Связанные навеки

Ехать в ночной клуб в девять часов утра бессмысленно. Хочешь не хочешь, придется ждать наступления вечера. Что дальше? Вынужденный простой? Или предпринять попытку встретиться с Константином в присутствии Коровиной? Интересно, во сколько она ходит подъезды мыть? Чтобы иметь возможность вечером как следует выпить, Татьяна должна начинать свой рабочий день не позднее восьми. Если везение меня не оставит, то прямо сейчас я застану Константина дома в гордом одиночестве.

Приняв решение, медлить я не стала. Знакомым маршрутом добралась до нужного дома. Для страховки обратилась к пожилой женщине, выгуливающей миниатюрного песика:

– Скажите, вы не знаете, какие дома обслуживает уборщица Татьяна? Женщина из третьего подъезда этого дома.

– Как же не знать, дочка? Конечно, знаю. Вот те три высотки – ее объекты, – указала она на три отдельно стоящих дома.

– А вы случайно не заметили, она сейчас на объекте?

– Там, милая. Татьяна раненько на работу выходит. Часов до двенадцати повозится – и домой, на возлияния. Но в подъездах у нее всегда чисто. Что есть, то есть.

– Эх, долго ждать, пока освободится, – притворно огорчилась я.

– Тебе поговорить с ней надо? Так ты по подъездам пошукай, найти несложно. Или домой к ней иди, там подожди. У нее как раз сейчас брат вернулся. Впустит небось.

– Может, правда в квартире подождать? Разговор у меня к Татьяне серьезный. В подъездах его вести не с руки. А брат точно пустит? Не отправит куда подальше?

– Не боись, не отправит. Он парень общительный.

– Ну, пойду тогда.

Я направилась к подъезду. Подхватив песика на руки, пожилая женщина поспешила за мной.

– Пойду и я, пожалуй. Загулялись мы с Фусиком, еще простынет.

В подъезд женщина вошла первая. Поднялась со мной до третьего этажа, указала нужную квартиру, прошла еще полпролета вверх и остановилась. Я вдавила кнопку звонка и ждала, когда откроют дверь. Ждала и женщина. Любопытство читалось во всей ее позе. Константин открыл не скоро. Мы с женщиной успели даже поскучать. Появившись на пороге, он, сонно потирая глаза, сказал:

– Таньки нет. На работе она, позже приходите.

– Я знаю, – поспешно заговорила я. – Мне бы подождать ее. Очень нужно!

Константин недовольно заворчал:

– Мало ли кому чего нужно. Мне вот покой нужен, а вы с самого утра таскаться начинаете.

Неожиданно за меня вступилась пожилая женщина, все еще за нами наблюдающая:

– Пусти, Костик, не вредничай. Посидит девушка на кухне, Татьяну подождет. А ты спи себе дальше.

Видимо, женщина имела на Константина влияние, потому что он прекратил препирательства и впустил меня в квартиру.

Прежде чем войти, я благодарно кивнула женщине. Та махнула рукой и, довольная собой, потопала по лестнице вверх.

Проходя вслед за Константином в знакомое жилье, я представления не имела, что буду ему говорить. Придется импровизировать. Константин бросил через плечо:

– Можете ждать на кухне. Правда, у нее там грязи больше, чем в хлеву. Да это не моя забота. Подружка ваша, вот и терпите.

– Вам привет от Бобыля, – четко проговорила я.

– Чего? – обернувшись, спросил Константин.

– Бобыль тебе привет передает, чего непонятного, – развязно ответила я. – Два дня прошло, а ты уж забыл, кто твой благодетель?

– Чего комедию ломала, сразу не сказала, что от Бобыля?

– Соседка твоя – баба любопытная через край. А мне лишний раз светиться резона нет.

– Ну, пошли ко мне, раз от Бобыля. В Танькин свинарник лучше не суйся. По колено завязнешь. Не понимаю, как баба в такой грязи жить может?

Слушая рассуждения Константина, я прошла вслед за ним. Его комната, хоть и выглядела как типичное холостяцкое жилье, но все же носила на себе отпечаток заботы и внимания.

– Проходи, располагайся. Ты без вещей, налегке? Спальное место у меня одно, но имеется раскладушка, как раз на такой случай. Да я Бобылю говорил, удобств минимум, зато спокойно. Мусора наш квартал своим присутствием не обременяют. А не хочешь на раскладушке, милости прошу ко мне под бочок! В обиде не останешься, – заржал Константин. – Да проходи ты, чего встала, как памятник?

Усевшись на диван, я как бы невзначай спросила:

– Сестра-то против не будет?

– А кто ее спрашивать собирается? У нее – своя жизнь, у меня – своя. Мы друг друга не касаемся.

– Она одинокая, что ли?

– Ага. У нас это семейное, – снова заржал Константин. – Может, шефство возьмешь? Начнем с меня. Я против женитьбы не возражаю, особенно если в качестве невесты – такая красавица, как ты.

– Может быть, тебе еще и детей родить? – в тон ему проговорила я.

– Вот уж этого добра мне даром не нать! Мне Танькиной дочки за глаза хватает.

– Так у сестрицы еще и дочка имеется? Бобыль про это не говорил. У тебя на хате, оказывается, бардак!

– Да не кипишуй! Дочка Танькина с ней не живет. Идеологические разногласия. Ей больше свобода по душе. А Танька ей плешь проедала, все на работу гнала. Тонька вечно мне жаловалась, когда я появлялся. Я, собственно, с сестричкой тоже по этой причине не живу. Больно надоедливая баба. И вонь от нее в квартире несусветная. А я комфорт люблю, чистоту. А ты к нам надолго? – перевел разговор Константин.

– От тебя зависит. Как ты с делом справишься, так я обратно подамся. Бобыль распорядился без результата домой не соваться, – самозабвенно врала я.

– Так тебя контролировать послали? Ну, дела! Меня, Костю Беглого, бабу пасти послали. Ну, Бобыль совсем рамсы попутал! Он что, меня за сявку безродную держит? Охренел совсем!

– Ты язык-то попридержи, как бы не лишился. Я ведь тоже не шваль блатная. И не для контроля я здесь. Обстоятельства изменились, – врала я напропалую. – Бобылю бабки срочно нужны. Поторопить тебя я послана.

– Ну, если так, то недолго тебе гостить. Все уже решено. За базар отвечаю. Сегодня вечером на сделку иду.

– Во сколько? – насторожилась я.

– Часов в шесть. Мои пацанчики и место приглядели. Шикарный магазин, а охраны – с гулькин нос.

– Ну и? – подзадоривала я.

– В шесть кассу возьмем – и к мосту Волжскому. У пацанчиков там схрон. Поделим – и можешь забирать долю Бобыля. Сама-то до «общака» довезешь?

– Не сомневайся, не впервой, – голос мой звучал грубовато.