Святой Гийом

Женщина обнаружилась в пятнадцати метрах восточнее газопровода. Сердце Василя забилось быстрее, в равной степени качая по телу ужас и восторг. Женщина в его воображении неожиданно предстала мягким неокрашенным цветком. Казалось, она без каких-либо последствий перенесла тяжесть моря, разрушительное влияние воды и даже собственную смерть.

Ноги неизвестной были плотно сжаты, хотя никаких приспособлений, которые бы удерживали их вместе, не наблюдалось. Скрещенные руки покоились на груди, тая в себе некий предмет. Словно для полноты картины, вокруг танцевал и вихрился морской снег, подгоняемый винтами «Пикара». Лицо женщины украшали какие-то символы.

А еще Василю мерещилось, что ее ресницы дрожат на свету.

– Она не человек, – прошептал он и сам испугался собственных слов.

– Как и полагается дарам Кан-Хуга и владыки его Йиг-Хоттурага, – отозвался Корсин опьяненным голосом. – А теперь не мешай, малец.

«Пикар» подплыл ближе, и его манипуляторы, представлявшие собой пару двухметровых конечностей, снабженных кистями с двумя пальцами на каждой, подались вперед. Манипуляторы осторожно погрузились в морские отложения примерно в полуметре от женщины: у шеи и в области коленных впадин. Поднялись столбики мути.

Тело женщины почему-то казалось твердым и неделимым. «Пикар» словно поднимал со дна статую из белого мрамора.

Желая почувствовать эмоции единственного живого человека поблизости, Василь перевел взгляд на оператора. И тут же ощутил, как ноги наливаются чем-то очень тяжелым – тем, что вполне может заменить тазик с цементом.

По шее Корсина – с той стороны, что видел Василь, – катилась кровь.

Она выступала из трех продольных складок. Складки открывались и закрывались, толкая наружу то, чему следовало бы циркулировать внутри.

– Эм, Корсин, у тебя там кровь.

– Это перерождение, малец.

– Что? Не совсем понял. Ты истекаешь кровью!

Динамики щелкнули, и раздался голос Демида:

– Что там у вас, черт возьми, творится?!

– Всё в полном порядке, золотой зуб, – отозвался Корсин. Пренебрежительно фыркнул. – Просто у мальца небольшой приступ клаустрофобии.

Он резко обернулся, и Василь вздрогнул. До него вдруг дошло, что он заточен на глубине с безумцем. Корсин ничего не говорил, но каким-то невероятным образом излучал злобу. Щели на его шее раскрылись, и оттуда ударили кровяные струи, больше похожие на аэрозольные. В батискафе словно развернулась сценка из какого-то дурного фильма про инопланетян.

Василь вскрикнул. Иллюминатор, за которым манипуляторы тащили неизвестную к поверхности, уплыл вбок. Через несколько секунд глаза Василя закатились, а сам он обмяк, клюнув носом.

Его смартфон так и не запечатлел подъём «Пикара».

5.

Батискаф опускался на палубу практически бесшумно, но в последний момент трубоукладчик качнуло, и раздался стук. Вполне обычный. Как если бы ударились два деревянных костыля. Совершенно нетипичный, абсолютно неморской стук. От этого звука внутри Демида всё перевернулось. Он не отрывал глаз от иллюминатора. Пытался разглядеть за скалившимся Корсиным его юного спутника. Но взгляд тонул во мраке, царившем внутри «Пикара».

– Отпирай люк, скотина, пока я его болгаркой не срезал! – проорал Демид. Мертвая женщина его сейчас совершенно не волновала.

Демида окликнули. Капитан и старпом. Они тоже выбрались на корму, чтобы взглянуть на добычу. Впрочем, как и многие другие.

– Полегче, золотозубый, – мягко произнес Исаченко. Говорил он с какой-то необъяснимой тлетворностью в голосе. – Не забывай: внутри могут быть невинные.

Пальцы капитана поглаживали мальтийский крест, и Демид подумал, что вместо Исаченко сейчас снова заговорил какой-то другой человек. Тот, чьи глаза напоминали красные угли.

Мало что поняв, Демид нажал кнопку разблокировки люка. Потом еще раз. Чуть погодя врезал по ней со всей дури, едва замечая, что процесс разблокировки уже завершен. На люк навалился Свиридов, потянул его на себя. Едва возникла достаточно широкая щель, Демид сунул туда голову, чуть не ободрав себе уши.

Зубы вахтенного помощника тускло засверкали.

– Молись, чтобы чайкам не достались твои глаза, Корсин! Молись об этом! Молись обо всём сразу, чертов ты псих! – Демид плечом откинул люк. – Василь, ты в порядке? Василь?!

– Да, я здесь, господи, – раздался голос парня. – Вы просто ничего не видите с солнца. А еще страшно орете, аж в ушах звенит.

У Демида отлегло от сердца. Но через мгновение сердце опять принялось тарабанить по ребрам. В люке показался Корсин. На лице оператора блуждала отстраненная, неприятная улыбка.

– Дай пройти, Демид.

– Да, конечно, мой дорогой.

Демид отступил, а потом толкнул Корсина и зажал в кулаках его толстовку. Выдернул опешившего оператора на палубу из батискафа, будто пробку – из бутылки. Декоративная молния толстовки жалобно застучала, теряя зубчик за зубчиком.

– Какого хера там стряслось, а, Корсин? Только отвечай быстро, а то от желания перекусить тебя сводит челюсти!

Губы Корсина разлепились, и он хмыкнул.

– Малец страшно переволновался, но вот он, погляди, живой и здоровый.

– Он видел кровь! Я слышал! Мы все слышали! А потом он умолк!

Лицо Корсина стало абсолютно безмятежным.

– Я его и пальцем не тронул, если ты об этом.

Капитан наблюдал за ними из-под полуприкрытых век, с неприятной улыбкой вуайериста, выследившего жертву. Осознав это, Демид остановился. Сегодня он не порадует ни чужого демона, ни своего. Демид оттолкнул Корсина и подал бледному Василю руку.

– Я видел кровь на шее Корсина, но мне, по-моему, показалось. – Лицо парня горело от стыда. – И фоток ровно половина от запланированных. Простите меня, Демид Степанович.

– Ничего, еще пошлешь маме фотографии на больные коленки. Будет их с горчичниками лепить.

Говоря это, Демид внимательно разглядывал Корсина. Шея оператора была абсолютно чистой, с созвездием из четырех родинок. А еще кожа имела подозрительный красноватый оттенок, словно ее недавно тщательно скребли или терли.

Между тем находка «Пикара» набирала восторженно галдевших поклонников. И тому была причина. Лучи солнца, касавшиеся кожи неизвестной, порождали странный визуальный эффект. Прикрытые груди, предплечья и плотный живот светились радужным перламутром. Только волосы висели темной грязной паклей, лишенные очарования глубины.

– Господи боже! – воскликнул Свиридов. – Она так прекрасна, что мне стыдно буквально за всё в своей жизни! Даже за волосы в ушах!

Демид недоверчиво посмотрел на женщину. Вилий Акимов и Данил Нечаев, два дюжих моряка (второй торопливо запихивал йо-йо в карман штанов), уже сняли ее с манипуляторов «Пикара» и переложили на палубу. Демиду хватило одного взгляда, чтобы всё стало ясно.