Сводные. Запрети мне любить тебя
Шрифт:
– Погоди. Нам нужно поговорить.
– Ян, пожалуйста, - внезапно взмолилась она, мученически вздохнув, - только не сейчас. Не сегодня. Я хочу просто пойти и лечь спать. Я устала и мне не до нашего с тобой выяснения отношений.
И эта фраза стала для меня, как красная тряпка для быка.
– Ах, устала она. – сильнее сжав маленькое запястье, в сравнении с моей лапищей, едко ухмыльнулся я. – Так тяжко было ноги раздвигать весь вечер за цветочки?
Я не знал, что несу, но меня уже было не остановить. Какое-то непонятное чувство, противной горечью вилось в
А ведь я действительно хотел спокойно поговорить с Евой, и обсудить то, что между нами произошло. И то, что произошло между ней и Вероникой.
И теперь всё вновь пошло Бобику под хвост, потому что, судя по выражению лица ведьмочки, мне сейчас прилетит и нехило так.
Второй раз за день я получил затрещину. И нехилую такую. Рука у сестрички была тяжелой. Но я лишь усмехнулся, когда она попыталась выдернуть вторую руку из моего захвата.
– Не смей никогда говорить обо мне в таком ключе, Ян, - сверкая глазами, низко проговорила Ева. – Иначе ты поплатишься за всё! И это, - она продемонстрировала мне свою ладонь, след от которой всё ещё пульсировал на коже щеки, - станет только началом.
А я смотрел на неё и во мне боролись два противоречивых чувства. Одна часть меня хотела продолжить изливать желчь, которая просто фонтанировала, как из рога изобилия, стоило только представить, как хорошо было вместе Фридману и ведьме.
А вторая… Вторая страстно желала схватить пылающую яростью и праведным гневом сестричку, прижать к себе и вновь припасть к её губам. Почувствовать, как она обмякает и стонет в моих руках. Мне хотелось доказать в первую очередь самой Еве, что ей нравится отнюдь не Бобик на желтом корыте, а я! Я!
Пораженный открытием я едва не задохнулся. Меня будто ударили под дых.
Неужели я… Ревную?!
Вскинув брови, я выпустил запястье Евы, чем та сразу же воспользовалась и сбежала, прям как вчера после поцелуя. Она быстрым шагом удалялась от меня, будто от огня. От пожара, который может её поглотить.
А меня, походу, уже.
Обессилено плюхнувшись на скамью, на которой так и не суждено было помечтать сестричке о Бобике, я запустил руку в волосы и с силой их взлохматил. В голове было пусто. Практически. И лишь одна мысль теперь не давала мне покоя. Она шарашила по мозгам, заставляя ужасаться.
Похоже, я нехило встрял…
Минут пять я пребывал в прострации. Ловил сигналы из космоса, которые бы подсказали мне наверняка, схожу ли я с ума, и что вообще происходит. Но оставлять вопрос открытым не хотелось. Нужно было закончить этот хреновый день правильно. Самому расставить все точки над «i».
Признаюсь, первым порывом было ливнуть, но здравомыслие победило. Всё же мне не шестнадцать. Двадцатый год идёт. И нужно хотя бы вовремя брать себя в руки и вспоминать, что ты давно не ребенок. Как бы сильно не противился старению.
Почувствовав себя чужим на собственной территории, я влез по ограде на крышу, и бесшумно добрался до окна сестрички. Входить через парадный – самоубийство, учитывая, что ведьма взбешена до предела. Поэтому
лучше я по старинке воспользуюсь запасным вариантом – залезу через окно. Эффект неожиданности работает безотказно.Единственный источник света на всей территории особняка сиял ярче звёзд. Манил, как свет в конце тоннеля. И я надеялся, что этот самый свет не станет моей кончиной, когда я войду в него.
Запихав все свои мысли насчет происходящего между мной и Евой куда подальше, уселся на подоконник, выходящий наружу. Шторки были прикрыты, но не полностью. Оставалась небольшая щель, благодаря которой можно было спокойно разглядеть то, что происходит в комнате.
И я разглядел. Ещё и как. В деталях.
Сглотнув, замер. Рука, так и не донесённая к секретному месту, с помощью которого можно было открыть окно, зависла в воздухе. А потом и вовсе медленно опустилась вниз. Прерывать происходящее было бы верхом идиотизма.
Девушка обозлено стягивала с себя одежду, видимо, намереваясь переодеться в пижаму. Её раскрытая сумочка лежала на кровати так, словно она её швырнула. Содержимое в беспорядке валялось поверх покрывала.
Я сглотнул, дыша через раз, и вновь вцепился взглядом в девичью фигурку. В эти соблазнительные, плавные изгибы.
Ева осталась в одном нижнем белье. Красивом. Кружевном. Белом. Её образ в моей голове мог ассоциироваться только с одним – она была похожа на разъяренного ангелочка. Чистая, нежная, невинная. Хотя на самом деле таковой и не являлась.
Это вызвало новую вспышку ревности и злости, ведь она наверняка крутилась перед Алексом в таком виде. Но когда ведьмочка завела руки за спину и потянулась ими к застёжке бюстгальтера, я чертыхнулся. И, кажется, вслух, потому что Ева меня услышала и резко повернула голову в сторону окна.
Заметив меня, она широко распахнула глаза, испугавшись. Начала судорожно прикрывать руками самые интересные части тела. Но уже спустя секунду, на место испуга пришла злость. Она сузила глаза, схватив со спинки стула кардиган, и накинула его поверх.
А потом эта Немезида бесстрашно направилась к окну. Распахнула его и, скрестив руки на груди, молча уставилась на меня, ожидая, что я буду оправдываться.
Вот только я не планировал оправдываться. Как и задавать вопросы, ради которых пришёл сюда изначально.
Я, словно во сне, словно движимый гипнозом или чарами, залез внутрь, спрыгнул с подоконника и подошёл к девчонке вплотную. Она растерянно захлопала ресницами, убрав руки от груди и растеряв весь свой запас бравады в одночасье.
– Ян, с тобой точно всё хорошо?
– Да… Нет. Кажется, нет. – хрипло прокаркал я.
В штанах был самый настоящий пожар. Тело подхватило флешмоб. И вот я уже горел в одержимом порыве. Но сдерживался из последних сил, пытаясь перебороть себя. Перебороть это дикое влечение.
И в итоге проиграл. Самому себе.
Хватило одного её растерянного взгляда снизу вверх на меня, одного неясного шепота:
– Ян, ты меня пугаешь…
– Я сам себя пугаю, - вырвалось прежде, чем я вцепился в талию сводной сестрички, припечатывая её к себе.