Связанные венцом

Первые пару кусков глотаю, почти не разжевывая. Голод заставляет наплевать на приличия и поскорее удовлетворить потребности организма. Но через несколько секунд все же вспоминаю, что я вроде бы принцесса, да и вообще воспитанная девушка, и заставляю себя «клевать» из тарелки, как подобает воспитанной леди, «добрым» словом вспоминая наставления Кану.

Сил тихонько хмыкает, заметив изменения в моем поведении, и невзначай бросает:

– Это так прелестно, когда у девушки отменный аппетит. Есть в этом что-то первобытное и притягательное.

Давлюсь куском бекона и принимаюсь кашлять.

– Добавки? – невозмутимо интересуется муж, пару раз хлопнув меня между лопаток и подсунув кружку с молоком.

Кашель проходит, а мое изумление нет.

– Я думаю, у нас есть поважнее темы, чем мой аппетит, – наконец, обретаю возможность говорить.

– Да, и какие же? – поднимает брови муж.

Его тарелка уже наполовину опустела. И у кого тут интересно молодой растущий организм?

– Ну, например, – тяну, собираясь с мыслями. Что-то план не очень-то и помогает выстраивать грамотный диалог. В голове пусто, как в кастрюле. Кажется, стоит только щелкнуть пальцем по стеночке, и услышишь пустой звон. – Например, о том, кому из твоих домашних стоит знать, кто я на самом деле.

Сил откидывается на спинку стула и задумчиво буравит меня взглядом.

– Для широкой общественности ты так и останешься принцессой Ноэль, – изрекает он, вращая в пальцах деревянную ложку. Черенок шустро мелькает, сливаясь в одно очертание, перепрыгивает с пальца на палец, и я как завороженная смотрю на это мельтешение. Никита тоже любил так играться… пока руки не начали дрожать…

– Ханарцы будут молчать. Раскрыв правду они подставят себя. Крупно подставят. Это повод для начала новой войны.

Съеденная яичница холодным клубком застывает в желудке. Сильвестр прав… но знает ли он насколько Роверт безумен. Ему плевать на людей, на семью, на дочерей. Он сделает все в маниакальном желании унизить и уничтожить драконов.

Наверное, все же знает. Не может не допускать такой мысли. А я… я познакомилась с безумием фальшивого отца, непосредственно соприкоснувшись. От его одержимого взгляда до сих пор по спине ровным строем маршируют мурашки.

– А твои родные? Его светлость Маркус… Графиня Лирой? – слишком уж я не похожа на принцессу, чтобы провести герцога Вейланда. И бабушка… Вот есть у меня стойкое чувство, что она уже обо всем и так догадывается...

Закусываю в волнении внутреннюю сторону щеки. Как они отнесутся к самозванке? Нэн, вроде как, доброжелательна... Но никто не может утверждать наверняка, что ее отношение не изменится, когда раскроется правда о моем происхождении... О Маркусе вообще молчу. Мне он не показался ни мягким, ни понимающим. Скорее немного жутковатым и слишком серьезным.

– Они имеют право знать, – подтверждает мои мысли Сильвестр. – Но уверен, все поймут.

Скептически фыркаю. Ага… А как же, поймут…

– Верь мне, Ана! Если я сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет, – добавляет он. Темные глаза смотрят не отрываясь, выворачивая душу. Но я не могу перестать волноваться. Он не видел выражение брезгливости на лице тех, с кем мне пришлось встретиться, впервые попав в этот мир. Возможно ритуал с венцом и то, что мы женаты, несколько смягчает его реакцию, но не со всеми же я делю венец.

Обижать недоверием мужа не хочется, и я решаю перевести разговор на другую тему.

– Сил, а как тебе удалось преодолеть болезнь? – немного помявшись, все же решаюсь задать вопрос. Он уже не раз возникал у меня в голове. Правда, совершенно вскользь, больше заботила собственная безопасность, нежели прогресс в местной медицине и чудесное исцеление.

– Что ты знаешь о лихорадке Адиллы? – вместо ответа спрашивает муж.

Пожимаю плечами.

– Очень мало. Меня не старались слишком сильно посвящать в историю. Дали лишь необходимые знания, чтобы на первых порах сойти за принцессу.

Сил кивает, явно ожидая именно такого ответа.

– Лихорадка Адиллы, – начинает он. – Одно из самых гнусных изобретений человеческих магов. Когда началась война, перевес явно был на стороне драконов. Мы сильнее, крупнее, имеем способность превращаться в огромных летающих тварей, что само по себе позволяет атаковать с воздуха, стойкие к большинству заклятий… Надо ли говорить, что Ханар был обречен с самого начала. До той поры, пока не вмешалась болезнь.

Зная, что силу нам дает именно драконья сущность, ученые нашли способ, как разделить две ипостаси. Безопасная для людей и крайне заразная для драконов, лихорадка быстро охватила Ньелокар. Умирали многие, не в силах расстаться со своей второй сущностью. Старики и дети, мужчины и женщины. Вскоре даже не было кому вывозить тела и хоронить погибших. Улицы городов и деревень заполнил запах смерти...

Выжило не больше десяти процентов. Но и они стали неполноценными. Никто из них больше не мог обращаться. И чем сильнее был дракон, тем быстрее погибал человек.

Не заболели лишь единицы. Почему, мы так и не выяснили. Все же есть у болезней такое свойство – убивать одних и обходить стороной других.

В этом спокойном, безэмоциональном рассказе спрятано столько боли, столько горя, что у меня сжимается сердце. Сил старается быть беспристрастным и холодным, но мне не нужны внешние признаки, чтобы почувствовать все те страдания, которые пришлось перенести ему и его соплеменникам. У нас это называется – геноцид. И история моей семьи не понаслышке знакома с этим понятием тоже. Не важно, кто ты – человек, оборотень или дракон, – за свой народ у всех болит одинаково.

Я уже жалею, что спросила. Отрубить бы мне мой длинный язык, но Сил продолжает, и я не останавливаю, понимая, что этим унижу его. Жалость вызовет только гнев и оскорбит. А может, мужу и самому нужно выговориться. Здесь и сейчас, примерив чужую личину. Выговорится девушке, которая тоже внешне совершенно не знакома.

– Я… Я тоже выжил. С трудом. Благодаря Немосусу. Просто не мог покинуть Ньелокар. Маркусу нужна была помощь.

– Но как получилось, что ты преодолел болезнь? – вспоминаю свое убежище под столом и дальнейшие события. – Я же слышала...

Краснею. Он-то конечно, знает, что я подслушивала тогда разговор, но признаваться в этом вот так в открытую все равно стыдно.

– Во всем виноват венец, – усмехается. – И ты.

– Я? – изумленно округляю глаза. Он, наверное, шутит. Каким боком тут я?

– Да, – совершенно серьезно смотрит на меня Сильвестр. – Ты привязала моего дракона к своей душе. Не дала ему пойти за грань.

Перед глазами начинают мелькать картинки из воспоминаний. Странный серый туман. Ониксовый зверь. И ощущение тепла, жалости, сочувствия. Нагретая чешуя под пальцами, и неведомое доселе щемление в сердце.