Связанные навеки

Все три торговки уставились на меня, словно я и вправду должна была принять ответственное решение. Я смущенно потупила взор и ответила:

– Мне бы поглядеть на них, прежде чем выбор делать.

Торговки приняли мои слова за чистую монету и, предвкушая интересное, заговорили наперебой:

– Поглядеть, конечно, надо, – серьезно заметила хохлушка. – Не на один день ведь выбираешь. Бобыль – он мужик видный, да больно крут. Весь город в кулаке держит. С таким не забалуешь. Правда, и денег у него, как грязи в богатом свинарнике. Это уж чего больше предпочитаешь. Или сюси-муси, любовь-амурчики, или достаток и комфорт.

– А про Рыжего забудь, – не менее серьезно сказала торговка обувью. – Он так, шестерка Бобыля. Ни денег, ни власти. Одни понты. Потому и один до сих пор. Скупердяй, каких свет не видывал! Придет, товару нагребет полны руки – и ни в жисть копейки не отстегнет. Его тут все ненавидят.

– Ты чего это, Петровна, раззубатилась? – накинулась на нее соседка. – Давно по морде не получала? Еще и на нас беду накличешь. Ты ее, девонька, не слушай. Это она так, к слову. Я вот тебе про Костюху порасскажу.

Хохлушка, поняв, что соседка пытается перевести разговор в другое русло, поспешила ей на выручку:

– И то верно. Про Костюху-то мы забыли. А он из всех женихов – самая подходящая партия нашей красавице. Молодой, красивый, неженатый. И у Бобыля в почете, хоть и появился в городе недавно.

– Так ведь он уехал третьего дня, – вспомнила незадачливая сватья Петровна. – Кормыль сам его провожал. Ко мне приходил, денег требовал. На дорогу Костюхе, говорит, требуется.

– Куда же он подался? – озадаченно спросила я.

– А ты, видать, на него уж и глаз положила? – засмеялась хохлушка. – А тут сорвалось сватовство.

И торговки снова захохотали. Щекотливая тема благополучно забылась, можно было и расслабиться.

– Да нет, это я так, просто спросила, – притворно смущаясь, проговорила я.

– Домой он подался, – снова вступила в разговор Петровна. – А уж где он, дом-то его, это только Кормыль знает. Он его провожал. На автовокзал отвез прямо с рынка. Костюха только и успел с гостинки вещи прихватить. Видать, дело срочное.

– Да, не вышло сватовства, красавица, – пропела хохлушка. – А ты блузочку-то прикупи, глядишь, нового жениха подцепишь.

Я попросила упаковать блузку, расплатилась и собралась было идти, как вдруг Петровна заорала:

– Стой, девка! Вон Кормыль идет! Сейчас я у него спытаю, куда он Костюху отправил.

И припустила вдоль лотков. Я застыла на месте. Вот так поворотик! И что, интересно, ему Петровна плести будет? Про сватовство рассказывать, что ли? А Петровна между тем поравнялась с худосочным мужиком в форме охранника. Схватив его за полу форменной куртки, она зычным голосом спросила:

– Скажи-ка мне, Кормыль, ты Костюху отправил?

Мужик высвободился из рук Петровны и сурово поинтересовался:

– А тебе какое дело?

Петровна на его суровый тон даже не отреагировала.

– Невеста к нему приехала. Свадьба у них намечалась. Она приехала, а Костюхи нет! Ты куда его отправил?

– Невеста? – протянул Кормыль. – Что-то Костюха про нее не заикался.

– А он тебе и не должен докладывать! Скажешь, куда Костюху дел?

Кормыль помялся, почесал в затылке, посмотрел в мою сторону и нехотя ответил:

– Домой он подался, в Тарасов. Сестра там у него живет. Сказал, проведать срочно надо. Его Бобыль и отпустил.

– Вот спасибо тебе, Игнаша, – ласково поблагодарила Петровна. – Хорошему человеку помог. Ты, Игнаша, заходи. Я тесто вчера ставила, пирогов напекла. С картошкой, как ты любишь.

И Петровна, победно задрав голову, пошла к своему лотку. Кормыль посмотрел ей вслед, покачал головой и отправился по своим делам.

– Слыхала, где Костюху искать? – непонятно чему радуясь, спросила меня Петровна.

Я молчала. Что тут скажешь? Заигрались бабенки, чего доброго, и впрямь замуж меня выдали бы, если бы Костюха вовремя Хаймынск не покинул. Видимо, эта мысль пришла в голову и хохлушке. Она поглядела на Петровну осуждающе.

– Ты, Петровна, рехнулась, что ли? Делать ей больше нечего, как только за первым попавшимся мужиком по всей стране гоняться!

До Петровны не сразу дошло, что я с Костюхой даже незнакома, так она в роль вошла.

– И правда, чего это я раздухарилась, – смутилась торговка. – Будто ты и впрямь невеста Костюхе. Прости меня, дуру. Ступай. Нечего тебе с нами, малахольными, возиться. Еще подхватишь заразу, сама умом тронешься!

И Петровна опять захохотала. А за ней и подруги ее.

– Это тебе, Петровна, Кормыля лишний раз пощупать захотелось. Вот ты и кинулась к нему, будто девушке помочь.

– Точно, в Кормыле все дело. Давно он тебя не навещал? Соскучалась? Гляди, пирогов напекла, заманиваешь?

Доброе расположение духа вернулось к обитательницам рынка. Мир и спокойствие были восстановлены. Обо мне все забыли, и я благополучно покинула торговые ряды, унося с собой информацию о местонахождении племянника тетушки Иды.

* * *

Вернувшись в номер, я задумалась. Константин, племянник Иды, отправился в Тарасов. К сестре, если верить словам Кормыля. Насколько я помню, племянница Иды Татьяна Коровина утверждала, что является единственной представительницей женского пола в череде многочисленной родни Иды. И упоминала, что имеет брата, охотника до женских юбок и беспечной жизни. Выходит, Константин и есть Татьянин брат? Любопытно! Это стоит проверить. Но прежде чем покидать Хаймынск, нужно попытаться встретиться с тетушкой Идой. Вдруг врачи уже отменили свое решение, и теперь посетителям не возбраняется навещать больную? Но это следует выяснить как можно скорее. Возвращаться в Тарасов затемно – приключение не из приятных.

Самый простой способ узнать, пускают ли к больному посетителей – позвонить лечащему врачу. Но если вы хотите повлиять на решение доктора, личной встречи вам не избежать. Как ни крути, нужно ехать самой. Больница в Хаймынске была одна. Дорога мне известна, считай, полдела сделано. Вызвав такси, я отправилась навестить тетушку.

В приемном покое кардиологии, где, по логике вещей, должна была лежать Ида Леманн, царили тишина и пустота. Даже технички нигде видно не было. Пройдя прямо по коридору, я добралась до двери с табличкой «Ординаторская». Так, мне сюда. Постучав, немного подождала и заглянула внутрь. Взору моему открылась идиллическая картина. На узеньком диванчике мирно посапывала парочка. Мужчина, видимо, врач, нежно прижимал к себе молоденькую девушку в белом халатике, едва прикрывающем ее упругие бедра. Девушка блаженно улыбалась. Снились ей явно не колбы и «утки». От всей этой картины веяло домашним теплом и весенним настроением.