со всеми желаемыми подробностями. Если будут попытки атаковать нашу территорию и последует сопутствующая этому битва, этим людям лучше будет быть в стороне, ради них самих и ради нас. Однако, есть другая группа людей, к которым я не питаю никаких симпатий. Оттого я наделяю Департамент Магического Правопорядка и его главу Виктора Шваница чрезвычайными полномочиями, — по столу пронёсся шепоток, в котором совместилось удивление и неодобрение, но Августа продолжала, — Я наделяю его правом железной рукой пресекать любую активность какой-либо “пятой колонны” на германской земле, и я надеюсь, мракоборцы будут пользоваться этим правом без тени сомнения, до тех пор, пока мы не будем убеждены, и даже более чем убеждены в том, что это зло среди нас успешно уничтожено. Я полна уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если будут приняты все меры, так как это делалось в подобные времена до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить нашу землю, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется, то в течение многих лет, и если потребуется, то одни.