Своеволие

— Надо пробираться к кустам. Где мы в самый первый день сидели, — предложил Кроткий, и ни у кого не оказалось идей лучше.

— Бежим вразнобой, — велел маленький тигр. — Один — влево, другой — вправо. Путаем их.

— Вперед! — крикнул атаман, и они побежали.

Хорчины радостно заулюлюкали, стрелы посыпались одна за другой. Но вихляние помогало, тяжелые наконечники пока дзенькали по камням или втыкались в землю. Аратан увидел, как одна стрела все-таки воткнулась Кроткому в район… поясницы. Но, видать, она была совсем на излете, так что глубоко не вошла и вяло повисла на халате. А Номхан только скорости прибавил. Озлобленные хорчины яростно ругались, видя, что добыча уходит. Аратан ясно расслышал цокот копыт: значит, сели верхом и пытаются догнать.

Беглецы вломились в сухой переплетенный кустарник на полной скорости. Только лица руками прикрыли.

— Давай, поглубже! — кричал очевидное атаман.

Заросли шли вдоль ручья неширокой полосой, но дауры с лоча пробрались почти до самой воды и засели. Кони недовольно ржали уже возле самой колючей границы — они категорически отказывались лезть в кусты. Пешие хорчины догоняли всадников и кричали уже совсем недалеко.

— Ничо, — злобно накручивал себя Сашика. — Пускай спешиваются и к нам лезут. Мы им покажем здесь.

В принципе, он был прав. На конях монголам не пройти. Они попробовали пострелять из луков, но стрелы вязли в этом переплетении веток и стволов. Если же хорчины спешатся и пойдут напролом, в этих зарослях им не удастся использовать численное преимущество. Тем более, что гнались за ними не батары, а простые пастухи.

Правда, был еще вариант. Не лезть на рожон, обложить кусты и ждать помощь. И вот тут — точно конец. Аратан захлопнул свой рот, опасаясь, что он у него такой глазливый, как и у его друга-лоча. Но молчание не помогло: хорчины покрутились-повертелись, лезть в кусты не решились и принялись сторожить беглецов.

— Суки, — глухо рыкнул Сашика. Видимо, он думал о том же.

Глава 40

Пастухи, коих маленький тигр насчитал девять человек (трое на конях), не стали окружать заросли со всех сторон, понимая, что загнанные крысы могут и укусить. Они все вместе сместились к самой реке, спустившись с уступистого бережка на мокрую гальку.

«Тоже умно, — вздохнул Аратан. — Не дадут нам за ручей убежать. Теперь там всё простреливается».

Беглецы затравленно смотрели на осаждающих.

— И ведь как обидно! — Сашика зло стукнул кулаком по дереву. — Простые мужики! Ни одной сабли у них, даже копий нет. Только луки и ножи. Мы бы их в рукопашке и втроем раскатали… Наверное. Но, пока тут вылезешь, они же отойдут и тупо нас расстреляют.

Аратан лишь вздохнул в ответ: мол, зачем говорить очевидное.

— Значит, так, — успокоившийся атаман встал и оправил халат под ремнем. — Слушай мой приказ. Сейчас вы потихоньку отходите вдоль ручья на юг. До самого края кустарника. Потом дадите сигнал какой-нибудь — и бегом! Не оглядываясь. Я останусь тут и буду кустами трясти, чтобы хорчины думали, что мы тут…

— Почему это ты останешься? — с вызовом спросил Аратан.

— Потому что, — чересчур легкомысленно улыбнулся Сашика. — Я это придумал. И потому что я атаман.

— Вот уж нет, — набычился маленький тигр. — Как раз, если ты атаман — то должен уходить.

— Атаман решает, — дернул щекой лоча.

— Вот уж нет, — уперся даур. — Весь смысл в тебе… Как я Чакилган в глаза посмотрю?

— Смотрите! — оборвал спорщиков Номхан. — Там что-то творится…

Среди хорчинов и впрямь началась какая-то странная возня. Кусты мешали толком рассмотреть, но Аратан точно увидел, как с крутого бережка метнулась какая-то тень и выбила одного всадника из седла.

— Бой идет! — коротко бросил он и сразу бросился вперед. Сашика и Номхан, недоумевая, кинулись следом.

Маленький тигр не ошибся: звуки боя хорчинов неведомо с кем стали уже очевидными. Правда, слышались больше крики и стоны, чем звон клинков.

— Это мои парни! — радостно бросил Кроткий и завопил. — Эй! Мы идем!

— Да тихо ты! — закатил глаза Аратан. Слишком много ходолов выпало на его бедную голову.

Когда беглецы выбрались на голый берег, там уже царила свалка из нескольких мелких кучек. Из хорчинов в живых оставалось четверо, и на каждом из них висели враги. Опытные бойцы быстро довершили сражение и, наконец, присмотрелись к нежданным союзникам. Аратан видел, как округляются глаза Сашики и вполне его понимал.

Спасителей было семеро, восьмой уже лежал бездыханно с распоротым животом. Большинству максимум лет по 15–16. Только двое выглядели хотя бы ровесниками Номхана. А один вообще оказался чуть выше пояса, ему и восемь лет дашь с трудом!

— Это твои парни? — Сашика не мог удержаться и посмотрел на Кроткого, которого аж распирало от гордости.

— Это лишь часть, — довольный Номхан упорно не слышал, о чем его спрашивал атаман.

— Мы увидели, как за вами погнались хорчины… — начал объяснять самый старший из дауров-рабов.

— Я! Я увидел! — перебил его самый мелкий, лучась от восторга. Щека мальчишки перемазана кровью… Аратан выдохнул: это была чужая кровь.

— Да, ты, ты, Муртеги! — скривился старший. — Увидели и решили вам помочь. Мы пойдем с тобой, лоча! На Черную Реку! На земли предков!

Аратан изо всех сил старался не рассмеяться, глядя на растерянное лицо Сашики.

— Это же дети, — наконец, неуверенно выдал тот, глядя попеременно то на старого друга, то на нового.

— Мы не дети! — яростно возразил кто-то из мелких. — Мы теперь воины!

Лоча только разводил руками.

— Ну, вот эти трое ранены, — наконец, решил он. — Им назад нельзя — казнят. Значит, пойдут с нами. А остальные — бегом к родителям!

Дауры возмущенно загудели.

— Ну, ты же совсем малыш! — Сашика почти взмолился, глядя на мелкого.

— Я дрался! — кроха яростно оскалился, но сам уже готов был разреветься. — Я того ножиком — хха! Хха!

— Ты, молодец, Муртеги! — Номхан подсел к мальчишке и хлопнул его по плечу. — Ты настоящий орел. Твои братья гордились бы тобой. Но нам нужна твоя помощь. Ты же видишь, что здесь не все наши. Надо вернуться и поднять остальных. А еще Хабил с Аюлой не вернулись — надо их встретить, всё объяснить… Ты же хитер, как красный волк, Муртеги! Глупые хорчины на тебя ни за что не подумают.

— Ладно, — мрачный и одновременно гордый от похвалы пацан смотрел на старшего товарища исподлобья.

Кроткий встал и повернулся к атаману.

— Остальные пойдут с нами, лоча. Они решили.

Сашика только махнул рукой.

— Вот жеж мать твою… — снова странно сказал он. — Старика на вас нет.

— Муртеги, скажешь всем нашим, что мы схоронимся у горелых сосен. Пусть туда тайно пробираются. Ясно? — ребенок с улыбкой кивнул. — Тогда бегом!

— Кровь сотри! — в спину Муртеги крикнул Сашика. Потом повернулся к остальным. — Так. Быстро собрали с трупов луки, стрелы и ножи. Воду и еду, если есть. Бегом!