Сводный экипаж

Минот-Авр производил приятное впечатление своей скромностью и сдержанными манерами. Несколько неожиданно было встретить столь достойного дарка в подземельях провинциального Сарканда. Хотя, нужно признать, Энди представлял себе минотавров несколько иными.

Нельзя сказать, что саркандский минотавр был так уж мелок: весом он явно вдвое превосходил окрепшего ночного рулевого. Но фигура подземного жителя отличалась нестандартностью — он был прямоуголен, причем более в горизонтальной чем в вертикальной проекции. Короткие толстые ноги, чрезвычайно, если не сказать чудовищно развитой плечевой пояс с длинными мощными руками, крупная, но достаточно обыденная голова, несущая не слишком очевидные бычьи признаки. Но рога имелись, ярко-выраженные, но отчего-то криво-посаженые. В целом, местный минотавр казался довольно странным, недоделанным чудовищем.

— Очень приятно. Простите, мы тут забылись и повели себя несколько раскованно. Вы очень тихо ходите, — извинился Энди.

— Нет-нет, все нормально. Тьма, волнения, не каждый день вас в жертву приносят, вполне можно взволноваться и утешиться. Это я виноват. Мне нужно было покашлять, — в очередной раз проявил удивительную воспитанность минотавр.

— Тогда забудем, — улыбнулся рулевой. — Такое иной раз случается. Давайте сходим за телом — несчастный при жизни был довольно увесист, вам на поворотах будет его неудобно нести, вы и сами весьма широкоплечи.

— Вместе таскать веселее, — согласился Авр. — Простите за нескромный вопрос — а вы меня видите?

— Да, несомненно вижу. Простите, мы сразу не назвались. Эту девушку зовут Манки, она, э-э…

— Из обезьян. У-ух, из островных, — со сдержанной гордостью представилась мартышка.

— Слышал про вашу замечательную народность. Видеть не приходилось, очень рад такому случаю, — признался минотавр.

— А я из болотных дарков. Из ночных, вижу в темноте недурно, — пояснил, не вдаваясь в подробности, Энди.

— Дарки в лабиринте редки. Одного жертвовали, но, кажется, он говорил неправду и был немного самозванец, — сказал Авр. — Вы первый настоящий с такими глазами.

Новые знакомые направились к жертвенному колодцу.

— А он какой? — прошептала мартышка, спотыкаясь и цепляясь за руку спасителя.

— Да что с тобой сегодня? То в колодец нырнула, то о приличиях забываешь…

— Ух-ухху-х! Это я забывать?!

— Я не про то. Хозяин же слышит. Как можно его обсуждать?

— Я слышу, — подтвердил минотавр. — У меня слух хороший и уши большие. А вообще я очень некрасивый.

— У-ухх! Тоже?! И я некрасивая! — обрадовалась обезьяна. — Вкусно и удачно!

— Да? В каком смысле? — заинтересовался Авр, еще не знакомый со своеобразием мартышкиных определений.

— Манки говорит об удачном совпадении, — расшифровал Энди. — Вот наш бедняга.

Мертвеца сдвинули с прохода, минотавр заботливо вытер окровавленный рот покойного:

— Подсохло уже. А в храме тихо. Ушли праздновать?

— Нет, они там немного отвлеклись. Кстати, нам нужно подняться и кое-что забрать. Уважаемый Авр, а вы не хотите выглянуть на храм?

— Он, у-хухух, тяжкий, — влезла мартышка.

Энди молча посмотрел на нее — слабый свет падал на дно колодца и Манки мигом осознала свою несдержанность и зажала лапами рот.

— Влезть я могу, — заверил минотавр. — Когда-то мне очень хотелось взглянуть на храм. Но наверху решетка и жрецы колются таким острым.

— Пики, у-ух! — проявила эрудицию по оружейной части мартышка и снова виновато зажала рот.

— Именно. Бок довольно долго болел, — подземный дарк потрогал свою широкую грудную клетку.

— Сейчас решетка открыта, а за пики хвататься некому, — заверил Энди.

Манки смотрела вопросительно, но помалкивала.

— Нет, я никого не убивал. Жрецы немного околдованы, — расплывчато объяснил спаситель.

— Я бы взглянул, — стеснительно признался минотавр. — Настоящая магия и весь верхний храм — редкий случай. Когда еще выпадет… Но боюсь ослепнуть. Там много светильников, а мои глаза слишком слабы.

— Вполне понимаю ваши чувства, сам страдаю, — Энди достал синие очки.

Рулевой о мартышкой без особого труда взобрались из колодца и сбросили подземному дарку веревку. Минотавр упираясь ногам в стену, поднялся наверх, сел на край колодца и принялся с глубочайшим любопытством озираться. Синие очки в сочетании с рогами и бычьими ушами выглядели отчего-то вполне естественно. Энди прогуливался по храму и раздумывал как забрать Стража — оставлять артефакт, бесспорно не следовало, но ведра в храме не нашлось, а бросать жрецов зачарованными было бы необдуманным посылом шара — тут отскок не угадаешь. Меж тем мартышка мародерствовала, обшаривая жрецов и закоулки храма.

— Уху-х! Я не грабить. Трофеи! — Манки сочла нужным пояснить минотавру.

— Я в этом не разбираюсь, — заметил подземный дарк. — Но этих можно бы и убить. Не люблю жрецов. Жадные и злые.

— Ух-хуххухух! — согласилась обезьяна, глянула на Энди, но предлагать немедленное умерщвление жрецов благоразумно не решилась.

— Убивать сейчас никого не будем, — пробормотал рулевой, разглядывая глубокую миску с объедками. — Разумнее провести эксперимент.

— Такого слова я тоже не знаю, — признался минотавр. — А вообще что вы думаете дальше делать? В рабы? Или пробиваться? — он указал в сторону двери.

— «В рабы» это едва ли. А насчет иных вариантов нужно подумать, — сказал Энди, вытряхивая корки из миски.

Мартышка упихала трофеи в узел, принесла начатый каравай хлеба, принялась уверенно, хотя и криво нарезать ножом. Минотавр отказываться от угощения не стал, усевшись втроем на колодец, не спеша перекусили. Кроме лепешек и хлеба у жрецов нашлись куски жареной козлятины.

— Жаль, запить нечем, — сказал Энди, вытирая руки.

— Внизу у меня колодец. Довольно приличный. Если пойдете в рабы, то до этого можно отдохнуть, умыться и напиться, — пригласил радушный подземный дарк.

— Как я понимаю, из лабиринта есть и второй выход?

— Естественно! — слегка обиделся минотавр. — У меня маленький, но правильный лабиринт. Еще два выхода, но один из них замурован.

— Я в рабы не очень ух, — сообщила мартышка. — Зачем тебе вообще раб?

— Мне?! — изумился Авр.

Он вкратце рассказал смысл лабиринта. Собственно, Энди уже и сам все понял, но подробности были небезынтересны…

Сарканд, как город гордый, но не особенно богатый, не мот себе позволить регулярные и обильные жертвоприношения. С другой стороны, святая традиция есть большая ценность и отказываться от ценностей не в привычках человеческого общества. Посему был найден здравый компромисс. По сути, храм и лабиринт являлись перевалочным пунктом. Людей сбрасывали в колодец, они блуждали в подземелье и выходили к тайному выходу, где их встречали стражники. После этого «спасшиеся от минотавра» счастливцы оказывались проданными в рабство — по большей части новые невольники отправлялись на восток, растить хлопок, кормить (в хорошем смысле этого слова) шелковичных червей на тамошних таинственных «паучьих» фермах и заниматься иными полезными делами подальше от Сарканда. После ужаса подземелий судьба рабочего раба не казалась несчастным такой уж горькой, учитывая, что житье в северо-восточных долинах было довольно сытным. Конечно, случались и досадные накладки: кто-то ломал себе кости в жертвенном колодце или умирал от ужаса в лабиринте.