Свой среди чужих

– Так, - обратился я к Вэко когда все ушли, - колись как вы с Анри сняли свои, которые у меня на квартире на вас одели.

– Я не знаю, это Анри снимал.

– Ладно, - я хрустнул пальцами и покрутил головой, - времени нет, тогда будем экспериментировать, - и потянулся обеими руками к его шее.

– Стой! Стой! – замахал руками он. – Знаю только, что он использовал вторую цепь. С вашими новыми было сложнее, они чуть отличаются от наших по составу, но у него все равно получилось. Потом просто скидывал их через голову и убирал.

Я наклонился, засунул два пальца в рот и начал старательно пытаться вызвать у себя рвотный рефлекс. Не думаю, что Вэко воспринял мой жест как демонстрацию недоверия к его словам, но вид у него был весьма обеспокоенный. С третей или четвертой попытки мои старания увенчались успехом. Жгутик скомканной цепочки шлепнулся в лужицу с признаками обеденного плова.

– Прости за запах, но трофеи я всегда ношу с собой, а тут, -я похлопал себя по животу, - самое надежное место.

Пристально цепь я еще не рассматривал. По эту сторону она была простого панцирного плетения, а вот по ту очень сильно напомнила мне мои магнитные шарики, собранные в одинарную нить. Отдельные звенья не переплетались друг с другом а лишь соприкасались, удерживаясь между собой силами поля с ярко выраженными полюсами, очень напоминающего ауру магнитов. Оно имело несколько другие свойства и ослепительно белое сияние, затмевающее для носителя, ауры всего окружающего.

Замка на цепи не было. Если она не замкнута внутри ауры носителя ее легко можно было разобрать на звенья, воздействуя на них по ту сторону. Но стоит замкнуть ее в ауре носителя как сила связи между звеньев увеличивалась тысячекратно. В этом я убедился экспериментальным путем, набрасывая свою цепь себе на руку и снимая ее.

То, что две цепи нужно объединить в одну и снять ее через голову Вэко я понял сразу, но как это сделать и, если все так просто, почему дубы до сих пор не научились сами делать так? Метод их освобождения примерно тоже понятен, наверняка грубое воздействие на разрыв связей цепи. Возможно воздействие каким-то особым способом, но однозначно это тупо разрыв связей, иначе зачем им для этой процедуры необходимо минимум три мага.

Попытка грубого воздействия на разрыв была безуспешной. Единственное что я смог сделать со звеньями это менять их полярность как у магнитных шариков, но это не позволяло достичь моей конечной цели. Звенья мгновенно проворачивались, занимая свое новое, устойчивое положение, не оставляя мне ни единого шанса успеть их разомкнуть.

Поле нескольких неудачных попыток я начал анализировать что имею. Возможность менять полярность звеньев и предположительную необходимость использования второй цепи. Возможно есть еще что-то чего я не знаю и не умею, но при таком раскладе останется только попытаться оторвать башку Вэко и быстро восстановить ее. Вот только в своих хирургических способностях я очень сильно сомневался.

Вэко смотрел на меня настороженно испугано, словно он телепат и отчетливо слышит мои кровожадные мысли.

– Конечно! – хлопнул я себя по лбу, - как я мог забыть. Список невозможного!

Возможность менять полярности была в списке невозможного Николаевича, а следовательно и всех дубов. Они в принципе не могли так снимать цепи так как основной механизм этого процесса для них из разряда невыполнимого и никогда ими не рассматривался. Мысль о том, что я на верном пути мгновенно выдала мне правильное решение.

Накинув свою цепь себе на руку, тем самым активировав ее, я прижал два звена к звеньям кандалов Вэко. Немного усилий и у четырех засранцев, прижатых друг к другу сменилась полярность, побуждая их мгновенно развернутся на сто восемьдесят градусов. Но провернувшись на девяносто они обрели покой со звеньями другой цепи, тем самым размыкая свои круги и образуя одно большое кольцо.

– Надеюсь ты оградишь меня от вынужденного насилия, - сказал я, снимая с его шеи одну большую цепь, - и не заставишь пожалеть о принятом решении.

Он преданно посмотрел мне в глаза ничего не говоря, и этот взгляд был убедительней чем любые слова.

– Хорошо, - ответил я, на безмолвное заверение, - иди со мной, и будь все время рядом.

Судя по тому, что все сидели в машине Надежды, с транспортом было все в порядке и они ждали лишь меня. Я посадил Вэко в машину Бориса и подошел к своим, решив провести закрытое совещание перед продолжением нашего пути.

Понятно, что новый для них навык необходимо тренировать, но я решил посветить их в принципы неизвестного до сих пор им воздействия прежде чем мы выдвинемся дальше. Любые дополнительные знания в команде будут не лишними, а серьезность намерений секвойи была налицо.

– Ну и сволочь ты Серега, - выдал Борис, - не мог сначала разобраться. А то заставил нас себе башку отрывать, а тому «засранцу» просто взял и снял. Ну ничего, скоро попадешь к своим, надеюсь там все такие-же садисты как ты.

– Я тоже дорожу нашей дружбой, Борис, - ответил я.

Он вышел из машины и направился к своей. Вернувшись держал в руке запыленный комок моих магнитных шариков, подобранных им в степи.

– Эти я возьму себе, - сказал он, отрывая жменю от комка, - потренируюсь.

– Хорошо, - ответил я, реально понимая, что никто не спрашивает у меня разрешения.

Взяв изрядно поредевший комок и было собрался бросить его в свою спортивную сумку, но вдруг увидел пристальный взгляд Льва Николаевича.

– А Вы?
– неловко спросил его.

– Буду очень признателен, - ответил он, отрывая еще пригоршню от моих леммингов.

Из бункера выехали ночью. За рулем Надя, сзади Николаевич и Вэко. Борис на «Бобике» ведет нас к берегу Балхаша к месту посадки на баркас. Минут двадцать, и мы на месте.

Серый галечный пляж, с одной стороны которого редкие невысокие деревья больше напоминающие кустарники, с другой стороны спокойные воды озера. Фары УАЗа выхватили довольно внушительное судно, стоявшее носом на берегу.

На рубке еле виднелась выцветшая надпись «БАРГУЗИН» и ниже ярко зеленой краской неровными буквами «Баркас». Судно явно было модернизировано, с помощью газовой горелки и сварочного аппарата, из пассажирского в грузовое. От пассажирского отсека, находящегося на носу корабля, остались лишь стены с большими окнами, крыша и лавочки на палубе были срезаны, давая возможность размещать там груз.

Такое ощущение, что Фомич не рассчитал в потемках и вылетел на берег. Мы остановились перед баркасом и вышли из машин.

– Прости дорогой, но доверия к тебе пока мало, - сказал я и вернул кандалы его недавнему носителю.

– Как вам катерок? – потирая ладошки спросил довольный Борис. – Сейчас машины закинем и пойдем бороздить.

Окрыленный недавними успехами в магии я наивно воспринимал все буквально. Попытка приподнять машину Бориса была не совсем успешной. Она конечно немного вздыбилась и даже колеса чуть-чуть оторвались, зашуршав потревоженной галькой, но при этом начала отчаянно издавать скрипящие звуки и гулкие хлопки освобожденного металла корпуса, пытающегося подтянуть за собой ходовую.