Сводные

Знала ли она раньше, что такое самый худший день? В её жизни бывали плохие дни. Бывали просто отвратительные и те, которые хотелось поскорее забыть. Но этот день побил все рекорды. Она искренне считала, что кошмар закончится в тот момент, когда судья ударит своим молоточком и примет решение. Не боялась давать показания. Она ехала в суд с твердой уверенностью рассказать все, что знала. Опалась лишь встречи с Метельским, с которым уже десять дней как не виделась. Боялась того, что могла увидеть в его глазах осуждение, обиду и разочарование. Они так и не смоги поговорить о ребенке. Если бы не та записка, Юля бы даже начала переживать, не ненавидит ли он её после всего, что узнал. Именно это тормозило её на входе в суд. Но, поскольку выбора особо не было, она взяла себя в руки и вошла в здание с гордо поднятой головой. Его лицо она заметила сразу. Небритый, взъерошенный, в мятой рубашке. Он казался ей таким родным и любимым, что сердце предательски сжалось в груди. Она и не понимала, как сильно скучала по нему, пока не увидела его на скамье подсудимых. А он смотрел прямо на неё через всю комнату. Смотрел так, словно и не было никого вокруг, кроме них двоих. Жадно пробежался взглядом по её телу с головы до ног, убеждаясь, что она впорядке. Недовольно нахмурился, замечая, что похудела. Задержался взглядом на бледных щеках и синяках под глазами, что не был способен скрыть даже наложенный плотным слоем корректор. Весь её вид отражал плохой сон, что мучил её в последние дни, и смутное чувство тревоги. Она отвернулась первой. Не хватало еще подставить его и сорвать операцию по прослушке, что планировалась на сегодняшний вечер.

Юля плохо помнила сам суд. Ей задавались вопросы, она честно отвечала и прямо рассказывала обо всем, что знала. На отца старалась не смотреть. Не могла видеть его осуждающего взгляда. Отчасти ненавидела его за все, что о нем узнала. За то, что он предал память о маме и брате. За то, что убил Дениса и пытался убить Кирилла Викторовича. И хоть понимала, что это её родной отец, её плоть и кровь, но не хотела иметь с ним ничего общего.

Сразу после заседания её увезли в квартиру, чтобы она смогла собрать вещи. Суд был выигран и полиция снимала с себя обязательства по её защите. Юля и не настаивала на продолжении. Больше всего на свете ей хотелось вернуться домой и чтобы все снова стало так, как раньше. Но память услужливо напомнила, что их дом изъяли, как и все остальное имущество, которым они с Сергеем владели. Тогда то она и села на кровать с мыслью о том, что же им делать дальше. Не могут же они растить ребенка на улице? И, хоть Кирилл Викторович и обещал помочь, но не жить же у него в самом-то деле?

— Юлия Александровна, там девушка под дверью стоит, — замялся на проходе в её комнату один из полицейских, приставленных для охраны. — Говорит, следовала за нами от самого суда и что вам поговорить надо.

Юля отложила свитер, который складывала и попыталась понять о ком вообще шла речь. Насколько она знала, её местонахождение держалось под огромной тайной и тот факт, что какая-то девчонка могла так просто их отследить не укладывалось у неё в голове.

— О чем поговорить? — удивилась она.

Охраник замялся, отводя взгляд.

— О ребенке, — нехотя признался он. — Говорит, что беремена от вашего мужа.

Вот только этого ей сейчас не хватало. И понимала же головой, что сама виновата, что так долго отталкивала Сергея, но и поверить услышанному не могла. Она ведь действительно мечтала, что весь этот кошмар закончится и у них появится реальный шанс на новую жизнь. На жизнь в любви, в семье с их малышом.

Она горько усмехнулась, на секунду закрывая глаза. Какая же она дурра, что поверила, будто мир может дать ей что-то хорошее. Он никогда не был благосклонен к ней, с чего она вообще решила, что что-то поменялось? И ощутила, как накатила злость. На всех вокруг. На Сергея за то, что не дождался, хоть и говорил, что ему никто кроме неё не нужен; на мир, полный несправедливости; на эту девку, что пришла к ней. Почему она должна отдавать ей свое счастье? Да, она сама была идиоткой, что отталкивала Сережу, но ведь искренне думала, что так лучше для него. Считала, что он достоин хорошей, здоровой девушки, что сможет подарить ему нормальную жизнь и семью. А сейчас, когда такая женщина стояла на пороге и могла отнять у неё все, Юля осознала, что не сможет отпустить. Не сможет потерять того, кто всю жизнь был с ней рядом. Под кожу ей въелся. Она не понимала своей жизни без него и не хотела её представлять.

— Впустите, — слишком резко отозвалась она, отшвыривая вещи и поднялась следом за мужчиной, что последовал к входной двери.

Она не знала, что скажет этой женщине. Но в общих чертах понимала направление, на которое укажет. Нет, они никогда не оставят этого ребенка, всегда будут помогать, но Сережу она не отдаст. Будет до последних сил бороться, на любую хитрость пойдет, но без боя не сдастся. Ведь он никогда не сдавался ради неё.

А потом все произошло слишком быстро. Она даже не сразу успела осознать, что происходило. Действовала на инстинктах, что закричали: «Беги!» И она побежала, правда недалеко. Заскочила в ванную и закрыла дверь на засов. Понимала, что эта преграда надолго не удержит напавших, но это дало ей немного времени, чтобы перевести дыхание прежде, чем они начали ломать двери.

Неужели это конец? Перед глазами пронеслись воспоминания о её жизни. Но не те, что хотелось забыть, а те, которые нежно хранила в сердце. Теплые, ласковые объятья мамы, кривоватая ухмылка Матвея, лишившегося переднего зуба накануне. Вкус блинчиков с повидлом бабы Кати, которые она жарила на завтрак по воскресеньям. Взгляд, которым смотрел на неё Денис, когда она танцевала, горячие поцелуи Сережи и тест, который она держала в руках, когда узнала, что ждет ребенка. Ей не хотелось умирать. Раньше она просто существовала в этой жизни, а с тех пор, как узнала о ребенке, все поменялось. Она ощущала жизнь и не хотела с ней расставаться. Хотела дышать, двигаться, любить. Хотела родить своего ребеночка и смотреть, как он растет. Целовать маленькие пяточки и гордиться каждым шагом, что он или она сделает в этом мире. Она была не готова потерять это.

Но дверь начала поддаваться под напором напавших и она осознала, что выбора больше нет.

— Все будет хорошо, малыш, — прошептала девушка, оборачивая руки вокруг живота, словно пытаясь защитить самое дорогое, что было в её жизни. — Мама будет с тобой. До конца.

Она практически ожидала, что когда дверь откроется она получит свою пулю в лоб. Быстрая смерть — быстрый конец. Но вместо этого её жестко схватили и потащили прочь из квартиры. Она пыталась упираться, кричать, звать на помощь, но никто словно не слышал её попыток освободиться. А когда она вырвалась и попробовала сбежать, её нагнали и оглушили по голове так, что она потеряла сознание.

В себя приходила сложно. Несколько раз казалось, что, наконец, вынырнула из горячей, тягучей темноты, но она снова заволакивала глаза, утягивая её в безну. А когда все же нашла в себе достаточно сил, чтобы полностью вернуться в этот мир, её ждала сильная головная боль и тошнота. Едва сдержалась, чтобы не расстаться с тем малым, что успела съесть в течении дня. Помог глоток прохладной воды, что ей помогли сделать.

Стоп.

Кто помог?

Расфокусированый взгляд метнулся к мужчине, что сидел справа неё на широкой кровати и удерживал стакан. Он внимательно смотрел на неё с легкой улыбкой победителя, словно искренне наслаждался её растерянностью.

— Олег? — прошептала она тихим, хриплым голосом. — Что происходит?

Соображала туго, но воспоминания произашедшего медленно всплывали в голове обрывками картинок.

— О, Боже, — выдохнула она не в силах поверить в то, что произошло. — Что ты наделал?

Мужчина усмехнулся от выражения её лица и слегка отклонился, ставя стакан на тумбочку у кровати. В его жестах не было напряжения. Поза была расслабленная и спокойная, словно не он отдал приказ об убийстве полицейских и её похищении.

— Я сделал лишь то, о чем уже давно тебе обещал, любимая, — просто ответил он, возвращая к ней все свое внимание. — Ты не верила тому, что я смогу добиться этого. Я прощу тебе эту ошибку, но надеюсь, что ты больше никогда не станешь недооценивать меня.

Юля моргнула, словно не могла поверить, что это не страшный кошмар, а явь. Сколько раз он говорил ей, что в конечном итоге она достанется ему? Сколько раз насмехался над её жалкими попытками доказать ему, что этого никогда не произойдет. Но могла ли она подумать, что он когда-либо перейдет черту? Никогда.

— Олег, пожалуйста, — взмолилась она. — Еще не поздно все исправить. Я никому не скажу, что это был ты. Просто отпусти…

— Отпустить? — расмеялся он на её жалкую попытку возвать к его здравомыслию. — Ты серьезно? Милая, ты не понимаешь, что происходит, правда? Я сейчас тебе все проясню. Если бы ты просто дала мне тогда, когда я этого хотел, возможно, все бы тогда и закончилось, но ты стала воротить носом. Считала себя лучше меня, выше, достойнее. Я принял правила твоей игры. Да, ты побеждала, но я не собирался брать вверх в бою. Я собирался выиграть всю войну.