Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Святой Георгий и гунны
Шрифт:

Этторе Феррари. Джордано Бруно выслушивает приговор Святой инквизиции. Бронзовый барельеф. Рим. 1889

Он не видел тревоги на лицах взрослых, не видел обезумевших от горя беженцев, бредущих через село, ему «захотелось летать». И он полетел 12 апреля 1961 года, отрапортовав: «Товарищ председатель Государственной комиссии, летчик, старший лейтенант Гагарин, к полету на космическом корабле “Восток” готов!»

Планета рукоплескала

Юрию… «Имя себе каждый в сладостный дар получает».

А вот строки еще об одном Георгии, их оставил Иван Алексеевич Бунин, они о Джордано Бруно {16} . Страдая в душном мире, окружавшем его, этот мученик за свободную мысль говорит:

Ковчег под председательством осла –Вот мир людей. Живите во Вселенной.Земля – вертеп обмана, лжи и зла.Живите красотою неизменной.

16

Разумеется, я знаком с мнением, что Джордано и Георгий – разные имена. Сегодня считается, что Джордано представляет собой итальянский вариант имени Иордан. Однако происхождение самого слова иордан вызывает споры. До сих пор не решен вопрос о его переводе. Но поэтам всегда открыто больше, чем простым людям. Для меня строки Бунина стали поэтическим воплощением души Георгия.

Непокорность, свободолюбие, простор необходимы были Георгию и в мрачные годы Средневековья. Птицей, парящей во Вселенной, видел себя Джордано Бруно, великий в своем трагизме ученый и поэт. В любом пространстве, меньше чем Вселенная, ему уже тесно:

И вот он посох странника берет:Простите, келий сумрачные своды!Его душа, всем чуждая, живетТеперь одним: дыханием свободы.

Нет, не случайно Геродот именно степняков называл «георгой». Уверен, в сочетании звуков, сложивших имя, мудрец почувствовал глубинный, истинный их смысл – душу человека Степи, которой всегда тесно. В привычных коридорах жизни Георгий находиться просто не может – он иначе устроен, ему важен простор, не стесненный ничем:

Вы все рабы. Царь вашей веры – Зверь:Я свергну трон слепой и мрачной веры.Вы в капище: я распахну вам дверьНа блеск и свет, в лазурь и бездну Сферы.

При достижении цели Георгий неутомим, его не в силах остановить никто и ничто. Он неудержим, неукротим, полагается только на самого себя. И в этом его неповторимость:

И вот опять он странник. И опятьГлядит он вдаль. Глаза блестят, но строгоЕго лицо. Враги, вам не понять,Что Бог есть Свет. И он умрет за Бога.

Разве не высокое рыцарское самопожертвование воина выразил изограф, первым посадивший святого Георгия на коня?

Но не вина живописца в том, что его глубокий замысел не поняли зрители-современники, увидевшие в убивающем всаднике совсем другие символы – земные, или приземленные. Люди забыли, что Георгий – из небесного ряда, что он даже смертью своей желал служить

Богу и людям. И в этом Джордано Бруно похож на своего небесного покровителя:

Я умираю – ибо так хочу.Развей, палач, развей мой прах, презренный!Привет Вселенной, Солнцу! Палачу! –Он мысль мою развеет по Вселенной!

Ивану Алексеевичу Бунину удивительно удалось дополнить вечный рассказ о Георгии.

Но никому не под силу высветить все грани этого емкого имени – они сверкают неожиданно и ярко, как бриллиант, который отличим от всех иных предметов мирозданья.

Так случилось, что История окружила имя Георгия какой-то хрупкой аурой, за века эта аура окрепла, обрела плоть и стала сама диктовать носителю имени его поступки, налагать на него особую ответственность. Как? Об этом не скажет никто. Но с тем, что удачно выбранное имя делает человека личностью, с этим даже в древности не спорили.

Например, Александр Македонский, не ведавший страха, однажды ругал воина за трусость (на беду полководца, тот звался Александром): «Прошу тебя, либо преодолей трусость, либо смени свое имя».

Действительно, выбору имени прежде придавали очень большое значение, его складывали не просто из звуков, а из вполне конкретных понятий и представлений, из поступков предшественников. Ведь имя всю жизнь будет отличать своего носителя. Павел Флоренский так и писал: «Звук имени и вообще словесный облик имени открывает далекие последствия в судьбе носящего это имя» {17} . Конечно, при условии, если имя выбрано правильно.

17

См.: [423. С. 22].

Разве сказанное о Георгиях не относится, например, к Джорджу Вашингтону или Джорджу Байрону? Настоящим Георгием был и Жорж Помпиду, которого политики не очень привечали за его смелость в международных делах…

Да, в имени сокрыта тончайшая плоть, из которой проистекает духовная сущность человека. Хотим мы того или нет, но это так.

Будь впереди и смерть найди,А с ней покой…

Это последнее, что успел написать Джордж Байрон в своем дневнике. Вот что стало для меня ключом к пониманию звуков, слагающих имя Георгий – «Будь впереди…»

Николай Ходов. Памятник святому Георгию (Уастырджи). Осетия. 1995

«Гюрджев день»

В «Чуде Георгия о змии» зашифровано послание предков, в нем отзвуки культуры прошлого. Оно «написано» по законам той жизни, ее символами – значит, его можно прочитать!

Так вроде бы случайные наблюдения и факты преображали мое сознание и медленно приближали к далекой цели. Постепенно освобождаясь от привычных стереотипов, я все отчетливее понимал: истинное деяние Георгия скрыто во мраке политики. Немало стараний ушло, чтобы забылся его облик.

Сегодня для абсолютного большинства образ Георгия ассоциируется с всадником, поражающим дракона. Но на древних иконах его изображали иначе. Не убийцей и не всадником. Благородным воином в красном плаще. Таким предстает он на изображениях XI–XII веков.

Юный ратник спокойно и уверенно ждет своего поединка, чтобы победить и остаться в истории Победоносцем. Удивительное сочетание бесстрашия и кротости в его взгляде. Разве совместимо это с убийством?

Однако за века люди забыли подвиг героя. Знают убивающего всадника, а он не был таким… Святой – и убийца, откуда? Эти два слова нельзя даже ставить рядом.

Поделиться с друзьями: