Свой выбор - 2

Сириус верил, что да.

Но разве это было так?

Семья не была рада поступлению Сириуса на Гриффиндор, Орион желал даже закрыть для сына школьный сейф. О! Вальбурга и сама была огорчена и в письме перешла черту… Но сейф закрыть не дала, встала грудью.

Еще не раз Сириус злил и отца, и деда. Да и мать знал, как вывести из равновесия. Чего стоили все эти плакаты в спальне, квиддичные и яркие маггловские журналы с полуголыми девицами по всему дому и привычка наследника даже на каникулах носить школьную мантию с алой подкладкой, при виде которой у Ориона начинался нервный тик. Но юному магу не отказывали ни в доме, ни в средствах, покупались ли на них дорогие мантии или маггловская одежда.

Вальбурга много ругалась, скандалила и угрожала, но никогда не заходила дальше слов. А потом пыталась подступиться к сыну, ведь любила его безмерно. Но он не желал это видеть. Сириус не заметил с любовью выбранный ею черный с алым ковер. Как не заметил и новое лоскутное одеяло на своей постели, а мать самолично выбирала ткани, кроила и составляла рисунок, соединяя воедино цвета Слизерина, Блэков и Гриффиндора. Сириус не видел этих жестов.

Женщина вздохнула и потянулась к покрывалу. Комната была убрана. Не было ни пыли, ни обрывков пергамента. Даже камин оказался вычищен. Но все же в спальне чувствовался мятежный дух Сириуса Блэка. Он был в царапинах от ножек стула на полу, в том, как расставлены книги на полках (Сириус с детства отворачивал томики, содержимое которых ему не пришлось по душе, корешком к стене). Был в расставленных на каминной полке немногих колдофото и в оторванных в нескольких местах обоях.

Заботливый Кричер, будто читая мысли, подвез кресло к окну и беззвучно приоткрыл створку, позволяя прохладному воздуху проникнуть в спальню. Вальбурга с грустью улыбнулась и жестом отпустила эльфа.

Вид из окна открывался чудесный. На достойное кисти художника небо, вьющуюся между деревьев тропку, по которой отстукивали первые капли, и взявшуюся откуда-то козу, безмятежно жующую сочную траву. Но леди Блэк этого уже не видела, все заслонила пелена дождя в ее душе.

Глава 30

Гарри сделал большой глоток какао и счастливо зажмурился. Какао было в меру горячим. В противовес пасмурной прохладе за окном. Рассвет успел лишь слегка расцветить небо розовым и лиловым. Туман, окутавший дом и поглотивший даже тени деревьев, не спешил расползаться, цеплялся за кусты, таился в низине. Гарри взял золотистую гренку с тарелки и вернулся к окну. В тишине, с незажженными лампами, было приятно предвкушать, как после раннего завтрака он отправится, наконец-то, спать. После бессонной ночи хотелось поскорее нырнуть под теплое легкое одеяло и погрузиться в сладкий крепкий сон, навеянный редкой дождливой капелью по подоконнику. Плотные шторы и полог не позволят дневному солнцу украсть ни минуты желанного отдыха, а удовлетворение от завершенного дела — проснуться раньше времени.

— Посылка доставлена, — сообщила Тинки, поработавшая с утра почтальоном, протягивая подростку сложенный вдвое пергамент. Можно было отправить сверток и с филином, но Гарри не хотелось дожидаться ответа Ринготта несколько часов.

Развернув записку и убедившись, что ответ именно такой, какого он ждал, Поттер улыбнулся и продолжил есть.

— Отлично. Хоть с этим все нормально.

Когда Гарри превратил кусок грозового стекла в светильник, он и подумать не мог, во что выльется эта затея. Сначала были лампы. Ничего особенного. Ринготт твердо верил, что их удастся продать и так, но решил придержать до аукциона и предложить гостям как забавный сувенир, который можно купить по фиксированной цене еще до начала торгов. Потом добавились два набора шахматных фигур со столиками-трансформерами. И уже их поверенный включил в список лотов. Ожидалось много произведений искусства, но необычные вещи не должны были затеряться на общем фоне.

А после лето будто открыло черную бездну. Наборы шахматных фигурок из разного стекла и с разными основаниями. Резная мебель с инкрустацией из редких пород дерева, ракушек и речного жемчуга. В дело пошли даже осколки и неудачные стеклянные фигурки. Разделив их на пластинки, Гарри собрал несколько витражных шкатулок. И пусть стекло для них было в основном бесцветным или с несимметричными вкраплениями разных цветов, Поттеру получившиеся «безделушки» ужасно нравились. Как понравились и Ринготту.

Последним пополнением коллекции для аукциона стал маленький чайный сервиз. Всего лишь чайник и две чайные пары, но зато из изумительного розоватого стекла. Мистер Филч ни в какую не сознавался, как ему удалось получить столько грозового стекла этого цвета. Гарри же не захотел из подобного материала сделать что-то простое, а потому извернулся, допросил дедушек, полистал книги и при помощи магической плавки придал стеклу нужную форму. Вышло грубовато, но Поттер все равно был доволен, что хоть что-то получилось с первой попытки.

Все шло хорошо, все были воодушевлены затеей. Ринготт строил планы на будущее, Гарри отшучивался, что не собирается становиться Каем и всю оставшуюся жизнь что-то собирать из осколков. От навязчивых вопросов гоблина юношу спасало лишь то, что сильные грозы с громом и молниями случаются не каждый день. А еще то, что обычное стекло не обладало схожими свойствами.

А пару недель назад случилось то, что не только подпортило настроение всем участникам затеи, но и обернулось грандиозным скандалом внутри Гринготтса.

Кто-то из помощников Ринготта разболтал о грозовом стекле другому поверенному, а тот обо всем сообщил своему клиенту. Ну а маг, будучи владельцем мастерской в Египте, где изготавливали всевозможные сувениры и простенькие артефакты, вроде вредноскопов, решил подзаработать на необычной задумке со светящимися стеклянными фигурками.

Одну из ламп вынесли из хранилищ лондонского Гринготтса и переправили в Египет, где разобрали, рассмотрели и попытались скопировать. И в процессе выяснили, что простенькая с виду штуковина обладает необычными свойствами, о которых посредник не обмолвился. И если сделать светящуюся лампу у египтян вышло, то скопировать остальное — нет.

Сначала маги решили, что все дело в материале. И после тестов выяснили, что грозовое стекло куда лучше взаимодействует с магией, нежели обычное. Но и с нужным материалом у египтян получались просто лампы. И пусть каждую такую поделку вполне можно было продать за десяток галеонов, но привезенный из Лондона образец стоил в десять раз дороже!

Жажда наживы привела к тому, что гоблины и люди вызнали об участии в проекте мистера Филча и посулили ему целое состояние за секрет изготовления ламп. А тот лишь фыркнул, хоть деньги были немалые, и сдал всю компанию Ринготту.

Гарри узнал подробности уже после того, как с позором было уволено несколько работников Гринготтса. Проштрафившегося же поверенного лично глава банка снял с должности и отправил на нижние уровни вычищать навоз за драконом, что у гоблинов считалось большим позором. Клиенту же, имя которого Поттеру выяснить не удалось, назначили другого поверенного. Как-то наказать мага не удалось бы при всем желании, ведь на лампе не стояло никакого клейма.

Но было во всем этом и хорошее. То, что в ходе опытов выяснили египтяне, повысило ценность ламп. Гарри порадовался, но, посоветовавшись с мистером Филчем, не позволил Ринготту слишком сильно завышать стоимость. А на всех совместных творениях Поттера и Филча появился крохотный знак авторства, в виде букв «P» и «F», соединенных в стилизованный ключ. В обмен пришлось уступить и пообещать разработать артефакт, обладающий необычным свойством ламп. Заодно пришлось смириться, что итоговый артефакт станет заявкой Гарри на мастерство. И это мастерство, как бы Поттер ни тянул, настигнет его к тринадцати годам.