Свой выбор - 2

Имеет, в-третьих, разный размерчик всяк сосуд,

Но ни гигант, ни карлик вам смерти не несут.

И наконец, в-четвертых, — мотайте же на ус —

Вторые слева-справа тождественны на вкус.

Гермиона глубоко вздохнула и широко улыбнулась. Если прежде она чувствовала себя почти балластом в этом приключении, то теперь могла наконец проявить себя.

— Это гениально, — сказала девочка. — Это не магия — это логика — головоломка! У многих великих волшебников нет ни капли логики, они бы застряли здесь навечно.

— Но и мы тоже застрянем, — опечалился рыжий гриффиндорец.

— Конечно… нет! — сказала Гермиона. — Все, что нам надо, написано здесь. — Она потрясла свитком. — Семь фиалов: в трех яд, в двух вино, один даст возможность пройти безопасно через черное пламя, и один — назад через фиолетовое.

— Но как узнать, что пить?

— Подожди немного.

Гермиона перечитала свиток несколько раз. Затем она стала ходить туда-сюда вдоль ряда флаконов, рассуждая шепотом. Наконец она хлопнула в ладоши.

— Я поняла, — сказала она. — Самая маленькая бутылочка проведет нас через черное пламя прямо к камню.

Рон посмотрел на крошечный фиал.

— Здесь только на одного из нас, — сказал он. — Всего один глоток.

Они переглянулись.

— Который ведет через фиолетовое пламя? — уточнил Уизли.

Гермиона указала на пузатый флакон справа.

— Ты выпей это, — предложил Рон. — И возвращайся к Симусу. Все серьезнее, чем мы думали. Нужно найти кого-нибудь из взрослых. Идите в совятню и напишите Дамблдору! Вот! А я постараюсь задержать Снейпа.

Гермиона сомневалась в способности Уизли противостоять взрослому магу, но предпочла согласиться. Самой ей не хотелось идти через черное пламя, даже если у нее был шанс остановить декана Слизерина.

С легким сердцем девочка проводила Рона взглядом, взяла пузатый фиал и направилась в обратный путь.

Симус, как оказалось, пришел в себя и, сидя на полу, отряхивал с одежды каменное крошево.

— Где Рон? — только и спросил он.

— Пошел дальше.

— Он и тебя бросил, — констатировал Финниган не без ехидства.

Но идти назад Симус отказался. Не слушая возражений Гермионы, мальчик направился в зал с огнем. Зелья во флаконе хватило как раз на то, чтобы оба гриффиндорца смогли пройти сквозь фиолетовый огонь.

— Я читал о таком, — указав на черный огонь, сказал ирландец.

После этого мальчик вытащил палочку и как следует ей размахнулся, прежде чем громко выкрикнуть: «Агуаменти!» — и из кончика палочки ударило, как из пожарного шланга, сбивая, но не гася пламя.

— Идем! — велел Симус, не прекращая поливать огонь. — Пока течет вода, сквозь черный огонь вполне можно пройти и не обжечься.

Так и вышло. Совершенно мокрые, но невредимые, гриффиндорцы ворвались в последний зал. Там, у подножия лестницы, не замечая расползающихся луж, катались по полу профессор Квиррелл и Рон Уизли. Драчуны что-то орали друг другу, пинались, колотили друг друга кулаками. Но кроме их возгласов зал наполняли выкрики еще двух голосов, обладателей которых Симус и Гермиона рассмотреть не могли.

— Никто же не прячется за зеркалом? — подрагивая от внезапных порывов сквозняка, спросил Симус, спеша вниз.

Гермиона неуверенно покачала головой. Зеркало в центре зала было довольно большим, но голоса, которые ребята слышали, принадлежали скандалящей паре, а те не стали бы стоять настолько близко друг к другу, чтобы из-за рамы не торчал край мантии или локоть.

Разобрать, что кричали друг другу невидимки, не удавалось, но один голос показался Грейнджер похожим на голос Рона, только выше. Второй же будто принадлежал и не человеку, настолько шипящие звуки выдавало невидимое горло.

— Нужно их как-то разнять, — выкрикнул Симус, приблизившись к драчунам, но лезть в гущу свалки поостерегся.

— Да, — согласилась Гермиона, видя царапины и ссадины на перекошенных лицах профессора и первокурсника, которым, похоже, и дела не было до свидетелей их сражения. — Но как?

Симус думал всего секунду, а потом скинул с плеч рюкзак и вытянул наружу злополучную сковородку.

— А так! — с азартом замахнувшись, Финниган без всякого пиетета врезал сковородкой Квиррелла по затылку.

В тот же миг зал огласил нечеловеческий крик, и шквальным ветром, пронесшимся по помещению, стоявших гриффиндорцев снесло к стене, как следует приложив о камни.

В себя Гермиона пришла уже в Больничном крыле. Рон, исцарапанный и бледный, метался в бреду, Симус нахохленной птицей полусидел на своей койке.

— Что случилось? — хрипло спросила Грейнджер, приподнимаясь.

— А то случилось, что я больше ни в жизни никуда с вами не пойду, — припечатал Симус. — Особенно с этим придурком! — Мальчик с пренебрежением глянул на беспокойного рыжика. — Никогда.

— Что с ним?

— А я откуда знаю?! — взвился Финниган. — Я очнулся, а он уже такой. Мадам Помфри велела не лезть не в свои дела. Только сказала, что Рона к обеду заберут в Мунго.

Дальнейшего разговора не вышло. Двери Больничного крыла распахнулись, и в помещение ворвалась невысокая рыхлая рыжая женщина, одетая в выцветшее ситцевое платье и вязаный берет.

— Ронни! — вскричала волшебница, кидаясь к койке Уизли.

Глядя на то, как незнакомка рыдает над сокурсником, а выбежавшая из кабинета мадам Помфри пытается увести волшебницу к себе, Гермиона горько всхлипнула. Себя винить в произошедшем не хотелось, и она быстро нашла настоящего виновника. И им, безусловно, являлся Гарри Поттер.

А теперь, много дней спустя, то мимолетное желание насолить Поттеру, сладко проспавшему эту ночь и ничего не знавшему о тех опасностях, которым себя подвергали гриффиндорцы, обернулось проблемами, и Гермиона не представляла, как будет их решать.

Когда у нее случился магический выброс в маггловской школе, приведший к разбитому окну, родители забрали дочь на домашнее обучение, и девочке не пришлось видеть страх и недоумение в глазах бывших одноклассников, отвечать на их неудобные вопросы и вновь терпеть насмешки. Когда из-за Гермионы упала и сломала руку соседка, волшебная сила сама каким-то образом заставила женщину забыть о Грейнджер, и девочке не пришлось ни с кем-то объясняться, ни извиняться. Но сейчас в Хогвартсе не было родителей, и магия не спешила сама помогать девочке. Ей предстояло справляться с последствиями не случайных, а сознательных поступков самой.