Святая Русь - Князь Василько

Крайне встревожен был и князь Василько. Многие надежды его были связаны с мощными новгородскими и южнорусскими дружинами, приход коих на Сить обеспечивал надежный щит от татарских завоевателей. Не пришли! Отсиживаются по своим углам, в смутной надежде, что ордынцы не пойдут их воевать. Худая надежда. Даже киевскому князю, с его большой дружиной и сильной крепостью, не устоять против ордынцев. Только могучая, объединенная рать способна разбить воинов хана Батыя и выгнать их с русских земель. Ну, как не могут понять этого князья?! Ну, в какой другой державе могут так беспечно вести себя властители!

Досадовал, вскипал сердцем Василько и, чтобы как-то забыться, начинал обходить свою рать, в коей были не только старшая и «молодшая» дружины, но и войско из посадских людей и пешцев - мужиков. Лица ратников - суровы и напряженны. Каждого можно было понять: покинуты родной город и селища, оставлены жены и дети. Как они там? Упрятались ли по дальним урочищам и глухим деревенькам? Жалели Ростов, на что Василько Константинович отвечал:

– Город наш хоть и назван Ростовом Великим, но в нем, сами ведаете, чуть больше двух тысяч жителей. Ордынское же войско несметно.

– Понимаем, князь. Коль бы в Ростове остались – все костьми полегли. А здесь поганым мы зададим перцу. Как ни говори – семь княжьих ратей собралось. Сила!

20 февраля на Сить подошла небольшая дружина из Юрьева Польского, а через два дня великий князь получил известие, что к нему, окольными путями, продвигается конное и пешее войско князя Ивана Стародубского.

После захвата Владимира, тумены Батыя двинулись по льду Клязьмы к Стародубу, но местный князь, учитывая свои силы, заблаговременно отправил в заволжские леса не только свою семью, но и всех жителей города, не способных взяться за оружие. Увезены были в урочища и все богатства древнего Стародуба. Ордынцы остались без поживы. Не задержавшись в пустынном городе, татары напрямик, через леса, вышли к Городцу, стоявшему на левом берегу Волги, а далее двинулись вверх по реке и «все города попленили». Отдельные отряды татарской конницы заходили далеко на север и северо-восток, появлялись у Галича-Мерьского и даже у Вологды.

(Войско Ивана Стародубского к битве на Сити прийти так и не успело).

Восемь дружин разместились на Сити. И всё же, раздумывал Василько, этого было крайне недостаточно, дабы достойно сразиться с полчищами Батыя. Хан привел на Русь 500-тысячное войско, а на Сити удалось собрать чуть больше 25 тысяч ратников, причем едва ли не третью часть из них представляли плохо вооруженные, не испытанные в сечах посадские черные люди и крестьяне.

И другое беспокоило князя Василька. Пять из восьми дружин были разбросаны по отдаленным деревням. Случись внезапное нападение ордынцев – и битва проиграна. Высказывал об этом великому князю:

– Надо сбить войско в один кулак, иначе все наши дружины татары разобьют поодиночке.

Юрий Всеволодович, как всегда не терпевший чьих-либо советов, гнул свое:

– Ты что, племянничек, хочешь всё мое войско загубить? Выглянь в окно. Мороз и железо рвет, и на лету птицу бьет.

– Преувеличиваешь, дядя. Не так уж и велики нынешние морозы. Ни один ратник из наших трех дружин не замерз, и другим нечего по дальним деревням околачиваться.

Дружины трех братьев – Василька, Всеволода и Владимира – расположились вблизи великокняжеского стана, разместившись в шалашах и рогожных палатках, утепленных войлоком, сеном и еловыми лапами в несколько слоев. У шалашей и палаток день и ночь горели костры. Князьям же и воеводам умелые гридни расставили походные шатры; окутали их медвежьими шкурами, закидали снегом, а внутри устлали досками и тюфяками, снятыми с розвальней из обоза.

– Собрать дружины успею! Меня врасплох не возьмешь.

Великий князь был уверен, что времени у него предостаточно. Глухие леса надежно прикроют Сить от ордынской конницы, и она, коль полезет, наверняка завязнет в снегах и заблудится в дремучих лесах.

– Да и целый сторожевой полк татар доглядывает. Воевода Дорофей – старый воробей, его на мякине не проведешь.

– Не слишком-то я доверяю твоему Дорофею Федоровичу.

– Это почему ж?

– Он хоть и старый воин, но нерасторопный. Как бы не прозевал ордынцев. Может, кого-то еще послать?

– Небось, твоего Неждана Корзуна? – с насмешкой произнес Юрий Всеволодович. – Ведаю, ведаю твоего любимца.

– Можно и Корзуна. Человек надежный.

– Обойдусь! – отмахнулся Юрий Всеволодович.

Каждый раз уходил Василько от великого князя с худым настроением. Горбатого да упрямого не переделаешь. Ты ему на голову масло лей, а он все говорит, что сало. И до чего ж не любит выслушивать советы! Несчастьем всё это может обернуться, большим несчастьем.

Князя Василька не покидала тревога, и она еще больше усилилась, когда в стан примчал сторожевой воевода Дорофей Федорович, стоявший у истоков реки Сити.

– Беда, великий князь! От Углича навалился Бурундуй с великим войском!

– Как это навалился?! – опешил Юрий Всеволодович. – А куда твой сторожевой полк глядел?

Воевода повинно заморгал бельмастыми, испуганными глазами.

– Прозевали мы татар, великий князь. Как туча налетела… Весь полк разбит.

– Как разбит? – и вовсе обмер Юрий Всеволодович.

– Разбит, великий князь, - понуро выдавил сторожевой воевода. – Конница Бурундуя идет на стан.

Надо было видеть смятенное лицо Юрия Всеволодовича. Он плюхнулся на крыльцо и повел растерянными глазами по князьям и боярам.

– Пресвятая Богородица, да что же это?.. Идет на стан, пресвятая Богородица…

– Довольно бормотать, дядя! – взорвался Василько. – Посылай немедля гонцов за дружинами. Нам же надо расставлять полки.

– Надо, - кивнул общевойсковой воевода Жирослав Михайлович.

Засуетились гонцы, запели рожки и свирели, заголосили трубы. Дружины великого князя и братьев Константиновичей принялись облачаться в доспехи.

Остальные дружины стали подтягиваться к великокняжескому стану лишь через два-три часа. Сам же Юрий Всеволодович приказал привести знахаря.

– Чти заговор противу ворога.

И знахарь, не раз выполнявший подобные повеления, забормотал:

– Срываю три былинки: белую, черную и красную. Красную былинку метать буду за Окиян-море, на остров Буян, под меч кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а в гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырского. Белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом зашит, завит колчан с каленой стрелой. Красная былинка притащит мне меч кладенец, черная – достанет уздечку бранную, белая - откроет колчан с каленой стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня ярого, с тем колчаном, с каленой стрелой разобью врага басурманского.

– Разобьем, разобьем, Фатейка…Господи, лишь бы успеть расставить полки. Спаси, сохрани и помилуй, всемилостивый Господи!
– взмолился Юрий Всеволодович.

Но полки расставить так и не удалось. Опоздали! Русские дружины были раскиданы по всей реке.

Бурундуй, еще перед битвой, изведав через юрких юртджи расположение русских полков, решил разделить свое войско на две части. Одни тумены двинулись по Волге и вышли в тыл урусам со стороны нынешнего Рыбинска. Другие тумены подощли со стороны Некоуза.