Сводные

Сережка места себе не находил.

С того момента, как Юлька улизнула со двора прошло уже четыре часа, а о ней ни слуху ни духу. И знал же, что нужно было все бросить и следом побежать, прочитал это по её лицу в тот момент, как встретился с зелеными глазами взглядом, но не побежал. Сдержался. Баба Катя и так подозревать что-то начала, нельзя было, чтобы она в этом мнении утвердилась. Для всех здесь Юлька ему сестра. Не подобает ему такие мысли на её счет иметь.

Четыре часа уже себя лишь этими уговорами во дворе держал, но, когда стемнело, все же не смог усидеть на месте. Сорвался к реке. Не знал больше где искать. Не знал куда кроме этого места она пойти могла. Но обойдя все небольшие пляжи нигде её не нашел. Паниковал. Сотни диких мыслей в голову лезть начали, а главной та, когда он её бледное тело из воды тащил. Испугался этого так, что казалось с ума сойдет, если сейчас же её не отыщет. Плюнул на все, стал по имени звать, пугая лягушек и стрекоз.

— Я тут, — шепотом отозвалась девчонка, слезая с ветки стоящего на берегу дерева.

Сережа руки в кулаки сжал, не понимая, чего сильнее хочет: обнять её, дурочку, или выволочку устроить. А потом, когда ближе подошла, весь гнев улетучился, когда красные глаза увидел и губы опухшие. Так жалко её стало, что обнял и к себе прижал так крепко, что у девочки кости затрещали.

Она не сопротивлялась, не отпихивала его рук, но и обнимать в ответ не спешила. Это поразило его. Обычно Юлька всегда к нему ластилась, когда он эмоции проявлял. Зачастую ему приходилось даже руки за спиной скрещивать, лишь бы они к ней не тянулись, в то время как она, всячески игнорируя его холодность, прижималась всем телом и маленькими ручками за плечи цеплялась. Сейчас же она более походила на безжизненную статую, которой было все равно на то, что здесь происходило. И взгляд её был неживым. Словно кто-то убрал из него все её озорство и лукавство.

— Ты зачем убежала, глупая девчонка, — поругал Сережа, слегка встряхнув её, словно так пытался вытрясти из девочки её равнодушие.

Она лишь пожала плечами, потупив взгляд в песок под ногами.

— Прости, не заметила, что так быстро стемнело, — глухим хриплым голосом произнесла она.

И замолчала.

Ничего больше говорить не собиралась. Под ноги себе смотрела, взгляд поднять не могла. Его аж трясти начало от собственного бессилия — не знал, что нужно говорить в таком случае. Вообще не понимал, что случилось с ней.

— Ты не ответила почему убежала, — попробовал настоять Сережа, понимая, что ему важно знать о том, что в её голове твориться.

Она губу прикусила и, вывернувшись из его рук, к реке несколько шагов сделала. Но сильнее его возмущало то, что она взгляд от него прятала. Его Юля никогда так не делала.

— Все хорошо, Серёж, — пробормотала она, не сводя взгляда с водной глади, теряющейся в темноте ночи. — Я пппросто одна побыть хотела.

Он подошел к ней вплотную, но не решался притронуться. Просто стоял за её спиной, не сводя взгляда с напряженных тонких плеч.

— Это не все, — заметил парень, пытаясь выяснить настоящую причину её поступка. — Тебе не понравилось, что Денис сказал? Испугалась? Тебе не нужно волноваться насчет него, Юля. Он не сделает ничего, чего ты не захочешь.

Девочка так быстро развернулась, что он не успел скрыть все свои эмоции, как делал при ней всегда. Она замерла, всматриваясь в его глаза, словно искала в них что-то, только ей известное.

— Не выдашь меня за него замуж, лишь бы самому не нужно было со мной нянчиться? — прошептала она сдавленным взволнованным тоном. — Одним ртом меньше.

Сережа так и замер, не в силах отвести от неё взгляда.

— Откуда в твоей голове такие мысли? — гневно зашипел он, едва сдерживаясь на месте. — Ты, глупая девчонка, неужто всерьез решила, что я собираюсь отдать тебя Дену, чтобы у меня было меньше проблем? Я думал мы все это уже давно решили! Мы семья, Юля. И я люблю тебя…

Девочка вздрогнула от его слов, а он будто язык проглотил. Стоял перед ней и последними словами ругал себя, что не смог сдержать глупых слов при себе.

— Я тоже, Сереж, — прошептала она, глядя на него своими невинными зелеными глазищами. — Тоже люблю.

Что-то теплое разлилось в его душе от этих слов девчонки. Словно Новый год наступил внепланово, словно день рожденье его настало. Такое счастье почувствовал, что закричать захотелось и обнять её, к себе прижать. А она, словно проверяя его выдержку, на шаг приблизилась к нему. Ждала от него дальнейшего шага, а он стоял перед ней и пошевелиться боялся. Понимал же, что она не в серьез говорила о чувствах, не так, как он. Она ж малышка ещё, совсем ребенок.

— Конечно ты тоже любишь, мы ж семья, — сдавлено проговорил он, выгоняя со своего рта слова, которые не хотел говорить. — Ты же мне словно сестра, Кроха. Я люблю тебя, как сестру.

Юля вздрогнула и отпрянула от него, словно он её ударил.

Глава 5 (Сереже 15 лет, Юле 12 лет)

— Сережа Суботин, задержись, пожалуйста, — донесся учительский голос до слуха парня сквозь гомон голосов.

Вот знал же, что не стоит идти в столовую на большой перемене, здесь всегда было смертоубийство перед раздаточным окошком, но утром не удалось позавтракать, а от голода желудок сводило. И понимал, что сам виноват. Юля для него и завтрак приготовила, и кофе налила, но просто не смог подняться, когда будильник зазвонил. Вчера небольшие проблемы возникли, когда они пластиковые окна снимали с одной новостройки в соседней деревне. Ребята вроде бы и действовали тихо, но их кто-то из соседей услышал и милицию вызвал. Так им пришлось три часа в лесу отсиживаться, чтобы не попасться. Домой только с рассветом попали. Перетрухнули все. Даже когда спать ложился, пальцы все еще вздрагивали. Не удивительно, что он утром голову от подушки оторвать не смог. Но дело того стоило. Заплатил им дядька Пашка хорошо.

Первый урок вообще вспомнить не мог. Вроде что-то про местность рассказывали и климат, видимо география была. На втором вообще уснул, когда ребята по очереди заученного Пушкина декламировали. Он специально первым руку поднял, чтобы отстреляться и его оставшийся урок никто не беспокоил. А, как звонок услышал, сразу в столовую побежал, чтобы успеть до образования очереди. Попросил пару булок и чай сладкий. Первую булку проглотил за два укуса, чай зашел как родимый. И, когда уже собрался вторую кусать, его как раз и Марина Ивановна заметила. Она нравилась ему. Молодая, добрая, хороший специалист. Повезло Юльке с классным руководителем. Вот их Тамара Марковна была старой грозной каргой, которая из-за частичной потери слуха сама орала каждый раз так, что барабанные перепонки у всех остальных трещали.

— Марина Ивановна, — поздоровался Метеля, подходя к Юлькиной классной. — Что случилось? Юлька что-то натворила?

Спросил и сам усмехнулся своим словам. Скорее бы небо на голову упало, чем кто-то на его ангелочка пожаловался. Наоборот, всегда ему дифирамбы о ней пели. Он же на все её родительские собрания ходил. Остальные родители сначала косились на него, но потом ничего, привыкли. Начали к нему прислушиваться, когда он что-то предлагал.

Марина Ивановна тоже поначалу сомневалась в нем, но время показало, что из Сережи хороший старший брат получился. Заботливый, серьезный. Он за свои оценки никогда не переживал, а с Юли за каждую четверку спрашивал.

— Да что ты, — улыбнулась учительница. — Тут другое. Помнишь то сочинение, что Юля написала про зимние каникулы мечты? Которое еще так всем понравилось, что его на конкурс отправили?

Конечно Сережа помнил об этом. Он тогда неделю по школе ходил с выпяченной грудью, как гордый папашка, когда ему об этом сказали. Словно это не конкурс сочинений, а к ордену её приставили. Юле тоже приятно было. Она хоть и не говорила ничего, но грамоту о выигранном региональном конкурсе к себе на стену на самое видное место повесила.