Святая, смешная, грешная

– Приветик, Катюша, – услышала я родной голос и почувствовала прикосновение его губ на своём открытом плече.

– Приветик, – ответила я и подняла голову.

Теперь его губы коснулись моего лица. Я ответила ему лёгким поцелуем, и он сел за столик.

– Давай сразу сделаем заказ, ты же голодный, а потом спокойно всё обсудим. Если честно, я что-то разволновалась даже после твоего звонка.

– Да не смертельно всё, не стоит так волноваться, Кать. Просто всё так неожиданно… От кого не ожидаешь, от того и приходят порой самые большие неприятности. Хотя неприятности – это мягко сказано.

К нам подошла официантка, поинтересовалась, готовы ли мы сделать заказ. Быстро пробежав по меню, выбрали первое, что попалось на глаза. Смаковать и наслаждаться ужином сегодня навряд ли получится. Мне поскорее хотелось узнать всё, что происходит у Кости, все его неприятности. А то, что они у него большие, он не смог скрыть даже напускным спокойствием, по его лицу было видно – день был не самым лёгким и приятным.

Костя налил в бокалы минеральной воды и, сделав глоток, произнёс

– В общем, у меня большие неприятности на фабрике. Уверен, я решу их, но сейчас я просто в шоке.

Он помолчал, сделал ещё глоток и продолжил:

– Сегодня был суд. Вернее, не сам суд, а предварительные слушания. Я поехал на него даже без адвоката – был уверен, что это какое-то недоразумение, не верил, что такое возможно. Оказывается, возможно.

Нам принесли ужин. Костя ел без всякого аппетита – просто отрезал кусочки мяса и медленно пережёвывал, молчал.

– Несколько лет назад, – продолжил свой рассказ Костя, – отдыхая на море, я познакомился с одним человеком. Как впоследствии выяснилось, это был не последний в Московской области человек… Ансаков Василий – бывший генерал МВД, депутат, а ныне – сенатор. Завязались нормальные, дружеские отношения. Не часто, но мы встречались по выходным, ездили за город, отдыхали, ужинали в ресторанах… В общем обычные приятельские отношения. Я как раз работал над новым своим проектом, ну… он заинтересовался, захотел войти в бизнес. Вернее не он сам, а через свою дочь. В общем, если коротко – три года назад я подписал одну бумагу. Мог бы её вообще не подписывать, сам, конечно, лох, сам виноват…»

Костя замолчал. По его лицу было видно, насколько глубоко он переживает, вспоминая тот роковой день.

– Мне и в голову не могло прийти, что он уже тогда затеял нечестную игру. Я верил ему. Понимаешь, Катя, я сам не привык обманывать, уже столько лет в бизнесе, и мне никто не может сказать, что я когда-нибудь кого-то обманул. Я свой бизнес строил сам, с нуля, в чистом поле. То, что у меня сейчас есть, – это труд последних семнадцати лет. Шаг за шагом, год за годом, пахал, выкладываясь по полной. Всегда старался иметь дела с порядочными людьми, сам не обманывал, меня не обманывали… Поэтому поверил ему на слово. А с другой стороны, я был совершенно уверен, что любой суд в случае, если всё-таки он захочет когда-нибудь использовать эту бумагу против меня, будет на моей стороне.

– Костя, милый, не расстраивайся. Может, всё-таки суд разберётся? Ведь на то он и суд, чтобы вникнуть во все детали, всё взвесить.

Пытаясь успокоить, я гладила его по руке.

– Посмотри, вон по телевизору показывают программу «Суд идёт» или как там она называется, точно не помню… Там такие сложные дела распутывает судья, так что… – я хотела ещё что-то добавить, даже сделала уверенное в своих аргументах выражение лица, но, поняв весь бред сказанного, замолчала на полуслове.

– Кать, ты же умная взрослая девочка, а веришь телевизору, – сказал Костя, как-то не очень весело улыбнувшись.

– И что теперь? Ты руки опустишь, и всё? Ещё не начав драки, уже готов сдаться?

– Я готов сдаться? – сделав удивлённое и совсем не дружелюбное выражение лица, произнёс Костя. – Это кто тебе сказал? Нет, дорогая, хрен им всем, я буду бодаться до последнего. Это у них, я думаю, куча бизнесов, а у меня он один, поэтому мне есть, что терять.

– Я не поняла, у кого у них? Он что там, в этой афёре, не один? Я думала, дочь там чисто формально.

– Изначально такая договорённость и была. Я звонил ему недавно, спрашивал, что это всё значит. Он не хочет встречаться, говорит, мол: «Я тут не при чём, разбирайся в суде с дочерью».

– А дочь при чём, если вы договаривались, что она формально участвует в проекте? – задавала я вопросы, пытаясь вникнуть в суть дела.

– Да в том-то и дело, что не при чём. Я её всего-то раз и видел – ужинали как-то у Ансакова дома, ну Надя подавала нам на стол. Вот и всё знакомство. Сегодня в суде её не было, был их адвокат. Я думаю, что они специально выбрали такую тактику. Если бы она сама была в суде, то не смогла бы ответить на элементарные вопросы, поставленные мною. А так я задаю вопросы, а адвокат твердит одно: «Мне это неизвестно, ничего по этому поводу сказать не могу».

– И что? Судью такой ответ устраивал? – удивлялась я, ёрзая в кресле.

– Это было предварительное слушание. Само дело назначили на середину августа. Посмотрим, что в суде они будут говорить? – слегка нервничая, ответил Костя.

– Ну, так я не поняла, дочь-то что хочет от тебя? – не унималась я.

– Да так, ничего серьёзного, по мелочам. Сто семьдесят миллионов, – ответил Костя, делая глоток кофе.

– Ты что? Прикалываешься, что ли? Ничего себе по мелочам! – округлила я глаза.

– Для меня-то это, конечно, не мелочь, а вот, видимо, для неё – мелочёвка. Так себе, достала из-под кровати чемоданчик и дала мне за красивые глаза, – продолжал ошарашивать меня Костя своим рассказом.

– Милый, глаза у тебя действительно красивые, но можно поподробнее про денежку? Я, видимо, что-то пропустила, не поняла с первого раза.

– Если честно, я тоже не понял, при чём тут мои глаза, но из её письменных показаний именно всё так и произошло. Дала за красивые глаза. Вот цитирую дословно: «Однажды – число, месяц я не помню; действительно, а чего, собственно, помнить-то из-за такой мелочи? – Константин приехал к нам в гости в загородный дом. Во время ужина я впервые увидела Константина. Мне показалось, что это – порядочный человек. Из разговора я поняла, что ему нужны деньги на развитие бизнеса. Он назвал сумму – 160–170 миллионов рублей. Расписку никакую не взяла, а просто дала ему деньги». Всё, Кать. Больше в объяснении ни слова. Зачем? Почему дала? Вот я и подумал: может, за красивые глаза?

– Слушай, мне становится ужасно интересно. Я могу с тобой в суд поехать? Я, конечно, понимаю, в какой стране я живу и какие чудеса порой здесь происходят, но то, что ты рассказываешь – это просто из области фантастики!

– Кать, так мы и живём в фантастической стране. Ты просто этого ещё не поняла.

– А адвокат у тебя есть?

– Адвокат есть, конечно. На первое слушание по существу он приедет.

– Ты давно с ним знаком или посоветовал кто? У меня есть знакомая по институту, у неё муж – адвокат. Может, есть смысл с ним встретиться?

– Спасибо, Кать, я уже подписал бумаги, аванс внёс, поэтому хочу сначала посмотреть его в процессе. Потом уже решать – работать или нового искать. Это, конечно, не Резник и не Падва, сама понимаешь, сколько они стоят. А ты, если тебе интересно, конечно, можешь поехать со мной. Обычный гражданский суд, вход, как говорится, свободный. Только охота тебе тащиться в область?

– Не могу сказать, что поездка в суд – это удовольствие для меня, но очень хочу посмотреть на девочку, раздающую миллионы за красивые глазки. Костя, а её папа случайно не раздаёт миллионы за красивые глазки? Я бы тоже не отказалась, – улыбнулась я, хлопая ресницами. – Я читала, что какой-то нефтяной магнат – по-моему, из Саудовской Аравии – выложил миллион долларов за ночь с голливудской актрисой.