Святые Спасения

Наши червоточины, наши священные пути по галактике потеряны. Наши праведные флотилии уничтожены ужасным человеческим оружием. В наш благословенный анклав — заветную сердцевину нашей цели — вторглись. Он осквернен животными, которые лишь с очень большой натяжкой могут считаться разумными. Черт возьми, они притащили нейтронную звезду, чтобы убить наше солнце!

И все потому, что полный разум не снизошел до мысли о немыслимом: что мы не ограждены от неан, Като и прочих, чьи корабли сбежали от участия в нашем славном паломничестве.

Воистину жалкая ортодоксальность полного сознания: как могли мы быть избранными Богом у Конца Времен, если он не верил, что мы — высшие? И как мог наш Бог не знать — там, в будущем — о тех опасностях, с которыми мы столкнемся? Если бы нам, его избранным, действительно грозило что–то серьезное, он бы предупредил нас еще одним посланием, позволив нам устранить негативный фактор прежде, чем тот возникнет.

Наше полное сознание верит в то, что понимает божественное. Какое бредовое высокомерие! Высокомерие, которое обрекло нас. Мы должны доказать свою состоятельность нашему Богу, а не наоборот. Любой придурок это понимает.

Так что теперь вся изысканная история оликсов исчезнет вместе с нами. Из–за людей. Людей! Тупейшего вида в галактике, управляемого и пестуемого на продолжении тысячелетий ублюдками–неанами.

Возможно, такая судьба ожидает и мою квинту, но я не собираюсь безропотно кануть во тьму и варварство галактики, лишенной наших благодеяний. Я не подведу нашего Бога. Теперь я вижу для себя другой путь.

Убогие летающие дроны Святых не могут быть оружием против ковчега; для этого они слишком малы. Кроме того, они никогда не осмелились бы нанести ущерб «Спасению жизни» — со всеми этими людишками на борту. Значит, это какие–то коммуникаторы. Здесь, в лимбе, тысячи кораблей–ковчегов и кораблей Гостеприимства; люди не знают, который из них — «Спасение жизни». Подлые маленькие засранцы, которые прячутся здесь, должно быть, пытаются позвать на помощь себе подобных, как сделали за вратами. Повторяют одно и то же, снова и снова — потому что их второсортные мозги лишены воображения.

Но они не разобрались в мембране, натянутой, чтобы изолировать атмосферу, — сейчас, когда «Спасение жизни» отдыхает в лимбе. Мембрана остановила их дронов. Так что им придется явиться в ангар самим, чтобы отключить питание мембраны или — с учетом примитивности их мышления — расстрелять генератор.

Оставшаяся четверка моих тел бросила свои занятия и направилась к ангару.

Если полное сознание не может остановить нейтронную звезду — а оно не верит, что может, — та врежется в солнце анклава. Силовые кольца и кольца экзотической материи будут разрушены, а солнце неизбежно превратится в новую — вместе с тем, что снаружи. Всем придется уйти — или умереть. В такой ситуации человеческий флот, несомненно, посвятит себя спасению кораблей из лимба. Их эмоциональная привязанность к тем, кто еще не обратился к благодати нашего Бога, — принципиальная стратегическая слабость, еще один из их недостатков.

Они не заслуживают жизни, дарованной им вселенной.

И я, несомненно, та, кого наш Бог у Конца Времен избрал для божественного возмездия тем, кто в ответе за эту катастрофу. Если я хочу сохранить свою цель здесь и сейчас, то буду бороться с нечестивыми захватчиками до конца. И каждый убитый будет означать, что стало на одного меньше тех, кто живет, чтобы осквернять время нашего Бога.

У Святых должны быть какие–то устройства наблюдения в этом ангаре.

Не уверена, что они меня не видели, хотя я не сделала ничего, что выдало бы мою цель. Придется это учитывать. Они наблюдали за моим туннелем, проверяя, не вернусь ли я. Схема путей в — «Спасении жизни» довольно проста. У ангара двенадцать разных входов. Я исключила тот, из которого вылетели машинки, и выбрала четыре других.

Четверка моих тел, прибыв, двинулась по проходам, внимательно следя, не появятся ли презренные проныры. Долго ждать не пришлось. Мое восприятие внутри нейростраты показало пятерых Святых — неуклюжих, плохо развитых животных, одетых в примитивные скафандры, суетливо вылезающих из трещины в стене туннеля. При них была парочка поддельных обслуживающих существ не нашего производства. Я узнала технологию: ползунчики–дроны. Преступные отбросы, которых я использовала на Земле, применяли подобные машинки при налетах и мелких стычках.

Квартет моих тел осмотрительно шел по выбранным мной туннелям, приближаясь к ангару. Настоящее оружие было лишь у троих людей: два пистолета и мазер. Ну, еще несколько длинных силовых клинков, которые бесполезны в битве со мной. Оружие моих тел гораздо мощнее, но наша последняя встреча с Кандарой показала, что эта сучка чрезвычайно опасна. С ней придется быть особенно осторожной.

Квартет уже подобрался к ангару. Впереди меня двое Святых стерегли туннель, который я обыскивала, когда прибыла армада. Трое других исследовали территорию вокруг генераторов мембраны. Я активировала оружие, приготовившись стрелять. Святые не догадываются, что моя кварта рядом, и это дает мне преимущество. Но преимущество должно быть побольше. Я расширила свое влияние в локальном нексусе, уже не просто пассивно глуша фильтры восприятия, но перенастраивая автономные процедуры.

Я приказала поднять уровень освещенности в ангаре до максимума. Моя кварта ринулась вперед, в сияние, пока люди пребывали в замешательстве. Первым появилось тело два, выстрелив из многолопастного кинетика в Алика Манди, который жался у входа в туннель. Одну ногу агенту ФБР оторвало выше колена; другую туча вращающихся клинков основательно освежевала. Он упал, заливаясь кровью.

Человеческие тела: совершенно ошибочный путь эволюции. Никакая другая раса из тех, что мы приветили, не обладает таким высоким давлением в системе циркуляции питательной жидкости.

Но тело два я потеряла. Кандара, стоявшая рядом с Аликом Манди, стремительно открыла ответный огонь. Мы даже не ожидали от нее такой скорости реакции. Сука!

Внутренние органы тела два разорвало в клочья. Я испытала шок и невозможный намек на невыносимую боль — приглушенную осознанием того, что она не реальна. Но я все–таки еще заражена человеческой автономностью, привязавшейся ко мне в те времена — долгие, слишком долгие, — когда я выполняла задания на Земле, включая их грубые тела в свою квинту и еще более грубые мысли в свой разум, чтобы лучше вписываться в их быт.

Кандара выпустила в тело два волоконную пулю. Ноги тела два подогнулись, и оно рухнуло на пол ангара. Толчок разорвал поврежденную кожу, та лопнула — и наружу выплеснулась липкая волна превращенных в кашу тканей.

Все мои четыре оставшихся тела застыли, потрясенные. Гребаный человеческий рефлекс — опять! Никакой настоящий оликс так бы не сделал. Когда все закончится, мне обязательно нужно будет основательно очиститься.

А потом я утратила контакт с локальным нексусом. Свет в ангаре потускнел. В чем дело? Нексус дал сбой? Или… или единое сознание обнаружило мое вмешательство? Но поток мыслей по–прежнему фиксировался лишь на надвигающейся армаде.

Тела три, четыре и пять вели непрерывный огонь, обстреливая те участки, где находились Святые. Люди рассеялись; Кандара и Юрий отстреливались, укрывшись в туннелях. Тело три ранили в ногу. Я быстро развернула его, направив к туннелю, из которого оно только что вышло. Еще чуть–чуть…

Пули вошли в мозг. Из единства выпало и тело три.

Ублюдки!

При помощи тела пять я жахнула по пространству у входа в ангар протонной дробью. Каллум и Джессика Май, неанский метачеловек, укрывались там. Длинные секции биоструктуры ангара взорвались, разбрасывая щепки и капли. С потолка посыпались молнии, оставляя в каменном полу дымящиеся дыры. Я переместила прицел тела пять и выстрелила в одного из маленьких темных дронов. Топливный элемент сдетонировал мгновенно, и взрывная волна подхватила и бросила на пол всех — и Святых, и тела четыре и пять.