Сводные

— Пять имен среди наших и еще трое в мэрии, — отчитался Сергей. — Пропажа такого количества людей привлечет внимание.

— Ты прав, — согласился Волына, задумавшись. — Придумай, как закрыть вопрос. Жду тебя завтра утром с планом.

Сергей замялся.

— Экзамен, — выдохнул он. — Завтра утром выпускной экзамен.

Волына усмехнулся. Он часто забывал о том, как юн был Метеля. Так первобытно хорош был этот парень.

— Помощь нужна? — серьезно поинтересовался шеф.

Сережа покачал головой, прежде чем отказаться вслух. К этому вопросу они возвращались вновь и вновь на протяжении всего их сотрудничества, и Сережа всегда отказывался. Причин было две: он считал себя достаточно умным, чтобы самостоятельно окончить школу, и он не хотел просить Волыну об услуге. Слишком дорого ему обходилась его помощь. К тому же план сформировался в его голове сразу, как он услышал имя местного главы сельсовета. Он был заядлым рыбаком, а несчастные случаи на рыбалке в последнее время были не редкостью из-за усилившегося течения местных горных рек. Почему бы и не утонуть группе пьяных рыбаков в перевернувшейся лодке. А вот насчет их ребят стоило подумать. Сережа не просто знал их имена, он видел их почти каждый день. Жал им руки, обсуждал с ними свои дела, слушал их советы. Пятеро из двадцати тех, кого Волына считал приближенными. Сергей знал, что шеф не позволит, чтобы их смерть была быстрой и безболезненной. Он захочет сделать из неё пример для тех, в чьих головах еще мелькают мысли о перевороте.

Но к этому вопросу он вернется завтра после того, как сдаст экзамен по алгебре. Он не собирался в университет, ведь как мог уехать, оставив Юльку и бабу Катю одних? Но считал ниже своего достоинства не получить хотя бы четверку.

Попрощавшись, Сережа сел в машину и порулил в сторону деревни. Привычная дорога заняла не больше пятнадцати минут. Он заглушил двигатель, припарковав машину у забора, и недовольно нахмурился, следя за вторым этажом их дома. Юля опять не спала. Он знал это, хотя не видел ни света, ни силуэта девчонки. Сережа даже словами объяснить не мог, откуда у него было это знание. Он просто чувствовал, что она стоит за шторой в темноте своей комнаты и смотрит прямо на него.

Их отношения изменились за последнее время. Сережа редко бывал дома и специально сильно отдалился от названной сестры. Он бы никому не признался, но просто не мог позволить даже тени его нынешней жизни упасть на Юлю. Метеля хотел для неё другой жизни, без опасности и тем более без убийств. Да и сама работа отнимала все его время. Он приезжал сюда только поспать, принять душ и переодеться. Баба Катя все чаще хмурилась, когда смотрела на него, словно понимала все без слов. Но она не спрашивала напрямую, потому ему не приходилось ей лгать. Эта женщина была слишком умна.

С Юлькой же дела обстояли хуже. Она все время пыталась выспросить у него и Дениса, откуда они взяли деньги на её лечение, куда все время уезжают, зачем у них появились мобильные телефоны. Она боялась, что Сережа и Денис влезли в неприятности. Словно чувствовала. Словно знала. Каждую ночь она не спала и ждала его приезда, а он просто устал ругать её за это. В прошлый раз, когда он попытался выяснить причину, она лишь сжала губы и прошипела, что должна знать, жив он или утром ей придется рассказывать бабе Кати, что её ненаглядный Серёженька валяется дохлым в канаве.

Метеля тогда опешил так, что не нашел что ей ответить. И ведь не в грубости дело было, а во взгляде, каким Юлька на него посмотрела. Обиженный, грустный, разочарованный. Он тогда выбежал из дома, сел в машину и всю ночь вокруг деревни круги наворачивал. Не мог вернуться, не мог снова в глаза её зеленые посмотреть. Словно понимал, как разочаровал её. Но и иначе не мог. Как в чертовой петле, где одно следовало за другим. Он лишь надеялся, что скоро все закончится.

А когда приехал после той бессонной ночи под утро, то увидел, как штора в её комнате колыхнулась и на душе, против воли, сразу потеплело. Понял, что как бы не злилась, все равно ждет его домой. Не все равно, что с ним. Он даже подумывал рассказать ей все о том, что на душе творилось. Поделиться тем, что она уже давно его сердцу не просто мила, а полноправная его владелица. Но сдержался, ведь именно тогда Волына его глубже в свои дела втягивать начал. Не хотел Юльку марать обо все это. Оградить пытался. Парням запретил к нему домой приезжать, даже когда его срочно искали. И Дениса заставил скрывать от нее правду. Юлька знала лишь то, что они на работу устроились в автосервис. Врали всем, что машины на тягачах перегоняют и чинят по ночам. Но так безопасней было.

Юля успокоительно вздохнула, когда у забора заглохла знакомая машина. Вернулся. Живой. Она так хорошо изучила звук работы двигателя его машины, что могла услышать его сразу, как только Сережа поворачивал на их улицу.

Она тихо поблагодарила Бога за помощь. Никогда не молилась, но в последнее время слова мольбы все чаще начали возникать в её голове, поскольку чувствовала собственную беспомощность и не могла с этим смириться. Не могла даже позволить себе мысль о том, что Сережи не станет. Не видела своего существования без него. Не знала, как жить будет. Ведь он был ей отцом и матерью, защитником и опорой, любимым, самым главным человеком в её жизни. Он и баба Катя. Кроме них никого и не было.

Устало, Юля опустилась на край кровати и закрыла глаза руками. Они дрожали. Пальцы тряслись мелкой дрожью и ей пришлось сжать их в кулаки, чтобы немного успокоиться. Этот страх жил с ней уже многие месяцы. И, если раньше она хоть и нервничала за Сережкины дела, но знала, что в них нет ничего опасного, то в последнее время все очень усложнилось. Сейчас жизнь Сережи была под угрозой. Она чувствовала это всем сердцем с тех самых пор, как увидела его в палате больницы. Когда потом, после приезда домой, замывала следы крови с его футболок. Когда замечала синяки, которые он усердно прятал под одеждой.

Юля неоднократно пыталась поговорить с ним об этом. Просила, умоляла, угрожала. Сережа просто не реагировал на её слова. Он лишь упрямо твердил, что это его обязанность, как главы семьи, обеспечить её всем необходимым. Смеялся над её подозрениями, уверяя, что ничего криминального в его работе нет, но Юля знала, что он врет. Она знала это по тому, как он хмурился и отводил глаза, когда она твердила, что денег им и так хватало. Не понимала, как убедить его оставить новую работу. И медленно сходила с ума изо дня в день, моля всех святых о том, чтобы Сережа каждую ночь возвращался домой. Молилась неумело, не зная молитв и стесняясь попросить бабу Катю её научить. Но просила честно и искренне, надеясь, что этого будет достаточно.

Сегодняшнюю ночь, как и каждую до этой, почти всю провела сидя на полу у кровати. Ночной ветерок колыхал штору раскрытого окна, навевая на печальные мысли. Его не было дольше обычного, но он приехал домой. Она не спешила вставать с пола, слушая его шаги на первом этаже. Вот он тихо закрыл за собой входную дверь и прошел в комнату. Скинул одежду, натянул домашние шорты. Прошел на кухню и снял крышку со сковороды. Юля мягко улыбнулась в темноту комнаты, понимая, что сейчас на его губах, скорее всего, отразилась довольная ухмылка при виде любимых котлет. С первого этажа донеслось глухое хлопанье шкафчиков, сопровождающее Сережин поиск вилки. На несколько минут дом замер в тишине, а потом крышка легла на сковороду.

— А кто в холодильник будет ставить? — покачала головой Юля, слыша, как хлопнула дверь ванной комнаты, когда Сережа направился в душ.

Неохотно она поднялась с пола и поплелась на кухню ставить котлеты в холодильник, чтобы к утру не пропали. Сейчас хоть и была первая половина июня, но ночью было достаточно жарко для того, чтобы оставлять еду на плите надолго. Конечно, она могла бы закрыть на это глаза, но привычка ценить еду слишком глубоко в ней засела, чтобы оставить это без внимания. К тому же она сегодня три часа занималась этими котлетами, чтобы порадовать Сережку. Не хотелось, чтобы труд пропал зря.

Зная, что он обычно долго принимал душ, она, не спеша, тихо спустилась по лестнице в длинной Сережкиной майке, в которой любила спать. Как она и предполагала, котлеты остались стоять на плите. Покачав головой, девчонка вытащила из-под стола кастрюлю и стала перекладывать в неё котлеты, когда услышала шум за спиной.

Сережа стоял в дверном проеме в одном полотенце и не сводил взгляда с силуэта девушки. Юля не видела его лица, поэтому не могла даже предположить, о чем он думал. Должно быть, снова злился, что она не спит.