Святилище

– Я вам заплачу, - прошептала Темпл.
– Сколько захотите. Отец даст мне денег.

Женщина молчала, лицо ее было неподвижно, жестко, как и во время рассказа.

– Пришлю вам одежду. У меня есть новое манто. Я носила его только с Рождества. Оно почти новое.

Женщина рассмеялась. Одним лишь ртом, без звука, без мимики.

– Одежду? Когда-то у меня было три манто. Одно я отдала какой-то женщине, возле салуна. Одежду? Господи.
– Она внезапно повернулась.
– Я раздобуду машину. Ты уедешь и никогда не вернешься. Слышишь?

– Да, - прошептала Темпл. Неподвижная, бледная, похожая на лунатичку, она смотрела, как женщина перекладывает мясо на блюдо и поливает соусом. Достав потом из духовки противень с бисквитами, женщина сложила их на другое блюдо.

– Можно я помогу вам?
– прошептала Темпл.

Женщина не ответила. Взяла оба блюда и вышла. Темпл подошла к столу, вынула из пачки сигарету и стояла, тупо глядя на лампу. Стекло с одной стороны почернело. Поперек его тонким серебряным изгибом вилась трещина. Она как-то прикуривала от лампы, думала Темпл, держа в руке сигарету и глядя на неровный язычок пламени. Женщина вернулась. Сняла с плиты закопченный кофейник, прихватив его подолом юбки.

– Можно мне кофе?
– спросила Темпл.

– Нет. Иди ужинать. Женщина вышла.

Темпл стояла у стола, держа в руке сигарету. Тень от печи падала на ящик, где лежал ребенок. Его можно было разглядеть на сбившейся постели лишь по ряду теней на маленьких мягких изгибах, Темпл подошла к ящику, взглянула на его серо-желтое личико и синеватые веки. Легкая тень покрывала его головку и влажный лоб; тонкая ручонка лежала ладонью вверх рядом со щекой.

– Он умрет, - прошептала Темпл. Ее изогнутая тень маячила по стене, пальто было бесформенным, шляпка - чудовищно заломленной над чудовищной гривой волос.
– Бедное дитя, - прошептала она.
– Бедное дитя.

Голоса мужчин стали громче. Темпл услышала звук тяжелых шагов в коридоре, скрип стульев, человек, смеявшийся раньше, засмеялся снова. Она повернулась и замерла, глядя на дверь. Вошла женщина.

– Иди ужинать.

– Машина, - сказала Темпл.
– Пока они едят, я могу уехать.

– Какая машина?
– сказала женщина.
– Иди ешь. Тебя никто не тронет.

– Я не голодна. Я сегодня не ела. Совсем не голодна.

– Иди ужинать, - повторила женщина.

– Лучше подожду, поем вместе с вами.

– Иди ешь. Я еще не скоро освобожусь.

VIII

Темпл вошла в столовую, придерживая рукой полы незастегнутого пальто, шляпка ее залихватски сбилась вверх и набок, на лице застыло подобострастное, заискивающее выражение. Поначалу она словно бы ослепла. Через секунду-другую увидела Томми и направилась к нему, словно искала его все это время. Что-то преградило ей дорогу: чья-то сильная рука; Темпл, не сводя с Томми глаз, попыталась обойти ее.

– Сюда, - сказал Гоуэн через стол и отодвинулся, скрипнув стулом. Проходи сюда.

– Пошел вон, приятель, - сказал тот, кто остановил ее, и она узнала в нем человека, который так часто смеялся, - ты уже хорош. Иди сюда, детка.

Сильная рука скользнула по ее талии. Темпл оттолкнула руку, глядя на Томми с застывшей усмешкой.

– Подвинься, Томми, - сказал этот мужчина.
– Ты что, вести себя не умеешь, лохматая морда?

Томми хохотнул и скрипнул стулом по полу. Мужчина взял Темпл за руки и потянул к себе. На другом конце, держась за стол, приподнялся Гоуэн. Усмехаясь Томми, Темпл стала вырываться и щипать мужчине пальцы.

– Вэн, брось, - сказал Гудвин.

– Сюда, ко мне на колени, - сказал Вэн.

– Пусти ее, - потребовал Гудвин.

– Кто заставит меня?
– спросил Вэн.
– Кто здесь такой сильный?

– Пусти, - повторил Гудвин. И Темпл оказалась свободна. Она попятилась к выходу. Несущая блюдо женщина посторонилась. Темпл с застывшей на лице полуулыбкой-полугримасой вышла задом из комнаты. В коридоре она повернулась и кинулась прочь. Соскочила с веранды прямо в траву и понеслась. Достигнув дороги, пробежала по ней в темноте ярдов пятьдесят, потом, не останавливаясь, повернула и устремилась обратно к дому, вспрыгнула на веранду и притаилась у двери. Тут кто-то вышел в коридор. Это оказался Томми.

– А, ты здесь, - сказал он и неуклюже протянул что-то.
– Держи.

– Что это?
– прошептала Темпл.

– Чуток харчей. Иду на спор, ты не ела с утра.

– Да, даже еще дольше, - ответила она шепотом.

– Подкрепись чуть, - сказал Томми, протягивая тарелку.
– Присядь и ешь, никто тебе не помешает. Черт бы их взял.

Темпл высунула голову из-за его плеча, лицо ее в рассеянном свете из столовой было мертвенно-бледным.

– Миссис... миссис...
– зашептала она.

– Руби на кухне. Хочешь, пойду с тобой туда?

В столовой кто-то скрипнул стулом. Томми, захлопав глазами, увидел Темпл на тропинке, ее тонкое тело на миг замерло, словно бы поджидая какую-то свою медлительную часть. Потом она исчезла за углом дома, словно тень. Томми с тарелкой в руке остался в дверях. Когда обернулся, увидел, как Темпл бежит на цыпочках к кухне по темному коридору.

– Черт бы их взял.

Когда остальные вышли на веранду, он все еще стоял там.

– У него тарелка со жратвой, - сказал Вэн.
– Хочет добиться своего за тарелку ветчины.

– Чего добиться?
– спросил Томми.

– Послушайте, - вмешался Гоуэн.

Вэн выбил тарелку из руки Томми и повернулся к Гоуэну.

– Тебе не нравится?

– Да, - ответил Гоуэн, - не нравится.

– Ну и что ты намерен делать?

– Вэн, - сказал Гудвин.

– Думаешь, ты такой сильный, чтобы выражать недовольство?

– Я - да, - сказал Гудвин.

Вэн пошел на кухню. Томми последовал за ним и, встав у двери, стал слушать.

– Пойдем прогуляемся, малышка, - предложил Вэн.

– Уйди отсюда, - сказала женщина.

– Пройдемся немного, - не унимался он.
– Я хороший парень. Руби подтвердит.

– Уходи, ну, - сказала женщина.
– Хочешь, чтобы я позвала Ли?

Вэн в рубашке и брюках цвета хаки стоял на свету, за его ухом, касаясь гладкого изгиба светлых волос, лежала сигарета. Темпл с приоткрытым ртом и совершенно черными глазами стояла далеко от него, за спинкой стула, на котором сидела у стола женщина.

Возвратясь на веранду с кувшином, Томми сказал Гудвину: