Святой Гийом

Голос капитана был спокойным и отстраненным. Он не гремел и не требовал, но Демид знал, что любая остановка вне плана должна иметь серьезную причину. Словом, сейчас молния искала дерево. И скорее всего, золотозубое.

– Валер, тебе лучше самому всё увидеть. Без бутылки этого не объяснить.

– Кто-то пострадал?

– Да. Но никто из наших, так что выдохни.

– Мои выдохи слишком дорого обходятся. Сейчас буду.

Демид только сейчас сообразил, что у монитора сгрудились все, кто в этот момент находился на корме. Все в молчании таращились на женщину, лежавшую где-то на дне моря. Самую обычную, человеческую, а не деревянную, сорванную с носа какой-нибудь древней шхуны, чьи древние моряки, держа в руках древние пенисы, разглядывали ее пленительные изгибы.

Неизвестная была обнажена. По ее плотному бледному телу шарил луч фонаря. Напоминая черный пух, волосы застыли на свету, точно пойманные самим временем. Руки закрывали неподвижные полные груди. В ковшике ладоней, почти у самого подбородка, находилось нечто.

Демид ощутил, как его беспокойство спрессовывается в ком тошноты.

2.

Они встретились в коридоре. Это не было сделано специально, но так уж вышло, что Демид застал капитана и старшего помощника в одном из внутренних перешейков, по которому можно было выйти к мостику. Исаченко и Родионов тихо переговаривались. В распахнутую судовую дверь светило солнце, рассеивая тени.

– Вы бы хоть за фикусом спрятались, голубки. – Демид хотел было улыбнуться во весь рот, но подумал, что сейчас блеск золота будет неуместен. – Узнали что-нибудь?

Командовавший «Святым Гийомом» Валерий Исаченко внимательно посмотрел на вахтенного. Его проницательный взгляд никак не вязался с растянутым легким свитером, надетым под капитанский пиджак, и болтавшимся на шее мальтийским крестом.

– Мы послали запрос на берег, золотозубый. Получили дословно следующее: если сможете – доставайте. Так сказать, в рамках помощи международному правопорядку. А нам нравится международный правопорядок, верно, Демид?

– Так точно, товарищ капитан! – Демид не удержался и всё-таки пустил ртом солнечных зайчиков. – Но связались-то мы со своими, как я понимаю?

– Ну а с кем же? – фыркнул старпом. – Ты хоть представляешь волокиту с трупом, обнаруженным в водах Швеции, но вблизи Борнхольма?

– Боишься, датчане визжать начнут?

– Старпом хочет сказать, что у нас на шее – выяснение гражданства мертвой госпожи. Разумеется, если ее извлечение осуществимо. Так что, Демид? Это осуществимо? Или мы недостаточно нежны для утонувших подростков, этих своенравных сучек?

Старпом бросил на капитана взгляд, который в лучшем случае можно было назвать странным. Демид же не первый раз поймал себя на мысли, что видит и слышит капитана как-то иначе. Как будто за лицом у того пряталось еще одно – с багрово-красными, рубиновыми глазами.

– Там явно не подросток, а вполне себе созревшая барышня, – машинально возразил Демид. – Мы поднимем ее, да. Будем нежнее, чем с трубами. Уже в процессе, так сказать.

За утопленницей должен был отправиться «Пикар» – управляемый сферический батискаф. Обычно с его помощью выполнялись работы по контролю за положением труб, особенно если имелись подозрения на боковые смещения на глубине.

– Только стоит ли отправлять с Корсиным студентика? – продолжил Демид. – В смысле Василь – смышленый парень, а его погружение запланировано. Да я бы с ума сошел от счастья, если бы мне разрешили в жестянке по дну покататься.

Исаченко вскинул бровь:

– Но?

– По-моему, Корсин чем-то одержим, а я не хочу, чтобы парень был заперт с психом в одной коробке. Да у Корсина маслом на роже написано: «Рожден для одиночества и онанизма». Вот пусть и отправляется в одного. Если надо, я ему в сиделки пойду. Я. Но не парень.

В словах Демида имелся определенный смысл. После новостей о крушении глубоководного аппарата «Титан», считавшегося титанически несокрушимым, никто не горел желанием запирать себя в желтом кругленьком гробу. Так что вся работа по обнюхиванию дна легла на Корсина. А он, надо признать, воспринял это с воодушевлением.

– Ты мой вахтенный, Демид, моя золотая левая рука, поэтому ты останешься на борту. К тому же ты не так хорош в управлении «Пикаром», да?

– Эти джойстики, эта… хрень… Короче, они не для меня, Валер, сам знаешь. Ты только посмотри на мои руки!

– Это было «во-первых», золотозубый, – довольно резко сказал Исаченко. И опять, как показалось Демиду, какое-то жутковатое глубинное лицо соединилось с лицом капитана. – А во-вторых… Нет-нет, подержи рот закрытым, чтобы я не ослеп раньше времени. А во-вторых, мальчонке сам скажешь. Если захочешь. Только не рань его слишком сильно – не все это могут пережить.

– Черт, Валер, какой же ты умный. И проблему решил, и мне яйца зажал.

Неожиданно вмешался Родионов. Лицо старпома говорило, что он не меньше обеспокоен.

– Я тоже не думаю, что Василь в «Пикаре» – это хорошая затея. Там ведь труп. Ну какое у парня останется впечатление от подводной ярмарки, на которую он так рассчитывает?

– Ну, у нас уже есть гонец, которому срубят голову.

Ничего так и не добившись, Демид махнул рукой и потопал на корму.

3.

Демид так спешил застать погружение «Пикара», что чуть не запнулся о приступку.

«Так-так, спокойнее, старый ты дурень, – сказал он себе, уменьшая длину и скорость шага. Иногда он называл себя стариком, хотя ему исполнилось только сорок семь. – Разве ты забыл, что без твоего ведома на борту могут разве что посрать?»

На покатых боках батискафа играло солнце. Люк был открыт. Внутри сидел Корсин. Он проверял показания датчиков, зачем-то водя по ним гнутым указательным пальцем, словно в поисках шрифта Брайля. Василь крутился поблизости, ведя съемку со своего смартфона.

– Это для мамы, – с улыбкой заявил он, и улыбка стала еще шире. – Она будет в восторге! И вспомнить не вспомнит про больные ноги! – Неожиданно он смутился. – Я не буду снимать ничего лишнего, а внутри только щелкну глубиномер и что-нибудь в иллюминаторе.

– Да, лишнего снимать не надо, а то куры на смех поднимут, – промямлил Демид, не зная, как лучше начать.

«Господи, парень, не усложняй мне и без того сложную задачу, – мысленно простонал он. – Зачем ты вообще сюда маму приплел? Хочешь, чтобы я прослезился и купил ей таблеток?»

Палец Корсина прекратил исследования, а сам оператор донного робота наклонился к распахнутому люку.

– Василь, ты, главное, в штаны не надуй. Мокро должно быть только снаружи, да? Действуем по такой схеме: на тебе – данные, на мне – управление и прочая скукота. Будешь как всамделишный глубоководный турист, малец.