Святилище

Трое таких смотрели, как Темпл и Гоуэн выходят на холодный предутренний воздух. Лицо Темпл было очень бледным, рыжие кудряшки волос растрепались. Глаза ее с расширенными зрачками мельком остановились на парнях. Затем она сделала рукой вялый жест, непонятно было, предназначается он им или нет. Парни не ответили, в их холодных глазах ничего не отразилось. Они видели, как Гоуэн взял ее под руку, как мелькнули ее бедро и бок, когда она усаживалась в машину - низкий родстер с тремя фарами.

– Что это за гусь?
– спросил один.

– Мой отец судья, - произнес другой резким ритмичным фальцетом.

– А, черт. Идем в город.

Парни побрели. Окликнули проезжающую мимо машину, но безуспешно. На мосту через железнодорожное полотно остановились и стали пить из бутылки. Последний хотел разбить ее о перила. Второй схватил его за руку.

– Дай сюда.

Он разбил бутылку и старательно разбросал осколки по дороге. Остальные наблюдали за ним.

– Ты недостоин ходить на танцы к студентам, - сказал первый.
– Жалкий ублюдок.

– Мой отец судья, - сказал второй, расставляя на дороге зубчатые осколки вверх острием.

– Машина идет, - сказал третий.

У нее было три фары. Прислонясь к перилам и натянув шляпы так, чтобы свет не бил в глаза, парни смотрели, как Темпл и Гоуэн едут мимо. Голова Темпл была опущена, глаза закрыты.

Машина ехала медленно.

– Жалкий ублюдок, - сказал первый.

– Я?
– Второй достал что-то из кармана и, взмахнув рукой, хлестнул легкой, слегка надушенной паутинкой по их лицам.
– Я?

– Никто не говорил, что ты.

– Чулок этот Док привез из Мемфиса, - сказал третий.
– От какой-то грязной шлюхи.

– Лживый ублюдок, - отозвался Док.

Парни видели, как расходящиеся веером лучи фар и постепенно уменьшавшиеся в размерах красные хвостовые огни остановились у "Курятника". Огни погасли. Вскоре хлопнула дверца. Огни зажглись снова; машина тронулась. Парни прислонились к перилам и надвинули шляпы, защищая глаза от яркого света. Подъехав, машина остановилась возле них.

– Вам в город, джентльмены?
– спросил Гоуэн, распахнув дверцу.

Парни молча стояли, прислонясь к перилам, потом первый грубовато сказал: "Весьма признательны", и они сели в машину, первый рядом с Гоуэном, другие на заднее сиденье.

– Сверните сюда, - сказал первый.
– Тут кто-то разбил бутылку.

– Благодарю, - ответил Гоуэн. Машина тронулась.
– Джентльмены, вы едете завтра в Старквилл на матч?

Сидящие на заднем сиденье промолчали.

– Не знаю, - ответил первый.
– Вряд ли.

– Яне здешний, - сказал Гоуэн.
– У меня кончилась выпивка, а завтра чуть свет назначено свиданье. Не скажете ли, где можно раздобыть кварту?

– Поздно уже, - сказал первый.

И обернулся к сидящим сзади:

– Док, не знаешь, у кого можно раздобыть в это время?

– У Люка, - ответил третий.

– Где он живет?
– спросил Гоуэн.

– Поехали, - сказал первый.
– Я покажу.

Они миновали площадь и отъехали от города примерно на полмили.

– Это дорога на Тейлор, так ведь?

– спросил Гоуэн.

– Да, - ответил первый.

– Мне придется ехать здесь рано утром, - сказал Гоуэн.
– Надо быть там раньше специального поезда. Джентльмены, говорите, вы на матч не собираетесь?

– Пожалуй, нет, - ответил первый.
– Остановите здесь. Перед ними высился крутой склон, поросший поверху чахлыми дубами.

– Подождите тут, - сказал первый. Гоуэн выключил фары. Было слышно, как первый карабкается по склону.

– У Люка хорошее пойло?
– спросил Гоуэн.

– Неплохое. По-моему, не хуже, чем у других, - ответил третий.

– Не понравится - не пейте, - сказал Док. Гоуэн неуклюже обернулся и взглянул на него.

– Не хуже того, что вы пили сегодня, - сказал третий.

– И его тоже вас никто не заставлял пить, - прибавил Док.

– Мне кажется, здесь не могут делать такого пойла, как в университете, - сказал Гоуэн.

– А вы откуда?
– спросил третий.

– Из Вирг... то есть из Джефферсона. Я учился в Виргинии. Уж там-то научишься пить.

Ему ничего не ответили. По склону прошуршали комочки земли, и появился первый со стеклянным кувшином. Приподняв кувшин, Гоуэн поглядел сквозь него на небо. Бесцветная жидкость выглядела безобидно. Сняв с кувшина крышку, Гоуэн протянул его парням.

– Пейте.

Первый взял кувшин и протянул сидящим сзади.

– Пейте.

Третий выпил, но Док отказался. Гоуэн приложился к кувшину.

– Господи Боже, - сказал он, - как вы только пьете такую дрянь?

– Мы в Виргинии пьем только первосортное виски, - произнес Док.

Гоуэн повернулся и взглянул на него.

– Перестань ты, Док, - сказал третий.
– Не обращайте внимания. У него с вечера живот болит.

– Сукин сын, - сказал Док.

– Это ты обо мне?
– спросил Гоуэн.

– Нет, что вы, - сказал третий.
– Док славный парень. Давай, Док, выпей.

– А, черт с ним, - сказал Док.
– Давай. Они вернулись в город.

– Шалман еще открыт, - сказал первый.
– На вокзале.

Речь шла о кондитерской-закусочной. Там находился только человек в грязном переднике. Гоуэн и парни прошли в дальний конец и устроились в отгороженном углу, где стоял стол с четырьмя стульями. Человек в переднике поставил перед ними четыре стакана и кока-колу.

– Шеф, можно немного сахара, воды и лимон?
– спросил Гоуэн.

Тот принес. Все трое смотрели, как Гоуэн делает лимонный коктейль.

– Меня научили пить так, - заявил он. Парни смотрели, как он пьет.

– Слабовато для меня, - сказал Гоуэн, доливая стакан из кувшина. И выпил все до дна.

– Ну и пьете же вы в самом деле, - сказал третий.

– Я прошел хорошую школу.

Небо за высоким окном становилось все бледнее, свежее.

– Еще по одной, джентльмены, - предложил Гоуэн, наполняя свой стакан. Остальные налили себе понемногу.