Сводный экипаж

От мерцающих огоньков параллельно ползущего подъемника вроде бы донеслись крики. Ну, будем надеяться.

— Крутите, нечестивцы! — лже-минотавр подтвердил приказ тычком жерди.

Рабы, не решаясь обернуться к зловещему монстру, навалились на рукояти ворота. Платформа заскрипела, вновь двинулась вверх. Миновали еще одну улицу, на следующей пришлось прекратить общение с послушными подъемщики — «лифт» добрался до верхней точки своего подъема.

— Помолились бы, пока время есть, — посоветовал Энди на прощание.

Подъемщики, звякнув цепью, дружно бухнулись на колени. Эх, рабство — какое отвратительное изобретение цивилизации. Ведь цепь чисто символическая, с палец толщиной. Выдергивай кольца, да иди на все четыре стороны. Нет, здесь-то кормят, а на свободе еще неизвестно как сложится.

производственной:

кривоватые двери

Улица-ярус оказалась производственной: все кривоватые двери входов в многочисленные пещеры заперты. Судя по запаху, здесь вымачивали или красили кожи. Чихая и кашляя, Энди дошел до соседнего подъемника — тот оказался безлюден и заперт на огромный замок. Что ж, оно и к лучшему, общаться с рабами лже-минотавру порядком надоело. Энди подвязал полы плаща и двинулся верх прямо по скале. Поверхность была приятно прохладна, вонь кожевников быстро осталась внизу. Порой приходилось прыгать и рисковать с поиском удобной расщелины или опоры, но для ночного рулевого эти препятствия труда не составляли. Вперед, к Луне и ее доброй Темной Сестре!

Ближе к гребню Энди все же несколько подустав и выбравшись на кромку, с облегчением сел на камень. Здесь дул ветер, далее, к северу от обрывов, простиралось бесконечное холмистое плато: абсолютно лишенное начисто вырубленной растительности, с тоненькими нитками немногочисленных дорог и тропинок, с радующим глаз блеском ручьев. Восточнее угадывался каньон с дорогой на дне — та самая стратегическая Нитка, дававшая жизнь доходной торговле Сарканда.

— На редкость четкая грань миров, — сказал Энди ветру и глянул вниз.

С высоты Саркандская бухта, да и сам город выглядели гораздо привлекательнее. Мягкий шелк моря за длинной кишкой бухты, зернышки кораблей у причалов, крошечные редкие огоньки — только у замка и Храмовой площади горела целая россыпь ядовитого ожерелья. Впрочем, издали она казалась даже красивой.

Энди нашел уступ повыше, сел, кутаясь в плащ — на вершине было весьма свежо. Пришлось ждать…

Он успел вдоволь насмотреться на город и море (последнее все равно было куда приятнее глазу), когда на кромке обрыва, наконец-то, появились храбрые саркандские воины. Пришлось встать, пустить плащ развиваться по ветру и гордо скрестить руки на груди. Энди пытался должным образом сутулиться-горбиться, но к этому делу нужен талант. Истерично провыли тревогу боевые рога — загонщики взбунтовавшегося Зверя наращивали силы. Когда и с другой стороны у обрыва замелькали боевые факелы, стража начала осторожно подступать. Энди игнорировал эти маневры, неподвижно и мудро вглядываясь в город у своих ног; плащ-одеяло эффектно бился за спиной, звезды мерцали над капюшонистой главой чудовища, лик его отражал лунный свет. (Ну, хотелось в это верить, хотя во время подъема часть чудесной мази явно стекала вместе с потом).

Когда враг, подбадривая себе храбрыми выкриками, пустил первую стрелу. Зверь обернулся к ничтожным людишкам и сатанински расхохотался. Совсем сатанински не получилось, поскольку ветер вбивал хохот обратно в горло. Пришлось сократить заготовленную речь.

— Сарканд — мой! Ждите! — проорал Зверь и свирепо взмахнул крыльями огромного плаща…

…Когда кровавые крылья опали, Саркандский Зверь исчез. Вернее, еще парил над пропастью плащ — как известно предметы повышенной парусности падают довольно медленно. Но Восставший Минотавр сгинул!

Соскользнуть на стену было легко, вот отбросить обширное плащ-одеяло, причем отбросить эффектно — куда сложнее. Энди падал-скользил, придерживаясь скальной вертикали плащ парил далеко вверху, относимый порывами ветра и снизу похожий на огромную птицу. Нужно будет рассказать Авру, что он воспарил над городом — минотавру наверняка будет приятно об этом узнать. Если он сегодня вконец не ослеп, конечно.

…И вновь опасное скольжение, когда ноги и руки ведут игру сами собой, а мозг отдыхает в полном ужасе и восторге, приносило истинное наслаждение. Энди заставил себя остановиться на пятом ярусе сверху, спрыгнул с крыши липнущей к стене пристройки и двинулся по улице как обычный скучный человек. Глянул вверх: плащ еще парил, на кромке обрыва замерла длинная цепочка факелов. Следят и восторгаются.

— Откуда во мне эта страсть к театру?! — сумрачно спросил штурвальный у пустынной улицы. — Вдова сказала бы 'ну что за пошлость?!"и была бы абсолютно права.

Он подошел к водопадной реке — здесь небольшой, «ручейной», и принялся умываться. Остатки мази оказались стойки, натертая кожа уже болела. К удобному плоскому камню у воды подскочил шустрый мальчишка с двумя кувшинами, принялся спешно наполнять посудины. Покосился:

— Чего застрял, моряк? Поспеши!

— Уттык, — заплетающимся языком поведал Энди, икнул и продолжил тереть лицо.

— Меру нужно знать! — по-взрослому напомнил юный саркандец. — Беги скорей, стража поймает. Велено всем по домам сидеть, иль ты не слышал? Зарубят вмиг!

Энди тревожно икнул.

— Вот и я говорю! Беги, прячься! — мудрый мальчишка, раскачиваясь под тяжестью кувшинов, метнулся к ближайшему дому.

Стражи Энди не особенно опасался: городские воины сейчас слегка напуганы, ибо, как известно. Минотавр взбешен и опасен, потому противостоять ему разумнее большими дисциплинированными отрядами. А с крупными воинскими соединениями довольно легко разминуться. Но следовало поспешить — утро не за горами.

Бывший лже-минотавр с удовольствием соскользнул еще на три яруса к порту. До Грушевого дома оставалось спуститься еще на один, но лучше подойти к месту встречи поверху…

Недоброе он заметил сразу. Улочку частично заслоняли крыши, но свесившийся с мостовой человек — видны были лишь его ноги — выглядел заведомо мертвым. Судя по сапогам — стражник. Пятна, серебрящиеся тускло и вязко на камнях мостовой, тоже были понятны. И ничего живого рядом…

Наблюдать дальше не имело смысла — засаду ночной штурвальный почувствовал бы сразу. Где же беглецы? Задержаны или отбились и удрали? Исходя из игровых возможностей Авра, стражников на улице должно валятся погуще. Но минотавр не привык к игре на открытых подлунных пространствах, мог и слабину дать.

Следовало осмотреть место происшествия. Энди бесшумно соскользнул на крышу дома, спрыгнул во двор, прошел под раскидистой грушей — дерево выглядело старым, торчали засохшие ветви — еще пара лет и Сарканд останется без замечательной достопримечательности. Вот паршивый городишко…

Стражника прирезали явно без боя — лишь небольшая рана в область печени. Но брызг крови и следов вокруг было многовато. Энди глянул вниз, с обрыва — так и есть: на нижней крыше валялась малопривлекательная куча тел. Стражники, пятеро. То-то будет утром радости владельцам нижней лачуги…

— Сы! — донесся короткий приглушенный свист.

Шуршулла затаилась на столбе забора Грушевого дома. Приглашающее указала лапкой. Энди кивнул — четвероногая шпионка шустро засеменила по забору, указывая дорогу. Рулевой отправил труп стражника к остальным усопшим и поспешил за четвероногим проводником.

Беглецы и примкнувший к ним Гру, дожидались в узком проходе между дворовых стен. Вернее, бывшая невеста дожидалась, очкастый минотавр зачарованно глазел на бухту, а юнга и боевая обезьяна увязывали стражницкое оружие.